Николай Туканов - И короли бессильны... [СИ]

— Бедный король! — театрально воскликнул Арзак. — Никто его не любит. Буду молить всех степных духов, чтобы бочки кислого вина сегодня вечером вернули ему расположение эркалонцев. Партнеры тяжело посмотрели на кривляющегося орка, но промолчали. Арзак бросил взгляд на обломки стекла и примирительным голосом сообщил:

— Спишем ремонт окна на представительские расходы. Гримбольд, не забудь и про картину, она мне нравилась.

Экстренно созванный Малый Совет больше походил на лазарет. Верховный судья Риор с синяком под глазом и оборванным ухом больше смахивал на опасного уголовника, чем на хранителя законности в королевстве. Градоначальник Турхель и глава городской стражи Ирбил, судя по перекошенным лицам и выбитым передним зубам, несомненно, состояли в одной банде с судьей. Даже главный казначей Ласкар, получивший ночью от короля удар кулаком в челюсть за транжирство, сидел злой, как ограбленный гном. Больше всего его оскорбило обвинение в транжирстве, в то время как его домочадцы оплачивали даже билеты в королевский театр.

Ирсавер, не скрывая паники, сначала набросился на Сертония, обвинив его в преступном бездействии. Ректор Магической Академии, еле сдерживаясь, еще раз объяснил ситуацию с точки зрения магии и посоветовал отправить восвояси миттхельдцев вместе с их королем, устроив им перед этим тщательный обыск. Как Сертоний и ожидал, его предложение король отверг, а принц предложил пригласить для консультаций других магов. Вспылив, Сертоний сообщил, что после тех оскорблений, которым подверглись за две ночи маги в Эркалоне, принц может рассчитывать только на гоблинских шаманов, и то не самых трезвых.

Мертувер встал, попросил мага сесть и, тяжело вздохнув, сказал:

— Надо признать, что мы оказались в тяжелейшем положении — рушатся устои государства, жители теряют всякое уважение к королю, и если это продолжится, то боюсь, нам не избежать бунта. Ваше величество, советую срочно стянуть войска в столицу, чтобы предотвратить бессмысленный бунт или попытку вашего свержения. Мне донесли, что произошло множество стычек между горожанами и миттхельдскими гномами, городская стража бездействует или даже помогает избивать наших союзников. Король Миттхельда и его сын сегодня отказались принимать любую пищу из дворцовой посуды и потребовали себе обычные солдатские котелки с перловой кашей. У короля заметили также небольшой синяк на скуле. Военный союз оказался под угрозой. Газетчиков все труднее заставить объективно освещать эти события…

— Разместить в городе билорский пехотный полк и ирдельских лучников. Открыть все кабаки в столице и оплатить их расходы за счет казны, — хриплым голосом прервал король брата. — Объявить, что столица подверглась магической атаке троллей, и мы обязательно им за это скоро отомстим. Жестоко отомстим. Пожертвовать всем столичным храмам по сотне золотых, выкупить у алхимиков и травников все снотворные средства и бесплатно раздать их всем желающим. Я уезжаю в Тарзит на лечение, объявите об этом. И выясните, наконец, Рхыз вас забери, что это за напасть!

Ирсавер встал, буркнул невпопад девиз Малого Совета и покинул кабинет, даже не дослушав ответ советников.

Накрывать столы на улицах Эркалона и выкатывать бочки с выпивкой стали уже с полудня. Кабаки, таверны и харчевни получили столько серебра, что даже не стали разбавлять спиртное. Впрочем, это за них сделали пивоварни и винокурни, но качество напитков все равно оказалось выше обычного. Эркалонцы от души ели и пили, веселились и устраивали драки, но почти никто так и не поднял кружку за здоровье короля. Различного вида снотворные капли были сметены сразу после штурма столов с бутылками. Под шумок гильдия алхимиков продала все запасы остальных настоек, включая и слабительное, рассудив, что после бесплатного угощения недомогание все равно свалят на мошенников пивоваров.

Самые умные эркалонцы лично посетили алхимиков или травников и купили средства, избавляющие от сонливости. Члены Малого Совета, как самые умные эркалонцы, запаслись им на неделю вперед, отослав всех домочадцев в загородные имения.

Эркалон шумел почти до самого утра, никто не хотел идти спать. Горожане посматривали друг на друга, бросали взгляды на откровенных забулдыг, которые пили как в последний раз, и этот раз все длился и длился, пока на востоке не начало светлеть. Только после этого выпивохи стали засыпать, где придется, заняв все скамейки и широкие ступени. Остальные с безразличным видом следили за их сном, ожидая диких криков или ругани. Но сон храбрых пьянчуг был спокоен и крепок. Город вздохнул с облегчением и решил подремать до полудня, чтобы освободить желудок для нового угощения, да и выпить можно будет куда больше и намного приятнее.

Король пришел к своим подданным сразу, как на дворцовой площади пробило десять часов. В этот раз монарх был не в духе и сходу лупил эркалонцев, требуя, чтобы ему возместили затраты на праздник. С учетом смекалки алхимиков и бесстрашия кабатчиков многие горожане просыпались очень злыми и сконфуженными.

Гримбольд, уснувший на рассвете только после того, как убедился, что оба его слуги, тоже гномы, спят мертвецким сном, со злостью и постыдным страхом встретил появление монарха. Ирсавер, на вид тоже злой и невыспавшийся, косо посмотрел на гнома.

— Видел я сейчас твою жену, голубчик, — кисло сообщил король настороженному Гримбольду. — А ты не такой трус, чемпион наш. Я отказываюсь от своих притязаний на нее, она страшна как столетняя жаба, ублажай ее сам, тем более это не занимает у тебя много времени. Хотя… Если из тебя не получается хорошего любовника, сделаем тебя хорошим евнухом.

Появившиеся из ниоткуда гвардейцы схватили гнома за руки, и король, задумчиво поскрипывая ржавыми ножницами для подрезки роз, приблизился к тщетно рвущемуся из захвата Гримбольду. Потом посмотрел в окно и покачал головой.

— Не сегодня. Завтра у нас будет целая ночь. Ты станешь самым популярным гномом на Южных островах. Потом я научу тебя делать массаж наложницам и умащивать их ароматными маслами.

Гримбольд кричал долго, перебудив не только всех в доме, но и в ближайших домах. Едва умолкло эхо от его рева, как с улицы раздались еще несколько криков из жилищ таких же уважаемых гномов. Гримбольд быстро оделся. Не обращая внимания на неаккуратно висящий на животе ремень и нерасчесанные волосы на голове и бороде, он снял со стены спальни короткий боевой топорик и выскочил на улицу под испуганные возгласы жены. Гримбольд быстрым шагом направился к Дворцовой площади. По дороге его обгоняли другие, также решительно настроенные горожане. Мужчины по дороге выворачивали булыжники из мостовой, многие прихватили с собой дубинки, кухонные ножи или подручные инструменты.