Энтони Райан - Королева пламени

— Это может помочь в моих изысканиях.

— Ну тогда знай, что это не «он», а «она»: Левансис, сестра великого бога-змея Моэзиса. Хотя она и презирала брата за порочность, но все равно заплакала, когда Маржентис уничтожил его тело. Ее слезы утихомирили море на десять лет. Потому ей надо молиться в шторм.

Я мало знаю о мельденейской истории, но осведомлен, что пантеон островитян оформился шесть веков назад, когда предки нынешних мельденейцев колонизировали острова. Судя по руинам, острова были заселены задолго до нынешних обитателей.

— А, новый бог, — заметил я. — А можете вы мне рассказать о старых богах?

— Мы не молимся им, — отвернувшись и крепче сжав руки, ответил он.

— Но что они такое?

Капитан настороженно глянул на ближайших матросов, пару совсем молодых парней, но уже украшенных шрамами битвы при Зубах, нехорошо сощурился и процедил:

— Поминать старых богов на корабле — дурная примета. Эй, писака, пойдем в порт, я позволю тебе угостить меня стаканчиком ароматного. К тому же у меня есть для тебя новости.

Он привел меня в тихую таверну у доков. Клиенты — сплошь докеры, пришедшие пропустить стаканчик-другой после рабочего дня. Но даже с учетом усталости настроение в таверне было слишком безрадостное, большинство сидело молча, уныло уставившись в свое пойло. Мы устроились у окна, капитан раскурил трубку, набитую сладко пахнущей пятилистной травой, популярной в северной империи, но запретной в других местах из-за дурманящего эффекта.

— Ах, знатное зелье, — выдохнув клуб дыма, сказал капитан. — Я однажды привез домой семена, дал жене, думаю, пусть вырастит. Увы, не прижилось. Почва не та. А можно было бы заработать состояние.

— Что вы знаете о старых богах? — разложив свиток и приготовив перо, спросил я.

— Ну, прежде всего, они старые, — сострил он и странно засмеялся.

Нехарактерное для него веселье. Наверное, действует трава. На нас посмотрели сидящие за соседними столами, кое-кто скривился. Интересно, что за беда у этих людей? Почему они такие мрачные?

— Они уже были, когда мы высадились на островах, изваянные в камне старые боги, на вид совсем живые. Казалось, тронь — и зашевелятся.

— Вы видели их?

Он выдул клуб дыма из трубки, кивнул:

— Это капитанская повинность. Когда обзаводишься своим кораблем, идешь в пещеры и поклоняешься старым богам. Ну, это вроде вежливости, раз они тут были первыми. У нас хватает историй про то, что случается с капитанами, не сходившими поблагодарить старых богов.

— А, так, значит, боги — это статуи, найденные несколько веков назад.

— Эй, писака, они больше, чем статуи, — заявил помрачневший капитан. — От одного взгляда на статуи не покрываешься холодным потом. И голова не начинает болеть, когда подойдешь ближе. Статуи не суют в твою голову картинки, когда кланяешься, чтобы коснуться ног.

Мое перо замерло, и я с трудом подавил вздох разочарования. Я повидал многое, и то, что я принимал за дикие суеверия, часто оказывалось реальным и даже слишком. Но теперь я не мог побороть свой скептицизм.

— Суют в голову картинки, — равнодушно повторил я.

— На мгновение, но да. Я коснулся ее ступни и увидел Острова. Но не наши Острова — или не в наше время. На месте нашей столицы был город гораздо прекраснее, сверкающий, мраморный от конца до края. В гавани полно кораблей, длинней наших и со множеством весел. И видно, что народ — не пираты, все поголовно безоружные. Наверное, тогда было время мира.

Капитан нахмурился, замолчал, вынул трубку изо рта.

— Ее ступни? — спросил я, чтобы продолжить беседу. — Старые боги — женщины?

— Одна из них — женщина. Остальные двое мужчины. Один здоровенный и бородатый, второй — молодой и симпатичный. Их я не трогал. Говорят, от них видения такие, что выдержат только храбрейшие. Говорят, Щит коснулся всех трех. Единственный, кто отважился на такое.

— Есть легенда про бессмертного человека, который пришел на Острова в поисках старых богов.

— А, про Урлана. — Капитан хохотнул и снова присосался к трубке. — Мой дед рассказывал про него.

— В известной мне версии говорится, что Урлан оскорбил старых богов, попросив о невозможном даре, и был проклят вечно бродить по океанскому дну.

— Ну, мой дед рассказывал малость не так, — выпустив очередной клуб дыма, заметил капитан. — Но старые побасенки всякий переиначивает по-своему. Якобы Урлана этого выгнали с Островов, посадили в лодку, отпихнули от берега и велели никогда не возвращаться — и не потому, что он оскорбил богов. Урлан был на вид молодой, а знал больше любого старца. Люди испугались. Подумали, дело нечисто. И выгнали.

Капитан подождал, пока я запишу его слова, погасил трубку, стряхнул пепел, а не истлевшие остатки травы аккуратно высыпал в кисет.

— А сейчас настало время новостей, писака, — сказал капитан.

— Наверное, новые печальные известия о войне? — глядя на мрачные лица вокруг, осведомился я.

— Нет, — ответил он и с сожалением посмотрел на меня. — Это альпиранские новости. Неделю назад умер император Алюран. Перед кончиной он назвал преемника: леди Эмерен Насур Айлерс, которая отныне зовется императрица Эмерен Первая.

Дарена назвала свою боевую кошку Мишара — «молния» на языке сеорда — и с огромным удовольствием дрессировала ее. Каждое утро Дарена проводила час, а то и больше в лесу и смеялась, когда кошка по команде бегала, прыгала и лазила по деревьям, ловила мяч, сшитый из моржовых шкур.

— Когда я была маленькая, у меня был котенок, — швырнув мяч, сказала Дарена Ваэлину. Мишара высоко подпрыгнула и схватила мяч страшной клыкастой пастью. — Я назвала свою кошечку Полоской. Однажды она пропала. Отец говорил, что она убежала. А потом я узнала, что у него не хватило духу сообщить мне про гибель Полоски. Ее раздавило колесом телеги.

Ваэлин рассеянно кивнул. Дарена нахмурилась, взмахнула рукой, и кошка помчалась на дерево. Дарена уселась рядом с Ваэлином, молча взяла его за руку. В последнее время они все чаще обходились без слов.

— В ордене нам говорили, что и боги, и пророчества — ложь, фантазии отступников, принимающих безумные видения за истину. А в это время Седьмой орден втайне работал, руководимый своими пророчествами.

— Вспомни, что говорил нам брат Харлик: все пророчества — ложь.

— Ты же видела стену и лицо.

— Я видела нарисованные сотни лет назад картины, сохранившиеся лишь потому, что их очень почитают и за ними тщательно ухаживают, — сказала Дарена и крепче сжала его руку. — Видения Нерсус-Силь-Нин дали сеорда столетия для того, чтобы приготовиться к нашествию марелим-силь, но сеорда все равно пришлось отступить в леса. Будущее — это не мертвая краска на камне. Мы созидаем будущее каждым своим вздохом и шагом. Ты же знаешь, мы должны достичь очень важного для нас всех. Мы не можем позволить себе сомнений и слабости.