Марцин Гузек - Застава на окраине Империи. Командория 54 [litres]

– Не выжил никто, – сказал Магнус, сдавая рапорт Дункану. – Мы нашли пять тел. Три обугленных, скорей всего это сам старый Нолан и две его младшие внучки, Юлия и Карита. Петя и Татрия лежали там.

Он указал на ближние кусты и добавил:

– Обнаженные, окровавленные. Судя по ранам, затравили их собаками. Ну и ножами добили… Хотя трудно сказать, от чего конкретно погибли. И нигде нет тела Ариты.

– Может быть, сумела сбежать. – Голос командира рекрутов звучал не особенно убедительно.

– Может быть… Если где-то укрылась, то уже бы вышла. Если убежала, то направится либо в командорию, либо в Новую Сребрницу. Скоро узнаем… Но уверен, что ей не удалось. – Голос Магнуса был как морозный ветер. – Забрали ее, чтоб поразвлечься перед битвой. А когда уже останется от нее окровавленный кусок мяса, убьют ее. Или того хуже, обратят в рабство и будут таскать за собой по Чаще, чтоб ее мучения продлились подольше. Так ведь происходит, когда эти звери кого-то похищают, верно же?

– Да, чаще всего, – неохотно признал Дункан.

– Ты много путешествовал. Скажи, везде так же, как здесь?

– Войны и грабежи бывают во всех частях Империи… Но нет. Не так часто и не так кроваво, как на Границе. В Вольных Городах и на Центральных Территориях попадаются места, где веками не видели насилия страшней, чем пьяная драка на свадьбе.

– Это должно быть… хорошо. Жить в таком месте. А не в этом проклятом кровавом захолустье.

– Не время для таких мыслей. – Командир рекрутов огляделся. – Как Амелия это перенесла?

– Она сильная, ни одной слезы не уронила. Но они были ее семьей четыре года, это должно быть… – Он заколебался. – …наверное, ужасно быть женщиной в этом мире.

– Хороним мертвых и уходим. Это наверняка был лишь отряд разведчиков, но главные силы не могут быть далеко. Наше время на подготовку истекло. Возьми десятка полтора людей и заберите остаток наших вещей из командории, вечер уже близко. – Дункан поколебался. – Магнус, мне нужно знать, что ты сосредоточен. Хватит и того, что я слишком много времени трачу, пытаясь забыть произошедшее.

– Я сосредоточен. – Великан вышел из задумчивости. – Я готов. Завтра эти твари убедятся, насколько я готов.

Эдвин сидел на верхушке башни и поглядывал на людей, суетящихся во дворе командории. Эвакуация подходила к концу и уже вот-вот они должны были тронуться в Новую Сребрницу. На войну. Эдвин никогда не считал себя воином, да и быть им никогда не хотел. Битва на жизнь и смерть хорошо звучала в балладах, но в реальном мире несла слишком большую вероятность… скажем прямо, смерти. И при этом не такой героической, о которой слагают песни. Эдвин был уверен, что когда человек умирает, то на поле битвы не появляются ни ангелы, ни валькирии, ни другие провожатые в последнюю дорогу. Только боль и пустота.

– Почти уже пора. – Голос Кассандры вырвал его из задумчивости.

– Не подкрадывайся так. Хочешь, чтоб меня удар хватил?

– Я и не подкрадывалась, ты просто меня не услышал. – Девушка оперлась о балюстраду. Все еще серьезно хромала.

– Как ты себя чувствуешь?

– Лучше. Раны быстро заживают. Люциус даже говорит, что неестественно быстро. – Изобразила, что рассказывает страшную историю и вот-вот скажет самое ужасное.

– Ну лишь бы не слишком быстро, а то Дункан тебе еще велит принять участие в этой битве.

– А я и так намереваюсь.

– Что? – Бард не поверил собственным ушам.

– Намереваюсь сражаться в этой битве.

– Ты же ранена. Я серьезно думаю, что ты сделала уже достаточно для этого места. Никто не вправе требовать, чтоб ты приняла участие еще и в этой бойне.

– Я не могу сидеть без дела. Ты же сам всегда говоришь, что нужно драться за то, что любишь. За свое место на свете.

– Не я говорю, а авторы баллад. И ты сражалась уже достаточно.

– Больше нет Матильды, чтобы нас защищать. Теперь я сама должна быть сильной. – Касс кивнула головой. – Сражаться за свой дом.

– Дом? Я бы не назвал это место домом.

– Это самый лучший дом, который у меня был в жизни. Первый от самого раннего детства. И здесь моя семья.

– Никогда об этом так не думал. У меня, наверное, никогда не было места, которое я назвал бы домом. И семьи.

– Разумеется, мы семья, – не согласилась Касс.

– Ты и в самом деле не боишься битвы?

– Разумеется, боюсь. Я сумасшедшая, но не дура. Но можно сказать, что я теперь волк, а волки живут в стае.

Она улыбнулась и посмотрела на склоняющееся к западу солнце.

– Я знаю, ты со мной не согласишься, но что бы завтра ни случилось, приезд сюда был самым лучшим, что произошло со мной в жизни.

– Ну, как сказать, в моем случае он явно выигрывает у публичной казни. Хотя, пожалуй, с окончательным мнением я воздержусь до завтрашнего вечера.

Олаф глотнул из нагрудной фляжки, игнорируя выражение неодобрения на лице центуриона.

– Как насчет промочить горло? – спросил он, протягивая руку солдату.

Последние лучи солнца пробивались меж деревьев, освещая дорогу колонне легионеров, направляющейся в Новую Сребрницу. Это был уже последний отряд; все, что не удалось забрать из лагеря, закопали или уничтожили.

– Спасибо, откажусь. И вам бы не стоило, плохо влияет на мораль.

– Не у моих людей. Хотя моих тут даже и нет. Наверное, уже на месте.

– Ну извините, свернуть лагерь сотни бойцов – это подольше, чем с восемью.

– А у меня и нет претензий. Не одну я уже армию повидал. Знаю, как оно работает.

– А ваши люди? Работают? Мечом? На поле битвы? Насколько я помню, только Магнус и та погибшая женщина имели реальный боевой опыт.

– Дункан и Натаниэль хорошо обучены, – напомнил Серый Стражник. – Лучше, чем эта шайка.

– Это да, но остальные ваши люди – бард, монах, дворянка и безумная.

– Я бы сказал, все мы тут безумные, что еще не сбежали куда подальше. А за моих людей не беспокойся. Справятся в бою получше этих здесь.

– В этой части света война считается природным бедствием, похоже. Как наводнения, бураны и бури… Ты видел? – Агревиус внимательно рассматривал лес. – Засада. Стой! Направо! Развернуть строй!

Из леса посыпались стрелы. Олаф выругался и спрыгнул с коня. Под звук свистков легионеры умело выстроились в линию вдоль дороги. Прямоугольные щиты отбили большую часть стрел, но несколько солдат все же упали на мощеную дорогу. Из-за деревьев до них донесся громкий крик. Очередная волна стрел влетела в тесную стену легионеров. Центурион Эритус свалился со своего коня с пробитым нагрудником. Несмотря на всеобщий шум, Олаф смог услышать громкий треск, когда голова офицера ударилась оземь. В этот самый момент из леса высыпали склавянские воины.

– Держать строй! – заорал Серый Стражник, пытаясь удержать легионеров под контролем. – Держать, курва, строй!