Сэбайн Бэринг-Гулд - Книга призраков [litres]

Я закончил одно письмо, оказавшееся несколько длиннее, чем задумывалось, затем еще два или три, после чего лег в постель, и почти сразу услышал, как кто-то идет по галерее, находившейся, насколько я мог судить, прямо надо мной. Это были медленные, тяжелые, размеренные шаги, которые становились все слышнее по мере приближения, а затем – все слабее, по мере удаления того, кто там находился.

Некоторое время я находился в недоумении, поскольку, согласно словам Элизабет, галереей не пользовались, однако затем вспомнил, что в конце ее расположена комната, где сэр Фрэнсис держит книги и бумаги. Вспомнил я и том, что он тоже собирался написать несколько писем, а посему, получив простое и ясное объяснение, выбросил случившееся из головы.

На следующее утро я спустился к завтраку вовремя.

– А ты, оказывается, засиживаешься за работой допоздна, – заметил я Линтону. – Я слышал, как ты ходил по галерее после часа.

– Нет-нет, это был не я, – поспешно ответил он. – Я вчера лег рано, никак не позднее двенадцати.

– Во всяком случае, кто-то там определенно был, – сказал я. – Я совершенно отчетливо слышал шаги в галерее, и не мог ошибиться.

Полковник Линтон заметил, что ему часто казалось, будто он слышит шаги в галерее тогда, когда был твердо уверен, что там никого нет. Он, по-видимому, собирался добавить что-то еще, но брат прервал его, несколько резковато, и спросил меня, насколько хорошо я себя чувствую, чтобы после завтрака отправиться верхами на охоту с гончими. Охотники уже отправились, но если им не встретилось ничего, заслуживающего внимания, то мы без труда их нагоним и присоединимся. Я сказал, что был бы рад этому. Некоторые из дам остались дома, Линтон предоставил в мое распоряжение красивую гнедую лошадку, и мы с ним, около одиннадцати часов, отправились на поиски охотников.

День был прекрасный, погода мягкая, ярко светило солнце, – в общем, один из тех восхитительных дней, которые так часты в начале ноября.

Когда мы оказались на вершине холма, где Линтон ожидал найти гончих, то не обнаружили ни малейших следов их присутствия. Должно быть, они сразу обнаружили что-то, и начали охоту, не дожидаясь нас. В три часа, когда наши бутерброды закончились, Линтон с неохотой был вынужден признать, что его надежды отыскать охотников успехом не увенчались, и предложил вернуться домой другим маршрутом.

Так, мы оказались вблизи старого мелового карьера; здесь еще сохранились остатки заброшенной печи.

Я сразу вспомнил это место. Мы были здесь с сэром Фрэнсисом много лет назад, в мой первый приезд.

– О Господи! – сказал я. – Помнишь, что приключилось здесь в прошлый раз? Тогда здесь добывали мел, и рабочие обнаружили на небольшой глубине скелет. Мы спустились, чтобы посмотреть, как его очищают, и ты еще сказал, что его нужно показать какому-нибудь этнологу или антропологу, ученому сухарю, чтобы он решил, принадлежит ли этот скелет долихоцефалу или брахицефалу, англичанину, датчанину, или кому-то еще? И чем все закончилось?

Сэр Фрэнсис мгновение колебался, прежде чем ответить.

– Да, действительно. Скелет тогда достали.

– Кто-нибудь исследовал его?

– Нет. Тогда велись раскопки еще на нескольких курганах в Волде. Я отослал скелет и несколько найденных черепов в музей Скарборо. Я сомневаюсь, чтобы найденное погребение принадлежало доисторическим временам, на самом деле, оно гораздо более позднее. Никто не озаботился провести исследования.

Когда мы спешились возле дома, один из конюхов, принимая лошадей, в ответ на вопрос Линтона, сообщил, что полковник и миссис Гемпшир вернулись около часа назад, что одна из лошадей захромала, и коляска, в которой они собирались отправиться в Фрэмптон-Кастл, останется на ночь. В гостиной мы нашли леди Линтон, наливавшей чай младшей сестре сэра Фрэнсиса и ее мужу, которые, как только мы вошли, воскликнули в один голос:

– Мы просим у вас убежища на одну ночь!

Оказалось, что они гостили неподалеку, но были вынуждены удалиться по причине внезапной смерти одного из домашних, так что им ничего не оставалось, как отправиться в Байфилд.

– Мы планировали, – продолжила миссис Гемпшир, – навестить вас в конце следующей недели, но если вы не возражаете, перенесем его на более ранний срок. Если же в доме много гостей и совершенно нет места, то мы будем благодарны, если вы дадите нам возможность переночевать, завтра вернемся к себе, и снова приедем, как планировалось раньше.

Леди Линтон прервала ее, сказав, что все уже улажено, а затем, обращаясь к мужу, проговорила:

– Мне нужно с тобой переговорить.

После чего оба они вышли из комнаты.

Линтон вернулся почти сразу, сделал мне знак следовать за собой, и когда мы оказались в холле, там, где нас никто не мог услышать, с раздражением произнес:

– Боюсь, мне придется просить тебя уступить свою комнату. Надеюсь, ты не будешь возражать? К сожалению, свободным остается одно-единственное место – в той галерее, наверху. Там имеется камин, так что от холода ты страдать не будешь; и это всего на одну-две ночи. Слуга собирался перенести твои вещи, но леди Линтон не отдавала ему распоряжения, пока я не улажу этот вопрос с тобой.

Я заверил его, что ничего не имею против, что наверху мне будет так же комфортно, и что ему не следует беспокоиться о подобных пустяках, ведь мы же старинные друзья.

Вряд ли какая иная комната могла сравниться удобствами с той, в которую я перебрался. В большом камине ярко пылал огонь, рядом с ним располагалось кресло, на столе стояла лампа, лежали мои книги и письма, тяжелые гобеленовые шторы опущены, отгородив часть пространства галереи, превратив его в комнату. Она понравилась мне больше прежней. Единственным неудобством была винтовая лестница. Даже не представляю, как леди в длинных платьях поднимались по ней.

Сэру Фрэнсису необходимо было после ужина пообщаться с сестрой и ее мужем, которых он не видел в течение длительного времени. Полковнику Гемпширу, насколько он мог судить, предстояло отправиться в Египет; и они с Фрэнсисом отправились в курительную комнату, я же, чтобы не мешать, поднялся к себе, рассчитывая дочитать книгу. Впрочем, читал я не долго; очень скоро я почувствовал, что глаза у меня слипаются, и лег спать.

Перед тем, как лечь, я немного раздвинул шторы; отчасти потому, что мне было необходимо как можно больше свежего воздуха, отчасти – мне хотелось наблюдать за игрой лунной света по полу галереи вне пределов комнаты, ими огороженной.

Должны быть, в течение некоторого времени я спал, поскольку, когда открыл глаза, вместо яркого огня в камине по углям бегали звездочки искр. Меня разбудило ощущение, будто где-то позади двери, в комнате, где сэр Фрэнсис хранил свои книги и бумаги, раздался какой-то звук.