Вадим Панов - Праймашина

– Долго-долго, – добавил один из охранников.

– Кажется, мы влипли, – пробормотала Егоза.

– Еще как, – уныло подтвердил юноша.

– Вы пока попрощайтесь, – предложил хуторянин, – а я поговорю со жрецом и вернусь.

И деловито поднялся к алтарю.

Фанатики столпились у ступенек храма, стараясь не упустить ни единого слова из речи жреца, охранники тоже заслушались, лишь изредка поглядывая на пленников, и у тех появилась возможность обсудить свое печальное положение.

– Мысли есть? – уныло осведомился Карлос.

Дрожь отпустила, но внутри у юноши царствовал омерзительный холод.

– Я не хочу умирать!

– Акакий, держись с достоинством.

– Вы лорд, вам положено. А я простой человек! Я не хочу умирать! Как думаете, я могу принять их веру?

– Вряд ли это что-то изменит, – философски заметила лежащая на дне телеги Шахмана. – Убийство истинно верующего усиливает жертву.

– С чего ты взяла?

– Мне так кажется.

– Нельзя убивать своих.

– Егоза, пообещай мне кое-что, – попросил юноша.

– Все, что угодно, лорд.

Шахмана оценила мужество, с которым держался Карлос, и ответила предельно уважительно.

– Возможно, чтобы убить тебя, им придется ослабить веревки, и ты сможешь вырваться.

– Возможно.

– Если же я буду первым, а потом тебе удастся освободиться… – Карлос сглотнул подступивший комок и продолжил: – Если тебе удастся – отомсти за меня. Отомсти как следует.

– Даю слово, лорд, – тихо ответила Шахмана. – Но я надеюсь, что сначала они примутся за меня.

– Больше нам надеяться не на что.

– Лишь бы не с меня… – простонал Бенефит.

– Вы закончили? – поинтересовался вернувшийся хуторянин. Выглядел он весьма довольным. – Если да, то нам пора приступать. Великий жрец считает… – В этот момент верующие разразились радостными воплями, и «рачительному» пришлось переждать шум. – Так вот, великий жрец считает, что начать следует с задохлика. Потом принесем в жертву щенка, а главным блюдом станешь ты, маленькая Героиня.

– Я не хочу умирать!

– Проклятье!

– Скотина!

– Берите придурка!

Стражники отцепили Акакия от телеги, подхватили под руки и быстро поволокли к алтарю. На Карлоса накатила дурнота.

– Отомщу, – сквозь зубы пообещала Шахмана. – Достану и в Загробном мире!

– Первая жертва! – провозгласил жрец.

– Я не хочу умирать!!

– Да будет так! – рявкнули фанатики, отвечая словам жреца.

Сверкнул ритуальный клинок, острый как бритва и жаждущий крови. Шахмана разразилась ругательствами, Карлос похолодел, распластанный на алтаре Акакий завизжал, жрец захохотал…

А в следующий миг его лицо исказила гримаса – в плечо вонзился арбалетный болт.

– Нет!

Кровь брызнула на стоящих рядом людей, но распаленные фанатики не сразу сообразили, что происходит.

– Да будет так!

И только тут их слаженный хор нарушил пронзительный, полный ужаса визг из задних рядов.

Выскочивший на поляну воевода начал именно с них – с задних рядов, круша черепа и кости ударами тяжелой булавы.

– Во славу Гридии!

– Ураган!

– Генрих!

– Спасите меня!

Фанатики наконец-то поняли, что их убивают, попытались организовать отпор, – даже отправляясь на оргию, мужчины прихватили с собой копья и топоры, но достойно противостоять разъяренному Герою обычные люди не могли при всем желании.

Рисковать жеребцом воевода не хотел, бросился в атаку пешим, однако разницы для несчастных фанатиков не было никакой: скоростью и натиском Генрих напоминал самый настоящий ураган. Широкий взмах булавой – и на землю падают сразу двое мужчин, щит принимает копейный выпад, ответный удар вбивает фанатика в землю. И все это – мгновения. Неимоверно коротенькие секунды, бегущие со скоростью лесного пожара. Удары, удары, удары… Бросившихся к лесу людей Генрих не преследовал, не желал превращать спасение друзей в убийство, но тех, кто осмеливался сопротивляться, истреблял безжалостно.

Удар, удар, удар…

Кровь, переломанные кости, вопли разбегающихся людей… Ими усеял Ураган свой путь к древнему храму. Кровавый путь. Пять или шесть полновесных секунд прошло с начала боя, но облик поляны разительно изменился: трупы, кровь, оружие на земле, растоптанные яства и опрокинутые факелы. Жалобный вой из леса и снова трупы.

Раненый жрец пытался укрыться внутри, но дверь не удержала Генриха, воевода вынес ее, едва заметив, и мощный удар в голову стал жирной точкой, обозначив окончание побоища.

– Да возблагодарят тебя все прайм-устройства мира, – пробормотал прячущийся за алтарем Акакий. – Ты и представить не можешь, насколько вовремя явился.

Поскольку освобождать его от цепей никто не торопился, Бенефит, надеясь отыскать ключ, принялся обыскивать карманы стражников. А воевода подошел к телеге и разрезал удерживавшие Шахману веревки.

– Ты как?

– Теперь отлично.

Егоза взяла нож, подошла к хрипящему на земле «рачительному» – тяжелая булава Урагана переломала хуторянину несколько ребер – и одним движением перерезала подлецу горло.

После чего повторила:

– Теперь отлично. – Вытерла клинок об одежду мертвеца, выпрямилась и прищурилась: – Надо вернуться на хутор.

– Там лошади и вещи, – добавил Карлос, с которого снимал цепи успевший освободиться Акакий.

– И мои тоже, – встрял в разговор Бенефит. – Не помню, говорил я вам или нет, но я путешествовал на бричке. На замечательной, удивительной бричке, которую я подверг ученому усовершенствованию…

– На хуторе все в порядке, – произнес Ураган, бросив на Бенефита недоуменный взгляд. – Всех, кто там оставался, я запер в сарае. Вещи они не тронут.

– Вот и чудненько.

Чудненько и получилось.

К некоторому сожалению для путников, возвращение на хутор не сопровождалось приключениями – счастливое освобождение окрылило и Карлоса, и Героев, и даже Акакия, и от хорошей драки с Чудью или вернувшимися фанатиками путники не отказались бы, но она не случилась. Хуторяне, пережившие радость общения с разъяренным Героем, к следующей встрече не стремились, а Чудь то ли не рисковала связываться с познавшими сладость победы гридийцами, то ли ее попросту не оказалось поблизости.

Как бы там ни было, до хутора добрались спокойно. Тщательно обыскали дома, вернув украденные вещи. Подумав, прихватили немного продуктов – только чтобы хватило до Фихтера, а после собрались у конюшни. Выезжать решили на рассвете, до которого оставалось часа два, не больше, спать никому не хотелось, а потому болтали, неспешно готовясь к дороге.

Шахмана рассказывала Генриху подробности их с юношей путешествия, а Карлос, улучив момент, когда Акакий отправился к колодцу, последовал за ним.

– Уже решил, что будешь делать дальше?