Марцин Гузек - Застава на окраине Империи. Командория 54 [litres]

– Еще повезло, что не загорелся лес, – сказал центурион Агревиус Эритус.

– Да, повезло, – ответил командир рекрутов. С того места, где он стоял, были видны три тела, насаженные на колья, и еще несколько повешенных на деревьях.

– Какие звери могли совершить подобное? – спросил судья Адриан.

– Наихудшая их разновидность, – ответил Натаниэль. – Люди.

– Лично я скорей не ощущаю, что отношусь к одному виду с этими дикарями. – Лицо Эдвина было таким белым, что казалось совершенно бескровным.

– В сумме сорок трупов, – доложил один из легионеров. – Выжившие говорят, что налетчики угнали с собой часть женщин и детей.

– В рабство, – догадалась Матильда.

– Надо идти за ними, – сказал Магнус.

– Куда идти? В Чащу? – поинтересовался Олаф.

– Если надо…

– Мы никуда не идем. Это приказ. Влезать в этот лес без многотысячной армии – самоубийство. Уверен, что господин центурион не хочет закончить так же, как бесславный генерал Варус.

– Однозначно нет, – подтвердил солдат. – Налетчики ударили ночью, во время праздника. Жителей застали врасплох, многих пьяными. Разрушения ужасны, но по факту скорей здесь прошла небольшая группа. Похватали трофеи и сейчас уже возвращаются домой. Думаю, мы их больше не увидим.

– Либо это была очередная группа разведчиков, – заметил Дункан. – Тогда через несколько недель нас может ожидать более сильный удар.

– Они не осмелятся напасть на район, который защищают мои легионеры. Небольшое отдаленное поселение на краю Чащи – да. Но не село размеров Новой Сребрницы или Новой Деревни. Это было бы самоубийством.

– Так или иначе, мы обязаны подготовиться, – принял решение Олаф, с гримасой боли массируя себе колени. – Даже если они не осмелятся атаковать села, в округе достаточно хуторов и одиноких ферм. Нам придется удвоить патрули, как на территории, так и вокруг поселений. На какое-то время люди должны будут воздержаться от вылазок в лес. Хуторянам придется рассмотреть временный переезд к родственникам, живущим в более людных местах.

– Как убедить людей оставить все то, на что работали всю жизнь? – спросил староста Борс.

– Скажи им, что это лучше, чем оставить жизнь, – предложил Князь.

Дункан заметил среди пепла деревянный меч, детскую игрушку. Наклонился, чтоб его поднять, и с ужасом заметил, что на рукояти игрушки все еще лежит отсеченная ладонь ребенка. Серый Стражник резко отшатнулся, едва удержав равновесие.

– Они заплатят за это, – услышал голос Магнуса. Когда обернулся, увидел на лице товарища решимость. – Заплатят. Все.

Целый день ушел на то, чтобы похоронить погибших. Когда наконец все завершилось, люди падали с ног от недосыпа, усталости и окружающей их ауры смерти. Но хуже всех, намного хуже всех пришлось Кассандре. Для остальных мертвые были только телами. Для нее они были печалью, болью, яростью. Она так и не смогла уснуть. Проворочавшись в своей кровати полночи, она наконец украдкой вышла наружу. На верхушке башни сидел на вахте Эдвин, но явно дремал. Она была одна на дворе, по крайней мере если считать живых. Медленно подошла к колодцу, присела на закрывающую его решетку и слушала. Она по-прежнему не могла выделить отдельные слова; более того, ей казалось, что звучат они на другом языке. Но понимала их печаль и страдания, иногда переходящие в вопли агонии. Слова сотен, а может, и тысяч тех, кто был тут перед ними. Конечно, это было не единственное такое место на свете. Совсем наоборот, места больших сражений, покинутые города, старые некрополи и даже некоторые кварталы в Драконьем Логове – места, где смерти накопилось так много, что действительность выталкивала ее наверх. Где духи не могли даже мечтать о покое. По крайней мере, так она себе это объясняла. Наверняка в книгах Люциуса нашлось бы другое, более ученое объяснение, но ей было неинтересно искать его. Это было ее место, ее голоса.

В таких местах она всегда чувствовала себя менее одинокой. Ее проблемы казались мелкими, несерьезными. Как они могли быть важными перед лицом столетий печали и страданий? Иногда она думала, что если сумеет понять голоса, то сможет им помочь, совершить тот единственный подвиг, который навсегда изменит ее жизнь. Касс знала, что мысль эта наивная и глупая, но она всегда поднимала девушке настроение. На самом деле ничто было не в силах помочь беднягам, заключенным под командорией. Какие бы преступления ни совершили они в своей жизни, их наказание продлится до конца света.

Когда взошло солнце, она все еще лежала, свернувшись, на решетке, все еще слушала голоса из колодца. Потянулась, как кот, и двинулась на поиски завтрака. Патруль сегодня ей предстоял только вечером, так что перед ней был целый день для того, чтоб чем-то занять мысли. Кассандра искупалась в озере, потренировалась в метании ножей и подкрадывании. Какое-то время провела, наблюдая за белым вороном, сидящим на крыше башни. Наконец около полудня заметила Люциуса с Амелией, сидящих на скамейке вблизи построек. Они что-то шептали друг другу, держась за руки. Касс присела на колодец, игнорируя долетающий оттуда шепот, бездумно коснулась опять своего плеча. Долго присматривалась к паре, представляла себе, что могла бы быть такой же, как они. Поймала собственную ладонь и начала ее понемногу ласкать, представляя себе, что это чужая ладонь. Что это ладонь…

– Это уже болезнь, – раздался голос Натаниэля. Затерянная в фантазиях Касс не заметила, как он подошел. Инстинктивно она перекатилась по решетке и спрыгнула по другую сторону колодца. – Трогать себя за ладонь, глядя при этом на других людей. Даже для тебя это ненормально.

– Я не… Это не твое дело. – Касс кивнула головой.

– Само собой, не мое. – В его голосе появилось что-то новое. Неприятное. Несмотря на это, она не отодвинулась, когда он подошел ближе.

– Интересно мне, кончаются ли эти ласки на ладони, – сказал он.

– Не твое дело. – Она попробовала отойти, но он схватил ее за руку. Хотела укусить его, но он оказался быстрее; схватил ее за шею и притянул к себе.

– Если ты мечтаешь о прикосновении, то могу тебе с этим помочь.

– Пусти…

– Ты ведь знала об этом, правда? Конечно, знала, вы столько времени проводите вместе. Наверняка не раз покатывались со смеху, обсуждая, какой я глупый, как легко мной манипулировать, да?

– Прошу тебя, – прошептала она, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. Его прикосновение, казалось, обжигало.

– Прекрасно, наконец-то кто-то, умеющий правильно обращаться к высокородным, – заявил он с улыбкой и отпустил ее. Она немедленно отскочила на несколько шагов и выхватила один из ножей.

– Что здесь происходит? – взревел Магнус, подбегая к колодцу.