Мара Вульф - Гнев ангелов

– Ты считаешь, что это разумно? – вмешивается Семьяса. – Нам не стоит провоцировать людей. Может, ей лучше как-то замаскироваться…

Люцифер стучит кулаком по столу:

– Вы полетите туда. Возьми с собой Балама, Амудиэля и Кальцаса. Вы отвечаете за нее своей жизнью. Я хочу закончить это все наконец. Нам больше нельзя рисковать.

Я тяжело сглатываю, потому что его слова снова напоминают мне о том, что я для него – всего лишь инструмент достижения цели.

– Мне нужны продукты для больных, – продолжаю я. – Альберта заботилась об этом раньше, и чаще всего она собирала остатки еды на рынке. Нерону плевать на это, но больные нуждаются в лучшей еде. У вас здесь всего в избытке.

Мне кажется, что Люцифер вот-вот поднимет меня на смех, но он поворачивается к Нааме:

– С этого момента больница должна получать продукты из Дворца дожей. Позаботься об этом.

– Габриэль не одобрит этого, – отвечает она. – Ты должен сначала обговорить это с ним.

Люцифер вот-вот взорвется. Тени вокруг него сгущаются от ярости, а его глаза, кажется, сверкают. Задыхаясь, я отшатываюсь назад.

– Просто делай то, что я говорю, – рычит он на нее, – а моего брата оставь мне.

Наама поднимает руки.

– Но ты говорил то же самое, когда я в прошлый раз просила тебя об этом.

– Я знаю. Но теперь ситуация изменилась.

– Как скажешь. Я позабочусь обо всем.

– Значит, нам пора выдвигаться в путь, – говорит Сэм. – Или у тебя есть еще какие-то желания? – Он выжидающе смотрит на меня, но я качаю головой и поворачиваюсь к двери.

Когда я оглядываюсь через плечо, Люцифер стоит у окна с опущенной головой и опирается руками на подоконник. Он выглядит одиноким.

– Ты проводишь меня до кухни? – спрашивает у Алессио Наама. – Ты лучше всех знаешь, что вам нужно.

Когда юноша кивает, она берет его за руку и тянет за собой.

– Я лучше пойду вслед за этими двумя, – говорит Лилит. – Работники кухни не очень-то жалуют Нааму.

– Они что, люди? – спрашиваю я, и девушка кивает.

– Мне жаль твою подругу, – говорит она. – Мы поможем тебе, как только сможем. – Ее взгляд обращается к Семьясе. – Присмотри за ней, – говорит она.

– Обязательно, хоть я и считаю этот визит полнейшей тупостью, но Люцифер, судя по всему, ничего не может ей противопоставить.

– У каждого, кто идет на эшафот, должно быть последнее желание, – цинично отвечаю я. – Это мое.

Лилит гладит меня по руке, а затем бежит вслед за Алессио и Наамой, которые давно исчезли.

Сэм фыркает:

– Главное, что ты не потеряешь свое чувство юмора, даже если на нас нападут враги. – Он отводит меня обратно в покои Люцифера.

В салоне нас уже ожидают Балам и Амудиэль.

– Кальцас скоро будет, – говорит Балам, и я задаюсь вопросом, как эти трое узнали о приказе Люцифера. – Он еще Дамеаля с собой приведет. На всякий случай.

Сэм кивает, а затем исчезает в одном из коридоров. Я не знаю, за какой дверью находится его комната.

– Я не понимаю, почему пять ангелов-воинов должны защищать девчонку, – ворчит Амудиэль. – Мы только что тренировали новую расстановку. Как мы сможем наращивать силу, чтобы сравняться с армиями других небесных дворов, если нас постоянно прерывают? Половина моих мужчин должны помогать заново отстраивать дворец. Когда они закончат строительство, они даже меча в руках держать не смогут.

– Это приказ Люцифера, и лучше тебе не ставить его приказы под сомнение, – слышу я реплику Балама.

Он выглядит напряженным, и я не понимаю почему. Никто за дворцовыми стенами не знает, что я хочу посетить больницу.

– Я не пробуду там долго, – обещаю я.

– Эта ситуация непростая для всех нас, – отвечает Балам в момент, когда Сэм возвращается в салон с темной накидкой в руках. На его спине закреплено копье, с бедра свисает меч, а из голенищ сапог торчат ножи.

– Надень.

Лучше бы дал мне оружие. Не успела я затянуть завязки, как он уже взял меня на руки. Сначала я хотела возразить, но лучше мне промолчать. Я и так уже принуждаю ангелов выполнять мои желания и не хочу лишний раз их раздражать.

Семьяса со мной на руках направляется к балкону и запрыгивает на парапет. Я крепко держусь за него и не осмеливаюсь взглянуть вниз. Сказать, что у меня проблемы с ощущением высоты, – ничего не сказать. Только тогда, когда он поднимается и летит, покалывание в моем животе и ногах отступает. Сейчас уже поздний вечер, и мы парим над городом, который уже через пару часов заснет. Сэм совершает крюк в воздухе, и я вижу повозки, стоящие перед парадным входом от Дворца дожей к базилике Сан-Марко, Порта делла Карта. Я узнаю Алессио, следящего за отгрузкой. Он недолго смотрит наверх и машет мне рукой. Я так рада, что у него теперь хотя бы на одну проблему меньше.

– За обеспечение жителей города пищей на самом деле отвечает небесный двор Габриэля, – поясняет Сэм. – Он должен заботиться о том, чтобы не наступил голод и чтобы все были сыты.

– Значит, он не очень хорошо справляется со своим заданием.

– Это точно, – отвечает Сэм. – После того как мы отбыли свое наказание и вернулись в пятый небесный двор, мы не хотели снова спускаться на землю, – рассказывает он дальше. – Люцифер даже не планировал сообщать своим братьям тайну открытия врат рая. Но мы не понимали, как они обращаются с людьми. Мы узнали об этом лишь тогда, когда худшее уже случилось. С тех пор мы стараемся хоть как-то облегчить вашу долю.

Эта информация удивляет меня, хотя наши представления о словосочетании «облегчение доли» явно разные.

– Мы вот-вот будем на месте! – кричит Балам, прежде чем я успеваю спросить об этом Сэма. Ангел указывает вниз. По узким улицам извивается длинная очередь. Люди, одетые в черное, терпеливо ожидают своей возможности зайти в больницу и попрощаться. Альберта спасла стольких людей, держала так много рук и утешала стольких больных. Дыра, которая останется в душах жителей Венеции, ничем не может быть заполнена.

– Спускаемся на крышу, – командует Сэм, и Балам складывает крылья на спине, чтобы еще раз пролететь по узкой улице и вернуться.

Тем не менее наше прибытие не остается незамеченным. Головы поднимаются к небу. Некоторые люди кричат и трясут кулаками, а другие падают на колени и прикрывают руками головы. Некоторые просто убегают. Я и не думала, как страшно может быть для людей увидеть спускающихся на них с неба пять ангелов-воинов пятого небесного двора.

– Вам лучше остаться здесь, – говорю я, когда мы приземляемся. – Будет безопаснее, если я буду в здании одна.

Сэм не отводит от меня взгляда, но знает, что я права. Он открывает люк.

– Даю тебе полчаса. Если ты не вернешься, туда пойду я.

Я киваю и спускаюсь по узкой лестнице. Через люк в здание проникает достаточно света. Я нахожусь на чердаке. Повсюду висит паутина, и я замечаю разломанную или забытую мебель. У меня не остается времени на то, чтобы рассмотреть все вокруг себя, и я спешу к лестнице, ведущей на нижний этаж. Не хочу, чтобы ангелы шли за мной следом. На верхнем этаже достаточно тихо, если не обращать внимания на стоны больных, разносящиеся по коридорам. Медсестра бежит по холлу, но не замечает меня. Поминки проходят в фойе. Чем ниже я спускаюсь, тем громче становятся голоса и плач. Я слышу тихие молитвы и шелест венков. Я останавливаюсь на лестнице и смотрю вниз. Альберта лежит на столе, накрытая белым льняным покрывалом. Ее руки сложены на груди, и она выглядит так, будто просто спит. Люди медленно проходят мимо нее, касаясь ее рук или лба. Многие женщины плачут и опираются на своих мужчин, которые оставляют цветы или письма. Белое покрывало уже все устлано цветочными лепестками. Пьетро стоит у импровизированного алтаря с непроницаемым выражением лица. Одна его рука лежит на плече Альберты, словно он поддерживает ее. Несмотря на то что вокруг него находится куча людей, мужчина выглядит невероятно одиноким. Я медленно спускаюсь по лестнице. Проталкиваюсь сквозь толпу, подхожу к Пьетро и беру его за другую руку. Сначала, кажется, он совсем меня не замечает.