Энтони Райан - Королева пламени

Граф Марвен то и дело впадал в беспамятство. Его терзала горячка. Лирна сидела рядом, прикладывала к его пылающему лбу мокрую тряпицу. Граф тревожился, иногда плакал. Брат Келан не скупился на красноцвет для владыки битв и помрачнел, когда Лирна усомнилась в разумности такого количества дурмана.

— Ваше величество, у него раздроблен хребет ниже шеи, — ответил лекарь. — Если он и выживет, то не сможет ходить. Но он не выживет.

— Кериша, ведь тебе сказали? — проговорил Марвен и закашлялся, затем удивленно посмотрел в лицо королеве. — Ведь я и в самом деле убил куритая. Правда!

Лирна знала, что Керишей звали графиню Марвен.

— Да, любимый, — обтирая ему лоб и щеки, ответила она. — Мне сказали.

— Что не так? — со внезапной подозрительностью спросил он. — Отчего ты сердишься?

— Я не сержусь. Я горжусь тобой. Очень горжусь.

— Но ты же добрая, только когда сердишься, — уже спокойнее пробормотал граф. — Лорд фьефа всегда говорил, что твоим языком можно резать шелк. А вот королева…

Он умолк и улыбнулся.

— Думаю, она бы тебе не уступила… Но теперь она будет помягче… этот замок, который ты всегда хотела…

— Да, он будет, — заверила Лирна.

— Мальчики, — тихо выговорил он.

Его взгляд поблек. Затем граф едва слышно прошептал:

— Ты была права. Никакой военной карьеры… в Пределах много золота, очень много… пошлем их туда…

Граф заснул, хотя в палатке стонали, плакали и вскрикивали раненые.

Всю ночь к Лирне приходили командиры, но Илтис и Мюрель заворачивали всех. Лирна сидела подле графа и глядела на него до тех пор, пока лицо Марвена не побледнело, а грудь не перестала вздыматься. Тогда рядом с королевой присела на корточки Мюрель. Вокруг ее левого глаза налился тяжелым пурпуром синяк, на щеке появился трехдюймовый, зашитый нитками шрам.

— Мюрель, запиши: землю графине Керише Марвен из Нильсаэля и вдосталь денег на постройку замка, — сказала королева.

— Да, ваше величество, — нерешительно произнесла Мюрель и робко добавила: — Моя королева, вам следует поспать.

Она покачала головой. Спать — значит видеть сны. А Лирна знала, что они покажут ей.

— Попросите отца Келана, пусть даст мне что-нибудь, прогоняющее сон. И скажите брату Холлану, что мне нужен полный отчет о потерях.

Белокурая сестра Седьмого ордена, назвавшая себя Кресией, стояла, потупившись, пока тело ее аспекта горело на костре. Лирна смотрела, как немногие уцелевшие братья и сестры Седьмого ордена выходили прощаться с Каэнисом, и у каждого было что сказать про мужество, доброту и мудрость вождя. К костру пришли и многие братья Шестого ордена вместе с Нортой и Соллисом. Лорд-маршал рассказал про испытание в лесу Мартише, но не смог договорить, запнулся и умолк — и смотрел на лежащее в костре тело, словно ничего не мог понять.

— Он так и не повидал своих племянников и племянниц, — наконец глухо и безразлично проговорил Норта. — Он был моим братом. Я знаю, они бы полюбили его.

— По всем меркам, аспект Каэнис был великим человеком, — сказала королева. — Его величие открылось лишь недавно, но в достаточной мере, чтобы затмить нас всех. Да будет известно отныне и навеки, что этот человек никогда не сбивался с пути, не чурался самого тяжкого и страшного и отдал все служению Королевству и Вере.

Костров было еще много, и много слов пришлось произнести. Огнями была усеяна вся равнина. По традиции, солдат одного полка либо отряда сжигали вместе — но все равно костров получилось дюжины и дюжины. Илтис с Мюрель и Давока отправились к костру Бентена.

Лирна подошла к сестре Кресии.

— Значит, ваш орден сделал выбор? — спросила королева.

Девушка обхватила себя руками, волосы упали на лицо, закрыли его, словно вуалью.

— Ваше величество, я умоляла их выбрать другого. — Она подняла голову и посмотрела на погребальный костер, на тело Каэниса, ставшее всего лишь темным силуэтом в пламени. — Я никогда не смогу стать похожей на него. Он, как вы и сказали, был великим человеком.

— Аспект, война имеет привычку не оставлять людям выбора. Отдохните. Завтра я потребую от вас отчета о том, кто у вас остался.

— Ваше величество, нас осталось двадцать три человека. Седьмой орден никогда не был в особенности многочисленным, наверное, сотни четыре в самые лучшие времена.

— Постепенно восстановитесь.

Кресия снова потупилась. Лирна без труда угадала ее мысли. Еще одна такая битва, и восстанавливать будет нечего.

Раннее солнце блестело на бурных речных водах. От них поднимался легкий туман. Аспект Арлин в одиночестве стоял на берегу. Красные доспехи сменил синий плащ, наверняка взятый у павшего брата. Неподалеку стоял брат Иверн. Он с усталой улыбкой поклонился подошедшей королеве. Лирна подумала, что он скорее не телохранитель аспекта, а его сторож.

— Он говорил? — спросила Лирна.

— Ваше величество, совсем немного. Он спрашивал об аспекте Греалине и о лорде Ваэлине.

— И что вы сказали ему?

— Конечно, все, — озадаченно ответил Иверн. — Ведь он — мой аспект.

Она кивнула и подошла к аспекту. Как и было уговорено, брат Верин держался в десяти шагах за королевой. Арлин повернулся к королеве и коротко поклонился. Он всегда кланялся так и ее отцу, и брату. Как и следовало ожидать, на лице аспекта лежала печать скорби, но он смело, даже оценивающе глядел на королеву. Так же он глядел и на старого короля.

— Ваше величество, пожалуйста, примите мои соболезнования в связи со смертью короля Мальция, — проговорил Арлин.

— Спасибо, аспект. Мы все страдали и теряли на этой войне.

Он глянул на брата Верина. Юноша повидал многое с тех пор, как взошел на королевский корабль, и уже не так легко впадал в панику, но помимо воли съежился под взглядом аспекта.

— Я выучилась осторожности в делах с теми, кто встречал императрицу, — сказала Лирна.

Аспект кивнул и спокойно повернулся к реке. Он стоял неподалеку от места, где арисаи выстроили подводный мост. Вода близ него пенилась и вихрилась.

— Как сделали эту дамбу? — спросила Лирна. — Алорнис считает ее шедевром инженерии.

— Из кирпичей, костей и крови. Три тысячи рабов под моим началом строили ее десять дней. Как видите, река быстра, арисаи любят забавляться кнутом. В конце строительства не осталось и полутысячи рабов.

— Похоже, блестящие стратагемы императрицы слишком уж дорого стоят.

— Ваше величество, эта стратагема — моя. Само собой, я придумал ее по приказу императрицы. Но сама идея напасть на вас была моей.

— Я знаю, что вы не отвечали за свои действия. Наш враг употребляет много подлых приемов.

— Воистину так, — согласился Арлин. — И главный среди них — буйная и бессмысленная жажда мести.

— Я не стану извиняться за свое желание обезопасить будущее моего королевства.