Энтони Райан - Королева пламени

На рассвете шаман привел отряд на самый большой остров, заваленный камнями, но кое-где среди них пробивалась и зелень. На восточном краю обнаружилась небольшая рощица со множеством кустов и несколькими деревьями. Ваэлин отпустил Шрама пастись, если сможет отыскать что-то съедобное, и боевой конь удовлетворенно фыркнул, принимаясь за трапезу, — он не ел уже несколько дней.

— Надо было назвать тебя Сильным, — счищая намерзший лед с конской шкуры, сказал Ваэлин. — Прости, приятель. Намучился ты.

Шрам фыркнул еще раз и продолжил жевать.

Шаман ждал на берегу, у кромки льда. Рядом сидел Железный Коготь и грыз лошадиную бедренную кость.

— Мы идем, остальные пусть тут, — сказал шаман. — С Волчьими людьми нет ненависти, как с Кошачьими людьми, но Волчий народ не любит много чужих на своем льду.

— Где мы найдем их?

— Они сами найдут нас, — тихо рассмеявшись, ответил шаман, встал и пошел.

Железный Коготь взял кость в зубы и поплелся следом.

Они шли, пока не смерклось. В небе заплясал зеленый огонь.

Шаман присел на кучу плоских ледяных обломков, задрал голову и запел песню предкам.

— Что ты сказал им? — спросил Ваэлин, когда шаман умолк.

— Что Медвежьи люди еще живы. Я тоже жив, но ждать осталось недолго.

— Тебе не терпится присоединиться к ним? Снова быть с женой?

— Она и теперь со мной и смотрит на меня, — сказал Мудрый Медведь и искоса глянул на Ваэлина. — Ты думаешь, это… придумывание, или как там? У вас же есть какое-то слово для неправдивого рассказа…

— Ложь.

— Да, ложь. Такого слова нет в языке Медвежьего народа.

— Ложь остается ложью, даже если для нее нет слова. Но я не считаю твой рассказ ложью. И мой, и твой народы создают мифы для того, чтобы объяснить странный и бессмысленный мир вокруг. А миф со временем становится по-своему правдивым.

— Что такое миф?

— Это старая история, которая пересказывалась много раз и всякий раз изменялась. Такая старая, что уже никто и не может сказать, правдивая она или нет.

— Когда мы встретились, у тебя была сила, — заметил шаман. — Песнь, как у Девушки-лисы. Это миф?

— Нет, это правда. Но, как и всякий миф, он закончился.

— Нет. — Мудрый Медведь указал посохом в небо, на вихрящиеся огни. — Ничего по-настоящему не заканчивается. Рассказы живут вечно.

Он оглянулся. Медведь тихонько зарычал, потянул носом воздух. Шаман вздохнул и встал.

— Подходят многие. Воины. Не бери оружия в руки.

Первыми явились копьястребы, семь огромных птиц спикировали вниз, закружили над головой, иногда так низко, что приходилось пригибаться. Ваэлин слышал достаточно от Дарены, чтобы оценить убийственную мощь этих птиц, но все же удивился их размерам: самое малое семь футов в размахе крыльев, клювы величиной с наконечники копий, а на когтях блестят стальные острия.

— Ими может управлять один шаман? — спросил Ваэлин.

— Если он силен, то да. Они видят — и он видит. Но немногие настолько сильны, чтобы управлять семью, — с ноткой беспокойства в голосе ответил Мудрый Медведь и посмотрел на восток.

Там вскоре появились черные точки, сперва дюжина, потом Ваэлин насчитал полсотни. Точки превратились в волков, грациозно и стремительно несущихся по льду. Недалеко от Ваэлина с шаманом стая разделилась надвое, замкнула их в идеальное кольцо. Волки уселись с полным безразличием, как будто и не обращали внимания на окруженных, идеально белые огромные звери, крупнее любого виденного Ваэлином волка — кроме единственного, волка его песни. Вскоре на горизонте появились новые точки. Эти двигались с меньшим изяществом, но почти с такой же скоростью. Ваэлин поначалу не понял, что видит. Казалось, группки волков бегут, привязанные к чему-то за веревки. И лишь потом он разглядел сани, в каждых — по трое воинов с копьями и плоскими луками, как у сеорда. Запряженные звери были намного меньше и гораздо беспокойнее. Когда сани остановились, упряжные волки тут же начали ворчать и скалиться друг на друга. Ваэлин быстро прикинул число воинов: около сотни. Меньше, чем в отряде, но ведь с волками и ястребами и на своем льду.

Воины образовали второй круг, снаружи волчьего, двое вышли к Ваэлину и Мудрому Медведю. Первый — обычного для для Ледяного народа сложения, пяти футов ростом, коренастый, крепкий. Но второй — ростом с Ваэлина, такой же широкоплечий, но тощий, подтянутый.

— Знаешь их? — спросил Ваэлин у шамана.

Внимательно глядя на подходящих, Мудрый Медведь покачал головой. Ваэлину показалось, что шаман сосредоточился так же, как и во время недавней встречи с Безглазым.

— Мы иногда торгуем с Волчьим народом. Не живем с ним, — сказал шаман.

Двое остановились невдалеке, сняли с лиц меховые маски. Меньший оказался женщиной средних лет с обычным для здешнего народа широким лицом и высокими скулами. Похоже, она узнала шамана, глядела на него с уважением, но ощущалось, что женщине не по себе. Она несла костяной посох, короче, чем у Мудрого Медведя, но тоже изукрашенный резьбой. А высокий парень рядом с ней оказался на пару лет моложе Ваэлина и с чертами, совершенно не похожими на местные. У него была бледная кожа, темные, почти черные глаза и волосы — в точности как у воларца, их Ваэлин навидался уже вдосталь. Женщина что-то сказала на своем языке Мудрому Медведю, тот кратко ответил и кивнул, затем пояснил: «Обычай. Шаман приветствует шамана».

Женщина смерила Ваэлина взглядом сверху донизу, потом кивнула парню. Тот смущенно улыбнулся, будто молодой новичок на важном собрании, и сказал на языке Королевства:

— Моя мать спрашивает ваше имя.

Парень говорил с сильным акцентом, проглатывая гласные, но все же понятно.

— Твоя мать? — посмотрев на женщину, спросил Ваэлин.

— Да, — подтвердил парень. — Она — Много Крыльев, шаман Волчьего народа на Древесных островах. Я — ее сын, названный Длинным Ножом по согласию народа.

— В самом деле? — осведомился Ваэлин, внимательно глядя на парня.

Оружия у него не видно, он опустил руки. Но под мехами наверняка прячется меч или нож, и парень умеет им пользоваться. А уж как насторожились волки — словно услышали что-то недоступное другим.

— Твоя, хм, мать — не единственный шаман здесь, — заметил Ваэлин. — Она управляет ястребами, ты — волками.

Парень оскалился, натужно изобразил улыбку.

— Да, я управляю ими. И мы спросили о вашем имени.

— Воларец, я сперва хотел бы услышать твое настоящее имя. Я убил слишком много таких, как ты, чтобы доверять с первого слова.

Волки разом встали и зарычали. Парень мрачно проговорил:

— Я не воларец.

Много Крыльев заговорила с сыном. Всего несколько слов, но их хватило, чтобы обуздать гнев. Он глубоко вдохнул, волки расслабились, снова уселись.