Энди Шеферд - Мальчик, который летал с драконами

– А еще расскажите ему, как этот негодник подозрительно себя ведет, – вставила Кэт.

Она явно не была готова поверить, что я с такой легкостью простил ее, и не рисковала говорить со мной напрямую.

– Мы не знаем, что за игру он ведет. Но вдруг он взял да и вырастил еще одно плодоносящее драконье дерево? – продолжил Кай.

– Но мы уже решили, что это ему ничем не поможет, не так ли? – спросил я.

На мгновение повисла тишина.

– А что, если мы ошибаемся? – спросила Кэт, наконец обращаясь прямо ко мне.

– Что ты имеешь в виду?

– Что, если каким-то образом ему удалось вырастить драконов?

Я как раз собирался ответить, когда Кай спрыгнул с кровати с громким криком и теперь хватался за ногу, которую перед этим свесил с кровати.

– В чем дело? – воскликнула Кэт.

Кай отчаянно прыгал на месте, хлопая по штанине, и внезапно мы поняли, что она дымится. Все развернулись и посмотрели на меня. Я почувствовал, как сердце ухнуло вниз, проскочило через пол и разбилось о плитку кухни.

Время замедлилось, совсем как в фильмах. Я представил, как в комнате каким-то чудом появляется Льдинка, замораживает всех моих друзей, а я кидаюсь к Блику, хватаю его и быстро уношу в укрытие. Но Льдинка давно улетела. А время не могло замедлиться настолько, чтобы Кэт не нагнулась и не заглянула под кровать.

Она подняла голову, я увидел, что ее лицо было краснее драконьего пламени, а глаза-лазеры целились прямо мне в сердце, сжигая мою напускную храбрость дотла. На ее руке сидел Блик. Он еще раз выдохнул искры и перелетел мне на плечо.

Не говоря ни слова, Кэт развернулась, вылетела прочь из комнаты и с громким топотом сбежала вниз по лестнице.

Кай и Тед уставились на Блика на моем плече.

Я видел, что Кай хочет сказать что-то сердитое, но сдерживается. В конце концов он что-то невнятно выкрикнул и вылетел вслед за сестрой. Тед грустно перевел взгляд с пустого дверного проема на меня. Потом его плечи поникли, и, печально покачав головой, он последовал за друзьями.

Я смотрел, как они уходят, а потом вдруг вспомнил, как Лиам называл меня мальчиком-муравьем, потому что я был маленьким. И вот прямо сейчас я чувствовал себя меньше любого муравья. Мне казалось, что я стал размером с блоху. А еще что все ненавидят и презирают меня.

Следующие несколько дней были ужасны. Кэт и Кай смотрели на меня с гневом, а Тед – с печалью. Я солгал лучшим друзьям, и меня поймали на месте преступления. Я не мог винить их за то, что они вели себя со мной, как с никому не нужной гнилой клубникой, завалявшейся на самом дне корзины. Дома было не лучше. Лолли была мрачной после того, как ей не удалось развеселить Колокольчик и уговорить ее снова запеть свою песню.

Может быть, поэтому я стал проводить большую часть времени в саду дедушки. Я ничего не мог поделать с отсутствием драконов или с тем, что обидел Теда, Кэт и Кая, а также с болезнью дедушки. Но, по крайней мере, я мог взять пример со Злоба и позаботиться о любимом дедушкином саде. Я занялся уборкой мусора, разрыхлил землю, прополол сорняки, навел порядок в сарае и вычистил все садовые инструменты.

Когда бы я ни приходил, Злоб выглядывал из-за забора и кивал мне. Несколько раз он даже приходил помочь мне перетащить тележку или разбить особо крупные комки земли. Я постоянно думал о том, как же все время ошибался на его счет. Он был не самым дружелюбным человеком на свете, но он не сделал и ничего плохого, чтобы заслужить все те злые гримасы, которыми я одаривал его в последние месяцы.

Я подумал, что, возможно, пришло время последовать примеру дедушки. Он всегда говорил: никогда не знаешь, что происходит в головах у людей. Кто-то кажется нам угрюмым, а на самом деле его просто только что укусила пчела и он мучается от боли. А кто-то, может быть, в этот момент страшно переживает из-за того, что друзья забыли о его дне рождения, но не показывает виду. Похоже, дедушка был прав: с плохим настроением лучше всего бороться с помощью дружелюбия.

Вот почему, когда Злоб в очередной раз оправдал свое прозвище, я поступил иначе, чем обычно. Он что-то сердито бормотал за забором, но я, вместо того чтобы сбежать, обругав его про себя, подошел ближе и спросил:

– Мм… У вас все в порядке?

Кажется, Злоба мой вопрос удивил не меньше меня самого. В первое мгновение мне даже показалось, что он вот-вот станет красным как свекла и заорет на меня что есть сил. Но он просто с силой воткнул лопату в землю и вздохнул:

– Эта треклятая мышь…

– Эх, – сочувственно заметил я. – Мыши снова едят салат-латук?

Секунду Злоб смотрел на меня, словно я совсем рехнулся. А потом я заметил, что его губы скривились, будто он пытается улыбнуться.

– Компьютерная мышь, – пояснил он.

Конечно же мышь тут была совершенно ни при чем. Компьютер завис, и теперь экран показывал застывшее лицо какого-то молодого человека. По пути к дому Злоб беспрестанно жаловался на эту «чертову штуку», которая никак не хочет работать, а он не может «понять, как заставить проклятое устройство шевелиться». Слава богу, проблема была плевой, и я быстро помог ему.

Злоб наблюдал, как я быстро печатаю, и только качал головой.

– Наверное, я не очень разбираюсь во всех этих штуках, – вздохнул он наконец. – Понятия не имею, как к ним вообще подступиться.

– Все нормально, – улыбнулся я. – Я могу показать вам, как решать такие проблемы, если хотите. Это совсем несложно, да и знание лишним не будет.

Он задумчиво потер щеку, явно не решаясь дать окончательный ответ.

– Прошлым летом я дал несколько уроков дедушке, – подбодрил я Злоба. – Он тоже не верил, что у него получится, но все вышло даже лучше, чем казалось вначале.

Злоб тихо хмыкнул, а затем спросил:

– Так как там твой дедушка? Надеюсь, ему лучше?

– Да. А будет еще лучше, – ответил я.

И я улыбнулся, а он улыбнулся в ответ. В этот раз по-настоящему. И стал выглядеть совсем по-другому.

Когда экран проснулся, я с интересом принялся разглядывать представшего передо мной молодого человека.

– Это мой сын Криспин, – сказал Злоб. – Он живет в Австралии, и я хотел поговорить с ним и посмотреть на внучку, но эта штука заартачилась, и вот…

Я вспомнил, как дедушка рассказывал мне о том, что жена Злоба умерла. Я тут же подумал, как, должно быть, тяжело жить так далеко от своей семьи, и мне стало очень грустно.

– Он там уже давно? – спросил я.

Злоб кивнул.

– Я не хотел, чтобы он уезжал, – вздохнул он. – Наверное, это единственное, из-за чего мы с Молл ссорились.