Марк Кузьмин - Искаженный мир

Артегос с неодобрением посмотрел на Базиля, но сказать ему решительное «нет» все же не мог. Жизнь гибрида довольно трудна и может очень плохо закончиться, и это еще если не говорить о потенциальной опасности окружающим. Только опытным Охотникам можно обзаводиться такой аугментацией, новички сильно от подобного страдают и просто не выдерживают.

Может, и правда, лучше проявить милосердие и сразу же избавить парня от такой жизни, чем потом сожалеть о загубленных судьбах?

Он бы не хотел убивать невинного, но никакой причины оставлять в живых не видит. Да, жалко, но город потому и существуют до сих пор, что готов к тяжелым решениями, а потому…

- НЕТ! – закричали дети и тут же накинулись на Базиля.

Те два малыша, что попросили помощи, сейчас набросились на охотника.

- А?! Чего?! – удивился Оуги. – Какого хрена?!

Мальчик повис на руке скитальца, а девочка обхватила ногу.

- Отпусти! Мелкий засранец! Ауч! Не кусайтесь! – бесился тот. – Брысь, сопляки! Кыш! Гаскар, помогай!

Обозначенный Гаскар лишь пожал плечами и сложил руки на груди. Он детей обижать не собирался и помогать тут тоже.

- Не трогайте Макса! Он хороший! – зарычал мальчик.

- Уа-а-а-а! – девочка начала плакать.

- Да отпустите вы меня, козявки! Вы вообще мозг включаете?! Он же гибрид! Наполовину монстр теперь! Это вопрос времени, когда Черная Ярость захватит его, и он сожрет вас!

- Это не правда! – кричал ребенок заливаясь слезами. – Макс никогда так не поступит! Он спас всех нас! Я не дам тебе навредить ему!

- Ах ты…! – уже начал злиться скиталец.

- Погоди, - решил вмешаться Громов. – Малыш, что значит, что он спас вас?

Ребенок плакал и не желал отпускать руку Базиля.

- Ученый сказал, что если появится доброволец… хнык… И эксперимент… хнык… будет удачным, то он не тронет остальных, - говорил рыжий мальчик. – Никто не… решился… и тогда они повели меня… кхы-ы-ы… Но Макс сам вызвался… чтобы спасти меня! Не трогайте его!

Остальные пленники лишь опустили головы. Не нужно гадать, чтобы понять, что они думают.

Теперь ясно.

Юноша поступил очень благородно. Пожертвовал собой, чтобы спасти других. Такое нельзя не уважать, но потому может и лучше, если он умрет сейчас и не познает жизнь изгоя.

- Ну и чего это меняет?! Пусть сдохнет как герой, а не превратится в чудовище! – прорычал Базиль. – Это не причина, чтобы спасать какого-то попаданца!

- Попаданца сразу с браслетом! – неожиданно для всех сказала девочка. Та все еще держала Оуги за ногу и пыталась удержать его на месте. – У него браслет, и он сказал, что не помнит как его получил.

- Точно! - закивал мальчишка. – Макс говорил, что только появился, а браслет уже был у него на руке! Он даже в Центре никогда не был!

Медик тут же включил браслет и начал просматривать информацию.

- Это правда. Браслет пустой. Никакой синхронизации с главным сервером не было.

- Это уже меняет дело, - кивнул Артегос. – Базиль, убери оружие. Этот юноша может быть ценен. Его нужно предоставить нашим специалистам и изучить его состояние. Всякое может случиться и лучше быть в курсе.

- Ладно-ладно, - фыркнул скиталец и легко стряхнул детей, а после пошел к выходу. – Но лучше бы избавились.

Никто его слушать не стал.

Медики увезли парня, а остальные продолжили заниматься своей работой…

Дверь резко распахнулась, и в палату влетел дедушка. Запыхавшийся старик быстро осматривается, и его взгляд падает на меня.

Я лишь отвожу глаза и стараюсь спрятать перебинтованную руку.

- Макс… что… - только и сказал он, а затем увидел гипс.

- Прости, деда… Я… кажется, разбил мотоцикл и…

- Мотоцикл? – смотрит он на меня, а затем на его лице отразился гнев. – Да какой к черту мотоцикл?!

Он резко подошел ко мне, а затем влепил пощёчину.

- Недоумок! – закричал он.

Закрываю глаза, ожидая второго удара, но… ничего…

Слегка боясь, все же смотрю на него и вижу… как мой дед плачет… этот суровый, серьезный и строгий человек… сейчас лил горькие слезы.

- Дурак… Да какой к черту мотоцикл… Главное, что ты живой…

- Прости… - опускаю голову. – Прости, что… приношу одни неприятности… Прости…

- Ничего. Мы справимся… Все будет хорошо.

- Прости…

Сознание постепенно возвращалось ко мне.

Зрение сначала было мутным, и все плыло. Что-то светлое и размытое было перед глазами, а также непривычно яркий свет. Далее вернулись звуки, и они принесли чьи-то шаги, голоса и другие шумы. Некоторое время я просто лежал и пытался начать думать, но получалось с переменным успехом.

Постепенно зрение восстанавливалось и мозг начал включаться, а сам я просыпался.

- Ух… - застонал я, когда голова закружилась.

Вскоре я начал различать окружение.

Над головой был белый и чистый потолок, сам я окружен какими-то занавесками, а лежу, оказывается, на довольно мягкой и теплой постели, да еще и одеялом укрыт. Я будто вечно не укутывался одеялом, а потому появилось сильное желание закрыться с головой и продолжить спать, но это чувство мне удалось перебороть.

Неожиданно штора отъехала и ко мне кто-то заглянул, но разглядеть гостя я просто не успел.

- О, вы очнулись, - прозвучал женский голос. – Я сейчас позову доктора.

Штора вновь закрылась.

Я же постарался подняться с подушки и сесть, но удалось лишь с третьего раза.

- Где я?

Совсем не похоже на привычное мне окружение. Здесь чисто, красиво и совсем не пахнет дерьмом. Лишь запах спирта и других лекарств достигает носа, но не более.

- Больница?

Сейчас я лежу в какой-то больничной палате, а как я сюда попал…

Последнее, что помню, это как нас вывели из камер и куда-то повели…

- Лью и Саша! – вспомнил я.

Воспоминания тут же вернулись, и это едва не заставило меня затрястись от ужаса. Я вспомнил, как нас всех повели в операционную, как на моих глазах кого-то вскрывали и тот ужасно кричал, а затем тот урод предложил сам выбрать «добровольца». Помню, как они потащили к столу Лью, но я все же решился заменить его.

Я понимал, что он лжет и что своими действиями я никого не спасу, а лишь оттяну неизбежное, но просто не мог ничего с собой поделать. Если бы я позволил им забрать Лью и замучать его на моих глазах, я бы никогда себе этого не простил. Целую неделю я ощущал полную беспомощность, не мог ничего сделать и не мог себя остановить. Вот и поддался эмоциям и…

И вот сейчас я тут…

Штора отъехала, и в палату вошел пожилой мужчина на вид лет пятидесяти. Лысеющий невысокий полноватый человек с лицом, чем-то напоминающим лягушку. Одетый, как и все врачи, в больничный халат поверх коричневой рубашки и брюк.