Ярослав Морозов - Ларин Петр и параллельный мир

— Как это я сразу не сообразил! Меня же предупреждал Озар…

Соня с Витей уставились на расстроенного товарища.

— Ты это о чём? — в один голос спросили дети. Ларин повернулся к друзьям.

— Мы обошли здание слева? — спросил он.

— Кажется, — неуверенно пробормотали собеседники.

— Значит, мы в замке у злого мага, — сообщил Пётр Ларин нерадостную новость.

— И что делать? — едва не заплакав, спросила Соня Туманова.

— Да, — только и смог выдавить из себя Витя Трошкин, который после встречи в туалете на время потерял способность логически мыслить, — что ты предлагаешь?

Ларин, в отличие от своих друзей, в критические моменты никогда не терял присутствия духа. Он резко встал и твёрдо произнёс:

— Как «что делать»? Бежать, пока ещё не поздно!

Соня и Витя тут же засуетились.

— А куда бежать? — поинтересовались они.

Пётр Ларин и сам точно не знал, как выбраться из заколдованного замка. Ему оставалось только полагаться на свою интуицию, характер и ум. Он многозначительно вскинул брови кверху.

— Точно не знаю, — твёрдо произнёс светловолосый мальчик, — но скажу одно: нам нужно держаться правой стороны!

— И всё? — усмехнулся Витька.

— Чем богаты, тем и рады, — раздражённо ответил Ларин, — на данный момент пока всё.

В отличие от Витьки, Туманова не стала задавать ненужных вопросов, понимая, что дорога каждая минута.

— Что ж, — вздохнула Туманова, — всё равно других предложений нет. Нужно поскорее отсюда убираться.

— Тогда вперёд! — решительно приказал светловолосый командир и схватил со стула свою куртку.

— Вперёд и только вперёд, — молниеносно согласился Трошкин, поспешно бросаясь к двери, — и желательно без остановок.

За ним последовала Соня Туманова. Пётр также был готов покинуть западню, однако остановился на мгновение и окинул взглядом гостеприимную комнату. В углу его цепкий глаз заметил маленький чемоданчик.

— Витька, — окликнул Ларин своего товарища, — а твоё сокровище?

Трошкин замер на ходу и мгновенно развернулся в воздухе. Не успел Пётр и глазом моргнуть, как Витька уже прижимал к своей тощей груди драгоценный чемоданчик.

— Это же надо, до чего довели человека, — прогундосил юный техник, — чуть самого дорогого не лишился!

— А я думал, у тебя самое ценное — голова, — подковырнул друга Ларин.

— Одна голова — хорошо, — парировал на ходу Трошкин, перефразируя известную поговорку, — но с приложением — лучше!

Светловолосый мальчик, на секунду забыв об опасности, не удержался и съязвил:

— Трошкин, ты что же, из сантехников в философы переквалифицировался? Растёшь!

— Расту, — вздохнул Витька, — только не в том направлении. За это время на сантиметров пять стоптался. Тут скорее не философом станешь, а сумасшедшим.

На это замечание Ларину возразить было нечего. Кем они станут через час, даже через пять минут, никто не знал: может быть, они сгниют в подвалах этого мрачного замка; возможно, превратятся в дождевых червяков или вообще исчезнут. Впрочем, гадать на кофейной гуще Пётр Ларин не любил, да и времени на глупости не было. Он только подтолкнул своего товарища к двери и выскочил следом.

Кот Обромот был в отчаянии. Его глаза были наполнены ужасом, бедняга бегал по опустевшей комнате и не находил себе места. Он не знал, что делать, как поступить, но самое главное — как доложить своему хозяину Великому магу об исчезновении троицы. Детей ни в комнате, ни в коридоре, ни в сортире не было.

— Ой, беда! Беда! — заунывно причитал фокусник. — Он же сотрёт меня в порошок! Нет, хуже, — заойкал мужчина, представив гнев Сам Самыча, — он превратит меня в навозного жука и будет медленно поджаривать на горящих углях, а после утопит в общественном клозете!

На глазах у него навернулись слёзы. Обромот вспомнил, как много лет назад он был свободным и счастливым человеком. Иосиф Петрович Заливайкин работал иллюзионистом в Ленинградском цирке и был известен на всю страну. Публика рукоплескала на его представлениях, он считался лучшим фокусником не только в бывшем Советском Союзе, но, пожалуй, и во всём мире. И надо же было случиться несчастью, когда в один из тёплых майских вечеров на его представление попал Великий маг. То ли из зависти, то ли шутки ради Сам Самыч в конце его выступления вышел на арену и объявил его шарлатаном.

— Уважаемая публика, — сказал он, обращаясь к зрителям, — этот никчёмный человечишка возомнил себя Великим магом, одним из лучших в мире. Это всё ловкость рук и дурман, который он напускает на вас, и никакого отношения к волшебству и к магии не имеет.

Публика сначала опешила и притихла, но через некоторое время загудела и стала требовать объяснений.

— Не мешайте выступлению, — раздались возмущённые голоса зрителей, которые заплатили деньги за выступление известного иллюзиониста.

— Уберите его!

Охрана хотела было вывести самозванца из зала, но иллюзионист остановил их.

— Погодите, — спокойно попросил здоровых парней фокусник и обратился к странному субъекту: — А вы кто, — не выдержав оскорблений, язвительно спросил Заливайкин. При этом он повысил голос, чтобы его могли слышать все присутствующие. — Может быть, вы сами Великий маг и покажете нам чудеса волшебства? Однако я почти уверен, — рассмеялся Заливайкин, — что вы больше похожи на клоуна, который выкидывает неудачные шутки.

Публика весело расхохоталась. Это не на шутку взбесило Великого мага. То, что было дальше, трудно передать словами.

— Что ж, вы сами этого захотели, — громовым голосом произнёс незнакомец и грозно предупредил: — Но цена будет намного больше стоимости ваших билетов.

— Что ж, будем весьма признательны, — усмехнулся иллюзионист Заливайкин, на лице которого блуждала лукавая ухмылка, постепенно превращающаяся в гримасу удивления, боли и страдания.

— Грых-мых-пых, — забормотал незнакомец и взмахнул руками.

Иосиф Петрович Заливайкин на глазах у всей публики стал поочерёдно превращаться в разные предметы: мячик, тумбочку, свисток. Потом Иосиф Петрович поочерёдно становился курицей, собакой… и, наконец, чёрным котом.

Истошный смех людей в начале эксперимента в конце концов перешёл в истеричный крик. Публика, толкаясь и давя друг друга, забыв обо всём, в страхе бросилась на выход. После этого инцидента в прессе появилась большая статья о происшествии в Ленинградском цирке, но о незнакомце не было написано ни слова. А через несколько дней о случившемся почему-то все забыли, кроме одного человека — Иосифа Петровича Заливайкина по прозвищу Обромот.

Седовласый старец сидел возле пылающего камина и о чём-то сосредоточенно размышлял. Всё шло по плану, весьма гладко и легко, что настораживало и беспокоило Хозяина.