Барб Хенди - Голос в ночи [ЛП]

Где еще смертному мудрецу и вампиру найти покой и удовлетворение без осуждения? Он не нуждался в пище, поскольку шар был рядом, а у нее было все, что требовалось. Больше всего они любили друг друга.

Прошло еще несколько лет.

Чейн когда-то представлял себе жизнь с Винн в Нуманском филиале Гильдии мудрецов. Эта жизнь была достаточно близка — лучше — но сейчас, когда он стоял, глядя на пустой мост, были и другие ночи, которые он хотел вырвать из памяти.

Первый не заметил его, пока не стало слишком поздно.

Он не обращал внимания ни на мелкие морщинки, появившиеся на овальном лице Винн, ни на несколько седых прядей, появившихся в ее тонких каштановых волосах. Он знал, что она будет стареть, а он-нет, но ей едва перевалило за пятьдесят, и у них оставалось так много времени.

Однажды ночью она ничего не ела.

Когда он спросил, она ответила, что не голодна. Он должен был прислушаться к тому, как она это сказала. В последующие ночи — и дни-она почти ничего не ела.

На ее лице появилось выражение дискомфорта, а затем боли.

Он хотел отвезти ее в прибрежный город к врачу. Она была слишком слаба для долгого путешествия. Он хотел отвести ее к дереву в надежде, что она сможет позвать кого-нибудь через него на помощь. Она стала слишком слабой, чтобы идти так далеко, а потом такой хрупкой, что он боялся нести ее.

Ему отчаянно хотелось найти помощь, и он оделся, чтобы защититься, прежде чем войти в эту дальнюю пещеру в одиночку. Даже защищенный, он почувствовал, что начинает гореть. Он накинул плащ Винн на кристалл для большей защиты, а затем понял, что ему все равно придется снять перчатку …

Когда они с Винн ходили среди Лхоинна, он не осмеливался прикоснуться к Хармуну.

Позволит ли ему это его отпрыск? Подействует ли это на него так же, как прикосновение белых лепестков, которые он когда-то использовал в целебном зелье, остановившем Магьер? И даже если он сможет дотронуться до нее, что тогда?

Он не был белым мудрецом, одним из избранных Хармуна.

По своей природе он был ее врагом. Если это убьет его, Винн будет некому позаботиться о ней.

Он стоял в нарастающем дискомфорте, а затем в боли, пока дым не начал просачиваться вокруг его одежды. Наконец он скрылся в темноте коридора, вне досягаемости солнечного света кристалла. Отчаявшаяся паника заставила его вернуться к Винн, и он отчаянно надеялся, что кто-нибудь скоро придет к ним.

Однажды ночью Винн не смогла сесть.

То, что это случилось во время очередного визита белых мудрецов, было чистой случайностью. Тем не менее Чейн знал, что потребуется много времени, чтобы передать сообщение Магьер, Лисилу и особенно Мальцу.

Но он послал сообщение с мудрецами. Он также попросил прислать ему труднодоступный ингредиент под названием "Платье смертницы". Они колебались, соглашаться ли, пока он не объяснил им, для чего это нужно.

Они ушли.

Чейн ждал.

Вскоре после этого прибыл Чирлион и привел двух мудрецов-целителей из ветви гильдии Лхоинна. Они принесли "Платье сметрницы" и еще цветы Анамгии, но цветы ничего не сделали для Винн, не в этот раз. Чирлион отвел целителей обратно к дереву и отослал их домой, хотя и оставался там еще некоторое время.

Чейн использовал эти цветы, чтобы воссоздать зелье, чтобы предотвратить сон, который он когда-то должен был охранять Винн, пока они искали шары. Таким образом, он мог заботиться о ней и днем, и ночью.

На шестую ночь, перед самым рассветом, Чейн лежал рядом с Винн, их головы лежали на одной подушке. Ее глаза были закрыты, и он подумал, что она спит. Затем ее рука потянулась к его руке, хотя глаза не открывались.

"Я предпочла бы прожить свою жизнь здесь, с тобой, — прошептала она, — чем с кем-либо еще в этом мире."

Его горло сжалось, и он уже собирался ответить, когда в спальне вдруг стало слишком тихо. Боясь даже встряхнуть ее, он мог только шептать ее имя, снова и снова, все громче и громче, пока его скрипучий голос не разорвал его собственные уши.

Тишина наступила, когда Винн перестала дышать.

Он пролежал там весь день и всю следующую ночь, уткнувшись лицом в плечо Винн. Когда он наконец вышел, Чирлион все еще был там, во внешней комнате. Высокий Лхоинна ничего не сказал и только почтительно кивнул.

Вместо того чтобы снова сгореть, Чейн позволил Чирлиону поместить ее тело в пещеру рядом с деревом. Он собрал камни с внешней стороны пика, чтобы старший мудрец мог сложить их в могильную пирамиду. Шуйон ушел, пообещав сам поискать Магьер и остальных, хотя было уже слишком поздно.

Теперь Чейн часто пересекал мост, чтобы снова зажечь Кристалл холодной лампы на дальней стороне-на всякий случай, если кто-то появится. До сегодняшнего вечера он не думал о мече, который бросила в него Магьер. Только сегодня вечером он принес его и оставил на дальней стороне пропасти. это было предупреждение и приглашение.

У него была "жизнь " из-за Винн, но теперь эта жизнь закончилась.

И все же он не хотел — не мог — умереть вместе с ней в третий и последний раз.

Вокруг него стоял густой запах лампового масла. Он распространил его так много, что даже воздух бездонной пропасти еще не рассеял эти испарения. Большая часть предыдущей ночи ушла на то, чтобы собрать достаточно еды для его нужд. Но этого было бы недостаточно, чтобы быть уверенным.

Присутствие шара под корнями дерева все равно достигнет его. Да, он мог сбежать с горы и уйти достаточно далеко, чтобы ее постоянное питание больше не могло залечить его раны. Но даже тогда он не был уверен, что огонь прикончит его, а не оставит обугленным, чтобы снова подняться.

Был только один способ быть уверенным, что он последует за Винн.

Как долго он ждал там, потягивая из фляжки зелье, чтобы не заснуть? Сколько раз он пересекал этот мост, теперь дрожа от недостатка сна, чтобы снова зажечь тот единственный кристалл холодной лампы на дальней стороне? Было ли это больше, чем одна ночь, другой день, три или, может быть, четыре?

В наступившей тишине он услышал отдаленные шаги по камню.

Когда Чейн посмотрел, кристалл холодной лампы на дальнем конце моста снова потускнел, но не настолько, чтобы скрыть кого-то стоящего рядом. Этот кто-то наконец наклонился, схватил рукоять фальшиона и медленно зашагал по мосту.

Она больше не носила кожаных доспехов с шипами, потому что они были потеряны — отрезаны от нее — на следующее утро после того, как все закончилось за пределами горы. Вместо этого на ней была простая рубашка под темно-коричневым плащом, который она откинула назад, подальше от руки с мечом.

Магьер сошла с Ближнего конца моста. Она не выглядела ни на день старше той ночи, когда ее поразила стрела. Впрочем, как и он сам.

— Винн ушла, — сказал он ровным хриплым голосом.