Николай Туканов - И короли бессильны... [СИ]

Моргалик снова напросился поспать в башне, теперь уже ночью, чтобы проверить, сбудется ли обещание властей — как-никак он был профессионалом, и был готов даже жевать бумагу, но не упустить шанс увидеть любвеобильную Корниэль. На эту мысль его натолкнул один забулдыга, когда он шел к друзьям. Пьянчужка, проспав в сквере все главные события, долго не мог понять, на что у него просит деньги собирающий подаяния совсем юный жрец. Узнав же о королеве, жертва крепких напитков показала жрецу кукиш и пропитым голосом громко объявила, что если его этой ночью отымеет королева, то он завтра же пожертвует Светлой Девятке все, что у него есть. Лица у мужчин, услышавших его слова, сделались задумчивыми, а глаза возбужденно заблестели. Моргалик, как и все присутствующие, страстно захотел, чтобы неведомая магия перестала действовать только через ночь, подарив напоследок хоть что-то хорошее своим жертвам.

Когда газетчик ушел до вечера по делам, Урр-Бах лишь молча показал Кархи кулак и, отыскав старый выпуск своего любимого "Досуга без косяка", нашел страницу с полезными советами. Потом сказал:

— Кархи, сиди дома, чтобы случайно не появился еще один наследник. Представляешь, что будет, если у нас один принц будет полуэльфом, а второй полугоблином? Эркалон этого не переживет!

— Иди уже, — проворчал Кархи, для которого беременность принцессы стала самой неожиданной новостью, не считая невероятную популярность косяков агентства.

Урр-Бах пришел на Гончарный рынок и обругал себя — все лавки были закрыты, торговцы и покупатели в этот день предпочли угощаться за королевский счет вдали от рынка. Побродив по пустынному торжищу, тролль увидель старика с высушенным солнцем темно-коричневым лицом.

— Чего ищешь, сынок? — окликнул Урр-Баха дед.

— Цветочный горшок, большой. Очень большой, — предупредил Урр-Бах, видя, как рука гончара потянулась к разрисованным горшочкам на столе.

— Ты в него дерево собрался сажать? — недовольно поинтересовался старик, с кряхтением вставая со скамьи.

— Еще не решил, — туманно отозвался Урр-Бах, не желая раскрывать своих планов.

— Тогда идем со мной, я один его не подниму, — гончар привел тролля в лавку и показал на темный угол, где на широком основании высился огромный светло-коричневый каменный вазон в высоту достигавший пояса Урр-Баха. Круглая чаша сверху по объему вполне соперничала с крупной пивной бочкой.

— Не моя работа, — честно предупредил старый гончар. — Привезли откуда-то с востока, похоже на сиркийцев, они любят работать с камнем. Думал просто перепродать, да валяется уже год. Отдам за половину золотого, считай, за сколько и купил.

Урр-Бах не стал торговаться, тем более он не особо любил это дело, и без лишних слов отдал старику десяток серебрушек. Потом подтянул ремень, сел перед вазоном, который он просто называл горшком, обнял его за чашу и с хеканьем встал.

— Силен, — восхищенно произнес гончар и отошел с пути тролля.

С несколькими остановками на отдых Урр-Бах за час дотащил вазон до башни, поднял его в кабинет и поставил в угол возле окна. Кархи в это время дремал на террасе, удобно расположившись в плетеном кресле. Тролль вылез через окно на террасу, взял один из мешков с землей, который они с Суршем притащили для веселой травы, и через окно пересыпал из него грунт в вазон. Отбросив пустой мешок, Урр-Бах вернулся в кабинет и достал из кармана куртки с десяток высоких стеблей эльфийского чертополоха, их он выдрал с корнем по дороге домой в одном из скверов. Стараясь не уколоться об острые колючки листьев, тролль, как учил Сурш, погладил нежные темно-розовые лепестки цветков и рассадил их по чаше вазона. Затем достал из шкафа ускоритель роста, пролил несколько капель на землю и щедро полил ее водой.

Урр-Бах сходил в кладовку за топором, отодвинул вазон от окна и лезвием топора приподнял одну из половиц. Достав из ящика стола бесполезный следующие сто лет артефакт, тролль положил его в кожаный мешочек и спрятал под половицу. Поставив ее на место, он обухом забил торчащие гвозди, затер их землей и поставил вазон на тайник.

Разбуженный ударами топора, Кархи подскочил в кресле и тут же подбежал к окну. Увидев тяжеленную каменную кадку с эльфийским чертополохом, гоблин раскрыл рот.

— Ты что делаешь?!

— Да вот, в «Досуге без косяка» пишут, что от особо мощных амулетов идут магические…

Как их? А…, эманации, — отозвался Урр-Бах, оперевшись на вазон. — Если долго находиться под ними, то они вредят здоровью разумных. Чтобы защититься от этих самых эманаций, надо рядом с амулетом поставить горшок с эльфийским чертополохом. У нас артефакт помощнее будет, поэтому и купил горшок побольше. Пусть растет, горшок хороший, тяжелый.

Следующую ночь эркалонцы спали спокойно, некоторые проснулись даже с некоторым разочарованием — легкомысленная королева так и не посетила их. Моргалик долго ругался, жалуясь друзьям на несправедливость в этом мире, когда вместо очаровательных девиц к тебе приходят одни ублюдки и заставляют жрать бумагу. Урр-Бах и Кархи лишь посмеивались, предложив Моргалику оплатить любовь любой ночной королевы по его выбору. Обругав их, расстроенный газетчик пошел на работу, не забыв перед этим плотно позавтракать на халяву. Чертополох в кабинете его совершенно не впечатлил, он вообще не понимал, зачем сажать дома уличный сорняк.

Базган, вернувшись в издательство из дворца, честно выдал оркам и гоблинам деньги за биографию принцессы, не забыв их добродушно обругать за лишнюю экспрессию. Мертувер сильно удивился, с каким жаром Турлах описал достоинства его племянницы, уделив особое внимание не душевным качествам, а ее пышой груди и упругому заду. Дальше читать труд для простонародья Мертувер не стал, велев орку продавать книгу по самой низкой цене.

Вечером Базган вызвал к себе Сувора и, тряся перед его носом кипой исписанных бумаг, недовольно проворчал:

— Сувор, я понимаю, что "Я был телохранителем Кирдаля" будут читать простые эркалонцы, но последние три истории из подвигов Кирдаля можно читать только обкуренным, и вообще…

— Идея! — заорал гоблин, перебив Базгана. — Пусть в каждой книжке будет косяк! Открываешь книгу, а на развороте наклеен бумажный кармашек, а в нем лежит косяк. На кармашке надпись: "Только для друзей Кирдаля".

Орк хмыкнул, потом хлопнул Турлаха по плечу.

— Молодец! Это удвоит продажи книги.

— Утроит! — возразил гоблин. — А если положить два косяка, то даже дочитают до конца. — У одного моего кореша самая дешевая травка в квартале, все наши только у него и закупаются, даже Ковшу нравится.

— Идем к нему, — решил Базган, — если выгорит, стрясу с Мертувера еще немного за быстрое просвещение народа.