Энтони Райан - Королева пламени

— Орена Вардриан, среди крестьян Азраэля фамилии даются по материнской линии, — продолжила королева. — Брат Харлик помнит все переписи Королевства, так что не составило труда определить: вы и лорд Ваэлин — кузены. У вас общая прабабушка, без сомнения, передавшая кровь Одаренных обеим дочерям. Тьму несет материнская кровь, но природа Дара может отличаться. Каков был ее дар?

Лицо Орены задергалось, гримаса сменяла гримасу, злоба, страх, любопытство мелькали в лице, похожем на маску, и, наконец, оно приобрело неожиданное выражение глубокой печали. Когда Орена с нарочитым равнодушием заговорила, ее голос показался королеве пугающе знакомым:

— Настоящая Орена могла помещать свои мысли в головы других. Этим Даром тяжело овладеть в полной мере. К тому же она постоянно жила в страхе. Если бы сельчане обнаружили ее Дар, то без колебаний отдали бы ее Четвертому ордену. Поэтому не удивительно, что она решила удрать с фермы и отыскать богатого супруга. Во время ухаживаний Орена много и успешно применяла свой Дар.

— А потом применила его, чтобы сказать подобной же твари и ее слуге-священнику, где меня искать той ночью в Алльторе.

Илтис оскалился, его меч задрожал. Но телохранитель сумел перебороть гнев.

— Меня заставили это сделать — как и многих других.

— И ведь не раз заставляли. Надо думать, наши враги в полной мере осведомлены о наших приготовлениях.

— Они знают все, что знаю я, — сказала Орена.

— Ну так зачем рисковать сегодня? С тех пор как лорд Ваэлин поделился подозрениями, госпожа Давока неусыпно следила за вами. С чего вы решили именно сегодня отравить мое вино?

Орена промолчала, но бросила опасливый взгляд в сторону Аль-Гестиана.

— Милорд, похоже, наши враги остерегаются и вас тоже, — сказала королева. — Я нечаянно рада тому, что не казнила вас. Госпожа Орена, отчего же Союзник хочет его смерти?

— Он — гениальный полководец и очень поможет вам, когда вы достигнете Воларии.

— Кстати, а мы ведь уже встречались. Далеко отсюда, в лонакских горах, — заметила Лирна.

— Это неважно, — выговорила женщина.

Ее голос сделался тусклым, лишенным эмоций, плечи поникли, взгляд поблек.

— Ничего уже не важно. Стройте свой флот, собирайте армию, плывите навстречу смерти. Мы все — лишь пешки на его игральной доске. Если игра пойдет не так, он стряхнет фигуры и начнет все заново. Я умирала уже сотню раз, всякий раз молилась о том, чтобы он оставил меня в покое. Но всегда просыпалась в новой оболочке. Когда я проснулась в этом теле, я не услышала его шепота и посмела надеяться…

Она опустила голову, обхватила себя руками.

— У вас была масса возможностей убить меня на борту «Морской сабли», — сказала королева. — Во время битвы летит множество стрел, вокруг дым и суматоха. Убить так легко — и скрыть злодеяние тоже. Так почему нет?

Орена рассмеялась — так устало и тихо, что ветер, казалось, гасил смех у самого рта.

— Вы сделали меня леди… и были моей королевой. А еще, — она улыбнулась, — рядом был Харвин. Прожить так долго, как я, и не соприкоснуться с другим сердцем — ужасно. И кто бы мог подумать, что я паду жертвой обыкновенной любви.

— Именно, — подтвердила королева и постаралась сдержать подступающий гнев. Опасная мерзкая тварь. Она пытается спровоцировать злость и скорую месть. — Существо, подобное вам, не способно на любовь.

— Моя королева, вы считаете себя мудрой, но вы еще всего лишь ребенок. Я видела многое, содеянное во имя любви, — и чудесное, и жуткое. Меня всегда это забавляло. Лучше бы я и вправду не могла любить, ибо тогда моя скорбь не была бы такой страшной. Думаю, он услышал мое отчаяние, сочащееся в пустоту, и вновь призвал меня на службу.

— Вы бы могли отказаться.

— Он давным-давно приковал меня к себе, сплавил мою душу со своей, подавил всякую волю к сопротивлению. Он и выискивает нас по сходству с собой: злых не менее, чем он сам, и слабых в достаточной мере, чтобы поддаться.

Орена опустилась на колени, искоса глянула на стеклянную бутылочку в руке Давоки и сообщила королеве:

— Знайте, что разум моей хозяйки расстроен. Ее насиловали и без малого задушили в ночь, когда пал город. Ее Дар позволил ей разрушить разум насильника — но оставил ее опустошенной и слабой, легкой добычей Союзника.

— О ней позаботятся лучшие врачи, — пообещала Лирна. — А я поклялась лорду Ваэлину вернуть его родственницу.

Орена кивнула, закатала рукав и подняла руку ладонью вверх.

— На этот раз мне не будет прощения. Я слишком часто терпела неудачи, моя душа осквернена чувствами. Он раздерет меня в ничто, разрушит самую память о моей жизни, — сказала Орена, но в ее лице была твердая решимость.

Она умело подавила страх — и так отличалась от девушки под Горой, вывшей и умолявшей о пощаде.

— Моя королева, я готова.

Годы спустя немногие уцелевшие из Отряда мертвецов вспоминали крик, раскатившийся над плоскогорьем той ночью. Хоть они и привыкли к жути, их мозолистые души неизменно содрогались при воспоминании об этом крике. Он оказался зловещим предзнаменованием скорого будущего.

Ярость зимы в том году пришла рано. Тяжелый дождь неприятно быстро сменился метелью, и полотняные крыши Варинсхолда провисли от снега. Лирна заранее приказала запастись топливом, но сила мороза застигла город врасплох, и многие погибли, преимущественно старые и больные. Немало людей находили за городскими стенами — лишенных зимней одежды, со спокойной покорностью судьбе на обмороженных лицах. Вторжение многих лишило семьи, сделало легкой жертвой отчаяния и скорби. Драгоценные рабочие руки гибли из-за неисцелимых душевных ран.

Несмотря на холод и лишения, Кузня не простаивала, там с невероятной скоростью производилось оружие, корабелы Даверна выдали за месяц еще три судна. Люди привыкали к новым образцам, и работа спорилась.

— Ваше величество, можно забыть о золоте из Пределов, — сказал как-то Даверн. — После войны Королевство сможет обогатиться исключительно на кораблестроении.

По правде говоря, королева и в самом деле хотела бы забыть о том золоте. Нынешний временный владыка башни Ультин постоянно просил прислать новых шахтеров, а писцы лорда Дарвуса скрупулезно подсчитывали и взвешивали каждый прибывший в Морозный порт самородок и задерживали альпиранских торговцев. Лирна послала лорду осторожно выраженный упрек, а тот написал в ответ: «Если ваше величество пришлет больше писцов, не сомневаюсь, поток золота значительно ускорится». Но королева поборола желание отправить туда лорда Адаля с эдиктом о расторжении соглашения между Дарвусом и Ваэлином и возвращении торговли золотом под контроль короны. Министр юстиции поспешил напомнить, что Лирна очень часто пользовалась Королевским словом и по сравнению с ней отец уже показался бы мягкосердечным ягненком. Не стоит зарабатывать репутацию королевы, отменяющей законы лишь потому, что они ее чем-то не устраивают.