Руслан Михайлов - Низший-8

Чем дольше он бегал и бродил, тем дальше тренированное тело его уносило. И тем дальше от берега он начал отходить, углубляясь в лес, бродя по высоким травам, поднимаясь и спускаясь с безымянных холмов. Порой он натыкался на удивительнейшие давным-давно заброшенные места. Высокие каменные стелы с расколотыми пояснительными табличками, ржавые остовы какой-то невообразимой колесной техники, небольшие особняки с десятками комнат сохранившими остатки некогда богатейшего интерьера, бесформенные руины с темными лазами ведущими куда-то вглубь. Из этих темных лазов пахло так плохо, что Артур не рискнул туда спуститься. Но пытался! Засунув ногу по колено, он тут же выдернул и решил, что без веревки и фонаря тут делать нечего. Раздобыв и то и другое – включая факел на длинном шесте – он спустился по грудь, но снова вылез, найдя другую вескую причину – одежда и обувь не подходили для ползанья под руинами. Больше он к тем руинам не возвращался никогда, а в сердце поселилась еще одна обидная острая заноза и повод для самобичевания – может он просто трус? Ведь, честно говоря, даже при том нападении зомбаков он мог и побыстрее шевелиться, но почему-то не спешил, давая волшебнице натянуть трусики и выйти из дома….

Он трус?

Трус ли он?

Артур не герой… просто жалкий придурок мечтающий о чем-то героическом, но при этом до дрожи боящийся сделать шаг в сторону опасности?

Он трус?

Эти мысли опаляющими огненными вспышками загорались и потухали в его мозгу, когда он носился бесконечными кругами вокруг родного поселения.

Он трус?

Трус?

Может Мать услышала его безмолвные вопли, а может судьба сама решила дать неугомонной деревенщине шанс получить наконец ответы, но во время одной из таких неистовых пробежек, когда он, исцарапанный, исстеганный ветвями кустов и вымахавшей крапивы, бегом перевалил через холм, в том же темпе спустился и… остановился как вкопанный, замерев в шаге от ритмично качающейся заросшей белой шерстью мускулистой жопы. К небу, будто длинные флагштоки, были задраны тонкие красивые женские ноги в туфельках. На каблуке правой дрожали на ветру ажурные красные трусики. Из-под белой волосатой жопы раздавалось жалобное сипение, хриплые стоны, какое-то бормотание. Оторопелый Артур бездумно шагнул чуть в сторону. И увидел лежащую на траве золотовласую красавицу в разорванной блестящей одежде, с огромной раной на животе и перекошенной сломанной челюстью. Но даже раны и перекошенная челюсть не могли убавить ее неземной красоты. А груди… эти дрожащие прекрасные нежные груди… На левую сиську опустилась жадная волосатая лапа и вздрогнувший Артур приподнял взгляд чуть выше. Над красоткой дергался минос. Зверолюд в бычьем обличье, схвативший красотку за поднятые ноги и дергающий. Почти человечье тело, копыта вместо ступней, изуродованная рогатая массивная голова, крохотные темные глазки, могучие ручищи и здоровенный… Рядом сидел еще один – рыжий и не такой крупный, терпеливо ожидая своей очереди и жалобно мычащий:

- Быстрей пока не сдохла, быстрей пока не сдохла. Кончи ты уже! Кончи!

- Еще-е-е-е! – запрокидывая голову взревел белый минос.

За ними, над долиной, где травы и цветы достигали высоты в рост человека, поднимался серый пар или дым, оттуда доносилось какое-то лязганье, скрежет.

Травы шевельнулись… и из растительной стены появилась девочка. Золотые волосы, белое платьице, залитое кровью лицо, а в вытянутых перед собой ручонках дрожит крупный пистолет.

- Отпустите леди маму! – выдохнуло дитя, направляя слишком тяжелый для нее пистолет куда угодно, но только не на зверолюдов.

- А вот и мое-е-е… - радостно замычал рыжий, медленно поднимаясь и дергая себя за резинку синих просторных шорт.

Дальше все немного смазано. Артур помнит, как он пролетел над широченной спиной белого миноса врезал выставленным коленом в нос поднимающегося рыжего зверолюда, помнит, как бежал к девчушке, но затем чернота. И следующие воспоминание – он мчит сквозь траву, неся на плече колотящую его по спине девчонку, требующую вернуться и спасти ее леди маму. А он, не отвечая, то и дело поворачивается и стреляет назад, в сомкнувшиеся пахучие травы, откуда доносится разъяренное мычание и слышится топот копыт. Опустевший пистолет тоже полетел назад, врезав по рыжему лбу и отлетев. Метнувшись в сторону, парень избежал таранного удара рогов, чудом разминувшись со смертью и снова побежал.

Трудно сказать, как долго он играл с мычащей смертью в салочки. Может и не слишком долго. Но он до сих пор боится и представить что-то вроде голых мужиков, бегущих за ним с членами наперевес. Поэтому по сию пору не ходит в самодельную сауну на платформе – там заведено купаться голыми, а он… он не может. Сам раздеться не стесняется, а вот на чужую мужскую наготу смотреть не может – особенно если мужик мускулист, не слишком обделен природой и движется в его сторону. Первый же рефлекс – схватиться за пушку и стрелять, стрелять, стрелять в ублюдка!

Позднее он ходил по той долине, двигаясь по собственным следам и поражался тому сколько спиральных и прямых проходов он проложил среди трав. Стало быть, бегал он достаточно долго и несколько раз в буквальном смысле слова бычьи рога проходили в сантиметрах от его тела.

А затем…

Затем все кончилось.

Его почти настигли, когда лидирующий белый вдруг потерял голову, разбросав ее дымящимися ошметками и рухнув. Рыжий, моментально все поняв, круто повернулся и… получил огромную дыру в животе, после чего переломился пополам и тоже упал.

Артур замер, с сипом вгоняя воздух в горящие легкие и глядя в небо, где висел в воздухе сверкающий рыцарь с длинным белым плащом. Потом уже Артур разглядел тонкий трос крепящийся к парящей в вышине небесной машине. Трос отцепился, рыцарь тяжело упал на землю, торопливо шагнул, сгреб в голос заревевшую девчонку, прижал к себе.

- Папа! Папа!

- Все хорошо, милая, все хорошо, малышка – пробормотал тот, сквозь изрезанное по нижнему краю искусной резьбой прозрачное забрало пытливо глянул на Артура и тут же рванул сквозь траву, двигаясь с невероятной скоростью. Спустя пару секунд Артур понял, что рыцарь бежит к истекающей кровью красотке с прекрасными сиськами и сломанной челюстью. Он побежал следом. И не ради того, чтобы помочь. Нет. Он хотел еще раз взглянуть на этого потрясающего рыцаря в сверкающих доспехах. На него, а не на женскую красоту, равной которой он никогда не видел.

Он почти успел. Рыцарь, держа на руках нагую женщину, как-то закрепив за плечом девчонку, уже прицепил спустившийся с небес трос, тут же воткнул в дрожащее обнаженное женское тело что-то вроде одноразового шприца из раскрывшийся на груди коробки, следом ужалил умирающую еще и синим шприцом и… глянув на замершего рядом деревенщину, выхватил из крепления оранжевый шприц, коротко ткнув им руку Артура. После чего кивнул на прощание и, так и не сказав ему ни слова, взмыл в небо, стремительно поднимаясь к зависшей машине. Еще минута и машина умчалась прочь…