Вадим Панов - Праймашина

– Абсолютно, – подтвердил Карлос, не сводя глаз с символа. – Трехглавый дракон…Я как-то увидел этот знак в старой книге и спросил отца, что он означает.

Тоннель, в который вывел их проход, был не очень длинным, шагов тридцать, после чего его перекрывали следующие ворота, едва различимые в полумраке. Дойти до них можно было очень быстро, однако Карлос и Марида не торопились: постояли, внимательно оглядывая тщательно отесанные стены в поисках возможных ловушек, перебросились несколькими фразами и лишь потом медленно направились в глубь тайного укрытия.

– Каков был ответ? – поинтересовалась недовольная затянувшимся молчанием адорнийка.

– Это знак старой империи.

– И что?

– Ничего, – протянул Карлос. – Ты знаешь что-нибудь о старой империи?

– У нас, в Адорнии, бережно относятся к преданиям, – с достоинством ответила южанка.

Разговор коснулся важной темы, и ответила девушка предельно серьезно, давая понять, что шутки сейчас неуместны. Но Карлос намек проигнорировал.

– Правдивые среди них есть?

– Все.

– Почему же ты не узнала символ?

– Потому что… – С ходу отыскать ответ на этот вопрос Марида не смогла. – Потому что мы отреклись от старой империи.

– И напрасно.

– Почему?

– Потому что прошлое влияет на будущее.

– Откуда ты знаешь?

– Из книг, – ответил молодой лорд и тут же насмешливо осведомился: – В Адорнии знают о существовании книг?

– Разумеется, – фыркнула девушка.

– А я их читал.

– Очень смешно.

Бричку они оставили у самых «ворот», там была устроена коновязь, но распрягать лошадь не стали – не до того. Отыскали место для маски – уложенная на небольшую, отмеченную красной краской выпуклость, она заставила плиту вернуться на место, и, включив найденные у входа прайм-фонари, отправились исследовать таинственное укрытие.

– Как думаешь, для чего его строили? – помолчав, спросила Марида.

– Трехглавый дракон говорит сам за себя – здесь работали ученые империи, – ответил юноша.

– Но почему здесь? Почему в глуши?

Молодой лорд пожал плечами.

– Возможно, они ставили секретные эксперименты, настолько опасные, что их следовало проводить как можно дальше от поселений. В старой империи знали много, наука была сильно развита.

– Сильнее, чем теперь?

Марида хотела в очередной раз поддеть Карлоса, показать, что чванливые докты до сих пор не достигли уровня предшественников, но теперь уже юноша стал серьезным:

– Другая наука, сильно отличающаяся от нашей. В те времена не было прайма, и ученые работали не так, как теперь.

– Допустим… – не стала спорить адорнийка. – Но отсюда рукой подать до Фихтера, так что твоя догадка насчет опасных экспериментов ошибочна.

– Во времена старой империи Фихтер был крошечным поселком, на который всем было плевать. Если бы здесь грохнуло, никто бы не почесался.

– Что здесь могло грохнуть?

– Понятия не имею… – Карлос покосился на вделанные в скалу клетки. – Может, здесь выводили Чудь?

Неожиданное предположение, подкрепленное толстыми прутьями решетки, удивило девушку:

– Ты шутишь?

– Но откуда-то она взялась.

– Из старой империи? Не верю. – В этом ответе Марида была убеждена. – Чудь возникла в результате Катаклизма…

– Одна из теорий.

– Вы, докты, верите только в то, что можно изучить. Вы забыли о существовании богов…

– Зато мы умные.

– Да, конечно.

– И поэтому не верим, что боги совершили коллективное самоубийство, – быстро, но уверенно закончил молодой лорд.

– То есть? – не поняла Марида.

– Зачем богам устраивать Катаклизм, если сами его не пережили?

– Э-э…

– Когда придумаешь ответ – сообщи, – улыбнулся Карлос. А в следующий миг луч фонаря наткнулся на массивный включатель, и юноша обрадованно воскликнул: – У нас будет свет!

И он появился.

Пусть подземное укрытие и было создано во времена старой империи, новые его хозяева не пожалели сил на реконструкцию и позаботились о системе освещения, установив во всех помещениях прайм-контуры.

– Так лучше, – проворчала Марида, выключая фонарь.

– Согласен.

Тоннель закончился выложенной из серого камня стеной, в которую были вделаны металлические ворота, справа от них и торчал ящик включателя. Створки ворот оказались запертыми изнутри, а вот калитка – открыта, и, пройдя через нее, путники попали в большой зал, представлявший собой отлично оснащенную механическую мастерскую. Гидравлический пресс, кузнечный горн, несколько станков, о предназначении которых Карлос мог только догадываться, верстаки, ящики с инструментами…

– И никаких животных, – усмехнулась Марида. – Чудью тут и не пахнет.

Зато стоял крепкий аромат машинного масла и алхимических смесей.

– Судя по тому, что станки работают на прайме, мастерскую оснастили несколько лет назад, и к старой империи она не имеет никакого отношения.

– Тебе виднее.

Адорнийцы в технике не разбирались, и Марида легко могла спутать фрезерный станок со швейной машинкой.

– Вот именно.

– Ты можешь сказать, что здесь делали?

– К сожалению, нет. – Карлос внимательно оглядел мастерскую, инструмент, несколько недоделанных деталей, но вынужден был признать, что его знаний недостаточно. – Единственное, что понятно: здесь изготавливали отдельные части сложного механизма.

«Для Праймашины?»

«Если бы я знал, что это такое, я смог бы ответить…»

– Тогда пойдем дальше, – предложила адорнийка, распахивая дверь.

Следующее помещение оказалось кабинетом, точнее, кабинетом, совмещенным с алхимической лабораторией. Он занимал большой, не меньше, чем мастерская, зал, вдоль всех стен которого уходили под потолки книжные шкафы. Главный стол, возле которого Карлос заметил роскошное резное кресло, был завален пергаментными свитками, а весь центр зала был заставлен алхимическими устройствами, разобраться в хитросплетении которых не представлялось возможным.

Кабинет выглядел практично, по-деловому, единственной красивой деталью интерьера было кресло у главного стола, вся остальная мебель оказалась весьма грубой, и это дало Мариде право презрительно скривиться:

– Убого даже для доктов.

– Разбираешься в интерьерах?

– Я видела кабинеты адорнийских ученых.

– Такие бывают?

– Ученые или кабинеты?

– И то, и другое.

– Не надо считать нас дикарями, – негромко произнесла девушка. Пикировка пикировкой, но даже игривое подшучивание должно оставаться в определенных рамках. – Мы идем другим путем, но это наше право, правда?

– Правда, – не стал спорить Карлос.

В конце концов, достижения адорнийских магов не сильно уступали разработкам доктских ученых, и их эксперименты с праймом можно было назвать наукой. С натяжкой, конечно, но можно.