Энтони Райан - Королева пламени

— Вопреки словам провидца, я бы посоветовал не доверять ей, — сказал он.

— Я пробыл ее рабом достаточное время, чтобы определить цену доверия ей, — ответил я и взвалил мешок на плечо. — Милорд, с вашего позволения… кстати, я еще надеюсь услышать правдивую историю вашей кампании.

— Вы правы, — признался он, и на его губах снова появилась настороженная улыбка. — В том, что я рассказал вам, были некоторые, скажем так, умолчания.

— Вы хотите сказать, ложь?

— Да, — согласился он, и его улыбка потускнела. — Но, полагаю, вы сумели узнать правду. Я слабо представляю, как пойдет новая война и доживем ли мы до ее окончания. Но если доживем, то обещаю: отыщите меня, и я расскажу все без утайки.

Конечно, мне следовало быть благодарным. Какой ученый не захотел бы правды от такого, как лорд Ваэлин Аль-Сорна? Но я не ощущал благодарности. А когда я посмотрел в его глаза, в моей памяти всплыло имя Селиесен.

— Я когда-то удивлялся тому, что человек, отнявший столько жизней, может ходить по этой земле совершенно не отягощенным виной, — сказал я. — Как может зверь-убийца нести на себе такой груз убийств и при том звать себя человеком? Но мы теперь оба убийцы, и я обнаружил, что отнятие жизни вовсе не тяготит мою душу. Но все же я убил гнусного человека, а вы — замечательного.

С тем я развернулся и взошел по трапу. Я ни разу не оглянулся.

Ее разбудил снег. Мягкие холодные касания. Будто колют маленькими иголочками. Даже приятно. Снег зовет, вытаскивает из тьмы.

Память вернулась не сразу. А когда вернулась, в ней оказались дыры и трещины, страх, замешательство — и шквал образов, ощущений. Илтис заревел, занес меч, бросился… зазвенела сталь… чей-то кулак ударил в губы… и человек… тот, кто жег ее.

Она открыла рот, чтобы закричать, но вырвался лишь тихий жалобный стон. Она судорожно втянула ледяной воздух. Внутри будто все смерзлось. Странно умереть от холода после настолько страшного огня.

Илтис!

Имя — будто внезапный вскрик в мозгу.

Он ранен! А может, мертв?

Она захотела пошевелиться, призвать целителя всей силой королевского голоса. Но получилось лишь едва слышно застонать, пальцы чуть вздрогнули. А снег все ласкал — холодно, смертоносно. Внутри родилась ярость, выдавила холод из легких. Нужно двигаться! Нельзя подыхать в снегу, словно брошенный пес! Она втянула страшный, режущий нутро воздух и закричала, вылила всю силу и ярость. Так и должна кричать разгневанная королева… но уши уловили только тяжелый неровный выдох. Хотя постойте…

— Сержант, надеюсь, для того есть веская причина, — отчетливо, сурово и резко выговорил кто-то.

Рубленый солдатский голос. И скрип сапог по снегу.

— Капитан, владыка башни предупредил, чтобы обращались прилично, — произнес другой голос, помягче, с нильсаэльским акцентом, со стариковскими нотками. — Да, обращаться с уважением, как и с прочим народцем с мыса. Причем предупреждал настойчиво — это с его-то манерой цедить по слову в час.

— Народ с мыса, — уже тише и спокойнее сказал капитан. — Тот самый, кого нужно благодарить за снегопад в конце лета.

Он умолк. Вдруг скрип снега под сапогами сменился топотом.

— Ваше величество!

На плечи легли руки, осторожные, но сильные.

— Ваше величество ранены? Вы слышите меня?

Лирна смогла лишь застонать и чуть дернуть пальцами.

— Капитан Адаль! Ее лицо! — запинаясь, в ужасе выговорил сержант.

— Сержант, у меня еще есть глаза! Доставь владыку башни в палатку брата Келана! Добудь людей, чтобы нести его светлость. Ничего не говори про королеву. Ты меня понял?

Снова топот по снегу. Сверху ложится что-то мягкое, теплое, укрывает с головы до пят. Ее поднимают, она чувствует колотье в онемевшей спине, в ногах. Затем приходит тьма.

Капитан бежал с королевой на руках, но тряска и толчки уже не тревожили впавшую в забытье Лирну.

Когда она очнулась в следующий раз, Ваэлин уже был рядом. Она раскрыла глаза, посмотрела на полотняную крышу, глянула вбок — вот, сидит у койки. Его белки так же налиты кровью, как и вчера, — но взгляд ярче, сосредоточенней. Казалось, он буравил ее лицо.

Она подавила всхлип, закрыла глаза и отвернулась. На что он так смотрит? На ожог, сделавшийся еще ужаснее? Она сглотнула, успокоилась, снова взглянула на него — и обнаружила, что он стоит у койки на коленях, склонив голову.

— Ваше величество!

Она сглотнула снова, попыталась заговорить, ожидала невнятного карканья, но вышло неплохо, разве что хрипловато и резко:

— Милорд Аль-Сорна, надеюсь, вы неплохо себя чувствуете?

Он свирепо посмотрел на нее. Она хотела дать ему понять, что не пристало так глазеть на королеву. Но ведь это покажется пустым капризом.

Отец однажды сказал, что властителю нужно выбирать каждое слово. Выходящее из уст носящего корону обязательно запомнят, и не всегда правильно. «И потому, дочь моя, — добавил он, — если тебе случится носить золотой обруч на голове, не произноси ни единого слова, не подобающего королеве».

— Да… неплохо, ваше величество, — ответил Ваэлин.

Лирна пошевелилась. Удивительно, но движения давались без труда. С нее сняли вчерашние платье и плащ, заменили роскошное одеяние простой хлопковой сорочкой от шеи до щиколоток. Ткань приятно облегала тело. Королева поднялась, села на край кровати.

— Пожалуйста, встаньте, — сказала Лирна Ваэлину. — Меня и в лучшие времена утомляли церемонии. Они вовсе бесполезны, когда мы с глазу на глаз.

Не сводя с нее взгляда, он встал, затем со странной нерешительностью, почти дрожью в руках взял кресло, поднес его ближе, уселся. Теперь его лицо оказалось на расстоянии протянутой руки. Так близко Лирна не была с ним с того самого дня летом, в тайном королевском саду.

— Лорд Илтис? — спросила она.

— Он жив, но ранен. Кроме того, он отморозил себе мизинец на левой руке, и брату Кенлану пришлось отнять его. Лорд Илтис едва замечал свои ранения и все порывался броситься вас искать. Пришлось постараться, чтобы удержать его.

— Мне повезло с друзьями, дарованными судьбой, — выговорила королева, вдохнула и умолкла, набираясь сил для того, что следовало сказать. — У нас не было возможности поговорить вчера. Я знаю, что у вас много вопросов.

— В особенности меня волнуют ваши… э-э, ранения. Про них ходит масса крайне странных слухов. Говорят, вы были ранены, когда погиб Мальций.

— Его убил брат Шестого ордена Френтис. За это я убила брата Френтиса.

Ваэлин содрогнулся так, будто его полоснули ледяным лезвием. Он уставился в никуда, наклонился вперед, обмяк, пробормотал: «Хочу быть братом. Хочу как ты…»

— С ним была женщина, — продолжила Лирна. — Как и ваш брат, она играла роль убежавшей из неволи, пережившей множество невзгод и опасностей, пересекшей океан, чтобы вернуться домой. Судя по ее реакции после того, как я убила брата Френтиса, они были тесно связаны. Любовь доводит людей до крайности.