Мара Вульф - Гнев ангелов

– Скажи ей, что мне очень понравился рисунок.

– Обязательно скажу. Она долго думала над тем, как может тебя порадовать. Рисунок был идеей Феникса.

Мне сразу становится лучше. Я опускаю голову на плечо Алессио.

– Нам было замечательно вместе, не правда ли? Очень повезло, что все мы есть друг у друга.

Алессио берет мою руку в свою ладонь.

– Конечно, замечательно. Я благодарен судьбе за каждый день, который я провел, будучи частью вашей семьи.

– Без тебя бы я не смогла пережить все эти годы, и я тебя не разочарую.

Он целует мои волосы.

– Ты и не можешь меня разочаровать. Просто постарайся, но не слишком рискуй. Я не хочу потерять тебя.

– И я не хочу потерять тебя. Но если я умру, ты позаботишься о Стар и Тициане?

– Ну а как же? – Его голос звучит немного возмущенно. – Ты можешь положиться на меня. Всегда.

После того как Алессио уходит, я остаюсь в комнате одна, рассматриваю картинку и не желаю ничего, кроме как быть на другой стороне площади рядом со своими братом и сестрой. Я размышляю над тем, не стоит ли мне пойти к Люциферу и извиниться за то, что я была к нему несправедлива.

Но, прежде чем я успеваю претворить свой замысел в жизнь, он приходит ко мне сам. Я быстро прячу рисунок Стар под подушку и усаживаюсь на кровати.

– Распределение девушек по дворам пройдет через три дня, а первое испытание состоится в воскресенье через две недели, но об этом ты уже, очевидно, наслышана. Я хотел рассказать тебе об этом раньше, но у тебя была острая необходимость поточить об меня свои когти, поэтому я не смог ничего сообщить.

– Извини, – говорю я. – Ты застал меня в плохом настроении.

Негодующее выражение его глаз сменяется изумлением.

– Ты что, только что передо мной извинилась?

Я закатываю глаза.

– Давай не делать из мухи слона. Не надо теперь всем об этом рассказывать.

Когда он улыбается, его лицо меняется, и вдруг Люцифер становится похожим на простого мальчишку.

– Тебя это беспокоит, правда? Та самая крутая Мун, у которой все всегда под контролем и которая все знает лучше всех и никого и ничего не уважает, извиняется перед кем-то. Эта новость быстро разнесется по всем небесным дворам…

Я скрещиваю руки на груди.

– Если ты хочешь растрепать это всем – на здоровье. Как будто на небесах кто-то мной интересуется.

Он подходит ко мне поближе.

– Ты можешь быть очень самоуверенной, но ты себя жутко недооцениваешь, – поясняет архангел, не отрывая от меня взгляда. – Впечатляющие обстоятельства, при которых Кассиэль нашел тебя, постоянно обсуждаются на небесах. Ангелы ничего не любят так, как сплетни. Они уже даже заключили пари насчет того, простишь ты его или нет, если Михаэль заберет тебя в свой небесный двор.

Люцифер на мгновение останавливается и опускается передо мной на колени так, чтобы наши лица находились на одном уровне. Ладонями он упирается в края моей кровати так, что я оказываюсь пойманной между его руками.

– Планируешь ли ты простить Кассиэлю его предательство? – с опасной мягкостью спрашивает он.

– Нет. – Мой голос дрожит от этой неожиданной близости, и Люцифер искривляет губы в надменной улыбке. Он мне не верит.

– Ты со всех ног к нему побежишь, стоит ему только пальцами щелкнуть, – говорит он. – Я вижу тебя насквозь. Что они делали с вами, женщинами, все эти сотни лет? У тебя что, совсем нет гордости?

Моя рука живет своей собственной жизнью. Прежде чем я успеваю остановить ее, она со всей силы ударяет его по щеке. Мы замираем. Я отвожу руку в сторону, замечая, как в его глазах начинает разгораться пламя.

– Как ты смеешь рассуждать о моей гордости? – Мой голос больше не дрожит. Я просто в ярости, и мне плевать на его гнев. Он нуждается во мне больше, чем я в нем. – Ты и ее у меня отобрать пытаешься? Это что, какая-то игра для тебя? Ты чувствуешь себя более значительным и властным, когда унижаешь меня? Что ты хочешь от меня услышать? Что я все еще люблю Кассиэля? Ты думаешь, что я тешу себя надеждой, что он придет и заберет меня? Я прекрасно знаю, что он меня использовал. И хватит постоянно указывать мне на это. Может быть, я была глупой и наивной, но, по крайней мере, я не такая бесчувственная, как ты.

Люцифер встает, пока я продолжаю его ругать. На его щеке вырисовывается след от моей руки.

– Ты права, – говорит он еле слышно, когда я заканчиваю свою тираду. – Кассиэль не придет спасти тебя. Он не настолько смел. – Выражение лица Люцифера при этих словах становится настолько устрашающим, что я даже и не виню Кассиэля ни в чем. Если какой-нибудь ангел решит противостоять Люциферу, это будет равноценно самоубийству. – Сконцентрируйся на том, чтобы остаться в живых. Это будет сложно.

– Да что ты, – как будто он сказал что-то новое. – Что за бред вообще это распределение по небесам? Почему вы просто не запираете нас где-нибудь перед испытаниями? Вы что, боитесь, что мы объединимся друг с другом и будем выдумывать какие-нибудь хитрости? Или вы просто хотите изолировать нас друг от друга, чтобы мы дрожали от страха?

– Не то чтобы это тебя как-то касалось, – отвечает он на мою провокацию, – но, поверь мне, этот процесс защищает не только интересы ангелов, но и интересы людей.

Я хлопаю ресницами. Даже по его меркам он говорит слишком загадочно.

– Наши интересы будут защищены, если вы не будете разыгрывать нас между ангелами.

– С чего ты взяла, что это наша цель? – весело спрашивает он.

Если бы у меня было оружие, я бы перерезала ему глотку или воткнула кинжал в грудь.

– Потому что вы хотите начать Апокалипсис. Потому что вы не хотите, чтобы мы вкусили плод с древа жизни. Нельзя, чтобы в мире, кроме вас, был еще кто-то бессмертный. Что тогда будет отличать вас от нас? Только идиотские крылья. Я не верю, что вы позволите хоть кому-то из нас остаться в живых после открытия врат рая.

– Как ты замечательно все рассчитала, – насмешливо отвечает Люцифер. – Что ты знаешь о дне Искупления? Думаю, ты прочла об этом все, что люди написали в своих книжках.

Я щурюсь. Он все еще надо мной смеется. Иначе зачем ему говорить об этом?

– Все верно.

Но я все больше разочаровываюсь в том, что читала. Откуда мне знать, что происходило много тысяч лет назад на земле и на небесах? Что из моих знаний – правда, а что – ложь? Если Люцифер был бы дьяволом, которым все его считают, он бы наказал меня за мое непослушание. Его нельзя назвать милым, но он не обращается со мной зло или грубо.

– Дам тебе хороший совет на будущее, – говорит он опасно тихо, ни на мгновение не сводя с меня взгляда. – Будь внимательнее и включи свой разум.

Это совет? Прежде чем я смогла спросить его, что это вообще значит, он уже оставил меня в комнате одну.