Энтони Райан - Королева пламени

Мне понравилось это умозаключение, я взялся за лист и перо, чтобы записать плод мудрости.

— Надеюсь, это поможет вашей защите, — оторвавшись от своей работы, заметила Форнелла.

— У меня нет иной защиты, кроме правды. А она едва ли поможет мне.

Императрица в ее мудрости и благоволении послала мне не одного, а шестерых ученых советников для защиты на процессе. Все — известные ученые с безукоризненной репутацией. Но в их лицах я не увидел абсолютно никакой надежды на мое оправдание. Я вежливо выслушал их всех и освободил от работы со мной, объясняя это желанием защищаться самому — к их очевидному немалому облегчению.

— Но та девушка лгала, и не заметить это мог лишь слепой глупец, — сказала Форнелла.

— Если бы меня судила коллегия слепых глупцов, у меня еще был бы шанс. Но судья лишь одна, и она далеко не слепа. Но даже она не сможет лишить меня права выступить с речью после приговора. Лишь бы нашлись те, кто готов выслушать предупреждение.

Несмотря на спокойствие и уверенность, неожиданные для меня самого, сон не пришел ко мне той ночью. Я провел вечер в работе над рукописью: упорядочивал ее, набросал для Раулена план последних глав. Раулен согласился доставить копии моего труда нескольким избранным мною ученым. Я подозревал, что те из них, кто не сожжет немедля мою рукопись, могут попытаться присвоить мой труд. Потому еще одна копия отправится к брату Харлику в Варинсхолд, где получит если не признание, то уж точно место в Великой библиотеке, которую брат собирается отстроить. Когда маленькое зарешеченное окно над моей кроватью перестало давать свет, я взял перо и написал на чистом листе пергамента слова «История Объединенного Королевства», а затем положил лист на аккуратную стопку. Признаюсь, мне стало слегка досадно из-за того, что мой почерк не так красив и изящен, как у Раулена.

Я улегся на кровать и попытался отдохнуть, хотя знал, что попытка окажется тщетной. Я размышлял о том, что мой труд не достиг должной точности, поскольку я, к большому своему сожалению, так и не выслушал полного рассказа Аль-Сорны. Чуть за полночь мою полудрему прервал легкий скрип. Глядя в сумрак, я встал — и сердце мое учащенно забилось при виде открывающейся двери.

Мое всегдашнее спокойствие улетучилось. Императрица решила не ждать суда!

Я окинул взглядом комнату в поисках того, что могло бы послужить оружием. Увы, Раулен прилежно исполнял свой долг, и в моем распоряжении был лишь небольшой деревянный подсвечник.

Я ожидал Хеврена либо, скорее, какого-нибудь безымянного и незаметного имперского служащего, владеющего искусством придания убийству вида самоубийства. Но в дверях встала стройная женщина в черном платье, с полными страха глазами. Она робко поманила меня.

Джервия.

Я застыл в изумлении. Она снова поманила меня, уже резче, нетерпеливей. Я поспешно оделся и подошел к Форнелле. В последние недели она спала гораздо крепче, чем я, — то ли из-за все ускоряющегося старения, то ли благодаря чистой совести. Так или иначе, мне не сразу удалось разбудить ее, и пришлось постараться, чтобы уговорить ее покинуть постель.

Форнелла хмуро посмотрела на дрожащую от нетерпения Джервию.

— Почему она здесь?

— Не знаю, — садясь на кровать и натягивая туфли, ответил я. — Но нам предоставили открытую дверь, и я намерен воспользоваться ею.

Когда я подошел к двери, Джервия закрыла мне рукой рот, предотвращая неизбежные расспросы, и поманила за собой. Я глянул на Форнеллу. Та оделась и приготовилась идти за мной, но, похоже, не избавилась от подозрений.

— Я не уверена, что смогу бежать, — прошептала она, когда подошла ко мне и взяла меня за руку.

Я повел ее по коридору, мимо других камер. Все они пустовали. Джервия ожидала нас у выхода из темницы. Я застыл при виде Раулена, открывшего для нас двери и отстранившегося.

— Все в порядке, он не видит нас, — прошептала Джервия.

Тюремщик пристально смотрел куда-то за каменную стену и блаженно улыбался, словно узрел издавна желаемое, дорогое сердцу. Он действительно не видел нас.

— Это вы сделали? — подойдя к Джервии, пробормотал я.

— Его дочь умерла в Марбеллисе. Я показала ее тюремщику, — нервно улыбнувшись, ответила Джервия.

Она — Одаренная. А бедный Раулен явил собой пример верности долгу. Несколько лет Убийца Светоча был в его власти, но тюремщик не искал мести.

— Долго он так не простоит. — Джервия потянула меня за рукав.

Она провела нас через скромное жилище Раулена. Мы вышли в северное крыло дворца, чуть более богато украшенное. Здесь располагались кладовые и жилые помещения, где спала армия дворцовых слуг. По пути мы встретили лишь двоих стражников, столь же блаженно одурманенных, как и Раулен. Джервия вытерла лицо рукавом. На ткани осталось темное пятно крови. Сколько же сил ей пришлось потратить ради нашего бегства?

Мы прокрались через двор. Пара стражников у северных ворот не заметила нашего присутствия.

— Нужно торопиться, иллюзии скоро развеются, — прошептала Джервия и заспешила к лугу за дорогой.

— Лучше по дороге, — сказал я, но Джервия покачала головой:

— Она слишком хорошо охраняется. На скале провешена веревка, под скалой на реке ожидает лодка.

— Я не могу, — выдохнула утомленная, запыхавшаяся Форнелла.

— Здесь недалеко!

— Оставьте меня, — простонала она, согнулась, упала на колени.

Она задыхалась.

— Милорд! — взмолилась Джервия.

Я нагнулся, обнял Форнеллу за плечи, посмотрел в глаза. Они были ясны, и в них совершенно не виделось усталости.

— Это он! — выдохнула Форнелла. — Это Посланник! Я узнаю его смрад.

Я выпрямился, посмотрел на Джервию — и увидел лишь перепуганную девушку, потрясенную своим дерзанием.

— Минутку, пожалуйста, — сказал я. — Она стареет с каждым днем.

Джервия неохотно кивнула, осмотрелась — нет ли погони?

— Скажите мне, какими угрозами императрица заставила вас лжесвидетельствовать? — спросил я.

— Отца арестовали и обвинили в измене, — в ужасе проговорила девушка. — Это случилось, когда начали доходить новости о делах в Объединенном Королевстве.

— Она знала, что я обязательно вернусь, и приготовила подходящую ловушку.

— Наверное, так, — согласилась Джервия.

— А что за нелепая история о мече?

— Ее придумал лорд Вельсус по настоянию императрицы. Милорд, у меня не было выбора.

Я сжал плечо Форнеллы, затем отошел — но держался поодаль от нашей спасительницы.

— Я знаю лорда Вельсуса почти двадцать лет, — сказал я. — Он высокомерный, самодовольный, самоуверенный хам. Но он никогда не был лжецом. Полагаю, для лжи ему не хватает воображения.

Она не ответила, но сощурилась. Ее рука нырнула в складки платья.