Светлана Жуковского - Дети разбитого зеркала. На восток [СИ]

- Не понял, - казалось, лицо булочника стало ещё краснее, - так это, выходит, девка?

Лёгкий смешок пронёсся по башне, слегка разрядив напряжение.

- А столько времени потрачено впустую, - съязвил кто-то из молодёжи, - придётся помирать нецелованным.

Когда гостья поставила ногу на край проёма, Тони азартно и восхищённо выругался самыми ужасными словами. Девушка бережно прижимала к себе великолепный варварский лук - из тех, что клеятся мастерами из рога и воловьих жил и напружинены так туго, что выворачиваются наизнанку, свиваясь кольцом, если лопается тетива.

- Ради этакой штуки я бы сам кого-то ограбил, - заметил вполголоса один из стрелков.

- Откуда и с чем идёшь? - самострел ясно указывал, к кому обращался седой.

Тонкая девичья лапка с чёрной каймой под ногтями метнулась к горлу, потом туда, где под платком угадывался рот.

- Не может говорить, - догадался Тони, - похоже, ей изрядно досталось.

- Но она всё же здесь, - звонко прозвучал голос музыканта, - я скажу за неё: маленькая упрямая бестия явилась убить Роксахора. Как обещала.

Фран кивнула.

Седой человек с серебряной серьгой опустил самострел.

Светловолосый красавец первым нарушил затянувшееся неопределённое молчание:

- Ну что ж, милости просим. Только у нас тут очередь.

Наливалось, булькая, вино. Бойцы помоложе рассматривали надписи на бочонке.

- Из-под кухни городского совета добыто.

- Неплохо?

- Сойдёт для поминок.

Темнолицый бородач размышлял, сделав первый глоток:

- Если б Полуда действительно знал о лазе, было бы очень умно послать нам бочонок отравы.

- Что ты хочешь сказать? - подозрительно прищурился Тони.

- Ничего, - буркнул одноглазый и допил остаток до дна.

- Нет, Гас не знал, - рассуждал про себя сын строителя башни, разглядывая напиток, казавшийся почти чёрным на дне жестяной кружки, - хвала небесам, кто-то слышит мои молитвы. А может, не только мои? И если нас много, что делать богам, когда просьбы перечат друг другу?

Смуглый яркий парень - белые зубы сверкают в чёрной бороде - похлопал его по плечу:

- Да ты праведник, брат. Замолви за нас словечко.

Неуверенно и медленно Фран, осматриваясь, передвигалась по башне, пока, словно бы ненароком, не оказалась у стены, где молча стоял Сет.

От девушки сильно пахло вином: на пути ей не встретилось иной влаги, чтобы промочить горло и утолить жажду, но это и было хорошо - сбитая точность восприятия помогала ей путать следы, уходя от преследования внутри собственной головы, скрываться в поверхностной лёгкости впечатлений от засевшего слишком близко врага. Он пытался заговорить с ней, её двойник, получить отклик, получить доступ к её сокровенным мыслям и тайнам. Пугало, что на просторах её души чужак становился сильнее и занимал всё больше места. А что она могла противопоставить? Она исчезала. Делала то, что умела лучше всего.

Но сейчас, глядя в глаза еретика, она внезапно открылась до самого дна своей внутренней сути, без уловок и недомолвок, не столько страшась, сколько взыскуя суда и приговора. Её бросило к Сету смутное внутреннее чутьё, сродни тому, что на последнем рубеже отчаяния заставляет дикого зверя искать помощи у человека. Сет был охотником и убийцей, но на нём лежал слабый отсвет огня, зажжённого Отцом Великой Ереси, а значит, истина и справедливость не могли для него быть просто пустыми словами. В холодном бесцветном взгляде еретика Фран внезапно открылась одна из истин - не главная, но совершенно ей необходимая. Что бы она собой не представляла, кем бы не оказалась в будущем, сейчас, если судить по справедливости, она была вправе надеяться на помощь.

И умел ей помочь только один человек.

Фран подобрала под ногами варварскую стрелу и на мягком светлом камне стены нацарапала короткое слово "Привет". И ещё, немного пониже: "Ты сделал всё, как надо. Я понимаю. Но перед тем, как повторить - поговори со мной".

- Хорошо, - лицо еретика оставалось бесстрастным.

- Поговорить - дело нужное, - громыхнул над ухом голос кривого бородача, - девчонки это любят. Вы когда успели-то, голуби?

Фран медленно обернулась.

- Тьфу, так вы оба из одного гнезда, - вспомнил раненый, - гляньте, братья: теперь у нас два огнепоклонника. Куда бы их применить?

- Огнепоклонникам нынче везёт, - отозвался дозорный от одной из бойниц, - хоть кому-то радость: похоже, опять начинается.

- Стойте! - Тони метнулся наперерез стрелкам, спешившим занять свои места, - сидите тихо, пусть осмелеют.

- Ты рехнулся, - парень с завязанной головой заметно злился.

- Прут к воротам горючую рухлядь, - сообщил человек из бойницы, обращённой в сторону города, всё, как вчера.

- Сквозь проломы в стене беготня из города - в лагерь, - добавил дозорный с востока.

- Что-то гнусное замышляют, - заявил широкоплечий бритый горожанин с кровоподтёком на скуле, - не поверю, чтоб Гас за ночь чего не придумал.

- А почему он Полуда? - неожиданно спросил Сет.

- Ну, он рыжий под сединой. Как фальшивое серебро. Причём седой не от возраста, а так. Бог шельму метит.

- Ну-ка гляньте, - донеслось из восточной бойницы, - не пойму, что несут.

- Похоже на бочки.

- Масло, чтоб ярче горело? Какая- то дрянь, чтоб добавить чаду? Вино?

- А вино-то зачем?

- Может, в жертву своим богам? Или выманить нас отсюда?

- Ха!

- Нет.

Сет и человек с серьгой обменялись хмурыми взглядами.

- Нет. Это не вино. Это порох. Выходит, пора уходить.

- Вы идите, - в глазах Тони разгорался фанатичный огонёк, - а я остаюсь.

- Дай мне лук, - повернулся он к Фран, - и веди остальных в подземелье. Там, под городом, можно скрываться неделями. Порох! Здорово он разозлился. Хорошо, это так хорошо.

- Ты рехнулся, - повторил боец с перевязанной головой, - вот так, просто, их подпустить? Для чего - начинить караулку порохом, разнести ко всем бесам ворота и башню с ними? Ты этого хочешь? Мы положим десяток-другой, пусть попробуют подобраться!

- Там десятков-то - тьмы и тьмы, - Тони словно был словно захвачен могучим потоком особого мрачного вдохновения, - но есть дичь покрупнее. Пусть увидит, что мы беззубы, пусть поверит. Уходите, спускайтесь под город. Если я промахнусь, может, вам повезёт. Дай лук, - вновь обратился он к Фран с неожиданным властным напором. Но она словно не слышала его. Легко, как козочка, как лунатик по залитому серебром карнизу, взбежала она по лесенке к верхнему ряду бойниц и затаилась в проёме ниши, выражая всем видом готовность к долгому ожиданию.

- Сука, - Тони будто подвёл какой-то итог и тут же начал новую мысль, - стрелять-то она умеет? - развернулся он к еретику.

Тот не сводил с девушки внимательного взгляда.

- Нет никакой разницы. Но попасть она попадёт. Куда пожелает. Действительно важный вопрос - чьё это будет желание.