Мара Вульф - Гнев ангелов

– Почему ты хочешь это знать? – Он крутит бокал в своей руке.

– Форфакс недавно сказал, что он хотел бы вернуть свою жену и сына, но…

Я не могу рассказывать ему ни о своих видениях, ни о происхождении моей семьи.

– Я знаю, что вы тогда взяли себе в жены человеческих женщин.

– Они мертвы. Все без исключения, – прерывает он меня.

– Значит, вы хотите вернуться в рай не потому, что там могут жить чьи-то жены?

Люцифер качает головой.

– Почему вы не дали своим женам вкусить с древа жизни? Тогда бы они стали бессмертными, как и вы.

– Мы думали об этом, – признается Люцифер. – Но решили, что не стоит этого делать. Мы и так нарушили слишком много законов: я думал, что мои братья оставят нас в покое, если мы не станем перешагивать эту границу, – он проводит рукой по волосам. – Это стало роковым заблуждением.

– Разве ты не ненавидишь их за это? – тихо спрашиваю я, потому что не понимаю, как он теперь уживается под одной крышей со своими братьями и как вообще может с ними общаться.

– Я ненавидел их, – говорит он. – Лютой ненавистью. Я разработал план, чтобы им отомстить. Чтобы сделать им так же больно, как они сделали мне.

Люцифер молчит, и я удивляюсь тому, что он действительно рассказывает мне о своих чувствах.

– Но десять тысяч лет – это очень много, Мун. За это время даже ненависть постепенно разрушается. Теперь я просто хочу обрести покой. Не хочу больше сражаться, только осесть где-нибудь. Мои ангелы уже устали.

– И для этого ты готов пойти на любую жертву?

Он пожимает плечами:

– Если ты смотришь на это так.

– То, что сделали архангелы, было неправильно. Почему ни один из твоих братьев не встал на твою сторону?

– Они не идиоты, чтобы восставать против Габриэля, Рафаэля и Михаэля, – отвечает Люцифер.

– Только ты.

Он криво улыбается:

– Только я. И это уже кое-что обо мне говорит. Лилит уже принесла тебе платье для церемонии распределения? – Он резко меняет тему, и я осторожно улыбаюсь в ответ.

Люцифер серьезно хочет поговорить со мной о моей одежде?

– Я с десяти лет не носила платья, – отвечаю я. – И эту прозрачную штуку на самом-то деле достаточно сложно назвать платьем. Можно мне надеть что-нибудь другое?

– У Габриэля есть точные представления о церемонии, и эти платья – ее важная часть. Девственный белый символизирует свет и славу ангелов.

– Примерно так и думала, – вздыхаю я. – Если он полагает, что я девственница, мне придется его разочаровать.

Брови Люцифера поднимаются, и его губы растягиваются в дьявольской улыбке.

– Наверное, не стоит размещать эту информацию на доске объявлений. Ты будешь потрясающе выглядеть в этом платье.

Я поднимаю голову и моргаю. Он что, действительно это сказал или я просто заснула и вижу сны?

Люцифер больше не улыбается. Его губы вытягиваются в суровую строгую линию.

– Наама даст тебе кинжал, который ты сможешь спрятать под подвязкой, – говорит он. – На всякий случай.

– Спасибо, но в этом платье я точно не смогу сражаться.

– Это всего лишь меры предосторожности.

– Для чего? Ты думаешь, что Братство запланировало взрыв во время церемонии? Раньше эти трусы осмеливались использовать только взрывные устройства. На рукопашный бой они не пойдут. В чем тогда польза этого ножа?

Люцифер вздыхает:

– Тебе что, все нужно объяснять? Считай это подарком. Мне кажется, что ты из тех девушек, которых лучше отправлять в мир с оружием.

Это был очень сомнительный комплимент.

– Кроме того, я тоже хотел перед тобой извиниться, – говорит он. Кажется, если Люцифер сейчас скажет, что ангелы прилетели с Марса, я удивлюсь этому меньше, чем его извинению. – У меня не было другого выбора, кроме как запереть тебя в темнице. Ты и так создала слишком много шума.

– Шума?

Он не обращает внимания на мой вопрос.

– Мне нужно было подумать над тем, запрет какого из архангелов я был готов нарушить. И стоило ли это того. Мне прежде всего нужно думать о своем небесном дворе.

– Ясно. Ты ведь хотел обрести покой.

– Нам с тобой нужно на некоторое время зарыть топор войны, – качая головой и улыбаясь, предлагает он. – Не трать свои силы на ненависть ко мне.

– Я тебя не ненавижу, – отвечаю я. – По крайней мере, уже не так, как прежде.

Уголки его губ весело приподнимаются.

– Тебе стоит надеяться на то, что ты останешься в моем небесном дворе. Михаэль отрезал бы тебе язык за твою наглость. На твоем месте я бы не уповал на то, что Кассиэль будет тебе помогать.

Я улыбаюсь в ответ и стараюсь сказать следующие слова так мягко, словно они состоят из сахарной глазури:

– Если он отрежет мой язык, то не сможет использовать меня в качестве ключа, ведь тогда я не смогу произнести магические слова, открывающие врата.

На мгновение Люцифер замирает, а затем тихо смеется себе под нос.

– Значит, мои угрозы в твою сторону как об стенку горох, верно? Мне стоит всегда помнить о том, что я не должен недооценивать тебя.

– Да, не забывай. Ты ответишь на мой вопрос или исполнишь очередной отвлекающий маневр? Где сейчас находятся остальные шесть девочек?

– Три сейчас со своими родными: они никак не могут дождаться возможности доказать ангелам свою преданность.

Эти девушки происходят из богатых и влиятельных семей. Их родители надеются на то, что дети помогут им попасть в рай после открытия врат.

– Другие три спрятаны в укромном месте на материке.

Я некоторое время размышляю над тем, чтобы спросить у него, где находятся девушки, уже удачно прошедшие испытания. Может, их уже больше шестнадцати? Но я не хочу проверять на прочность его терпение. Я впервые представляю себя победительницей испытаний: если так, то скоро и сама узнаю, где они находятся. Прежде чем я успеваю подумать о чем-то еще, я встаю с дивана.

– Мне нужно идти спать, – говорю я. – Спасибо за фрукты… – я на мгновение останавливаюсь, – и за ответы.

Люцифер кивает, и я ухожу прочь. Слишком остро чувствую взгляд его серебристо-серых глаз на моей спине, и от этого у меня по шее бегут мурашки.

– Мун! – кричит он мне вслед, и я останавливаюсь. – Во время церемонии, пожалуйста, никого не рассматривай, смотри в пол и говори лишь тогда, когда тебя об этом попросят. Это правила, и было бы хорошо, если ты будешь их придерживаться.

– Я могу попробовать, – говорю я. – Но не могу обещать.

Воительница внутри меня сопротивляется идее войти в комнату, полную смертельных врагов, и не иметь возможности продумать возможные пути побега. Кроме того, я хочу смотреть ангелам в глаза. Они должны знать, с кем имеют дело. Для них мы наверняка выглядим одинаково, но мне все равно.

– Значит, мне остается довольствоваться лишь таким ответом, – прерывает Люцифер мои мысли. – Желаю тебе удачи.