Светлана Жуковского - Дети разбитого зеркала. На восток [СИ]

- Тёмный дракон и светлый дракон. Хорошая работа, без лица и изнанки.

- Но - видишь, как это выходит? Все эти когти и крылья, искры и завитушки, это всё – одни и те же нитки. Если золото собирается на одной стороне, на другой в этом месте сгущается мрак.

- И что это значит?

- Пока не знаю. Мне кажется, надо подумать об этом. Одни и те же нитки, понимаешь?

- Не очень. По мне, это просто лоскут.

И только договорив, Сет понял, что это неправда. И ему кое-что подсказал узор на куске шёлка. Ровно ту самую мысль, что недавно приходила в голову Фран: можно ли ждать, что Эвои Траэтаад тоже окажется Змеем? И почему, несмотря на то, что в священных текстах Спаситель кое-где назван близнецом Амей Коата, никто ещё не выражал подобных догадок? Это страшная ересь, однако, быть еретиком ему не привыкать. Но нет ли подвоха? Может, всё это – хитрый план хитрой твари: убедить, что является лучшим из Змеев, получить помощника вместо врага. Похоже, ей в чём-то нужна его помощь. Но – в чём?

Фран, окутанная мягким светом волшебного огонька, тихо сидела напротив, уронив руки в складки шёлка. И в этом странном свете Сет вдруг увидел, что она хороша, как принцесса из старой сказки. И смотрела она на него ровно так, как дева должна смотреть на героя. Прелестная иллюзия удивительно напоминала Саад из недавнего видения. Сет всегда был уверен, что его не трогают подобные штуки, но тут в глубине души что-то дрогнуло – и тогда, чтоб избавиться от наваждения, он резко спросил – о другом:

- Значит, Роксахор требовал отдать ему Слёзы Зеркала? А Учитель выбрал тебя – так это было?

- Ты видел это во время ритуала? - с надеждой спросила Фран.

- Нет.

- Тогда ты мне не поверишь.

- Хочу попробовать. Давай, расскажи мне.

И она рассказала. Неторопливо, подробно – всё с самого начала. Алма, Берад, Хлай, Учитель, Энтреа. Принц.

И всё сходилось – с теми обрывками её воспоминаний, что удалось рассмотреть еретику во время ритуала. С тем, что он узнал раньше. Картина сходилась – непривычная новая картина событий, по крупицам собираемая Сетом. И он пока не знал, что с ней делать дальше.

Погас огонёк. И кроме голоса Фран ничего не осталось в подземной темноте. А потом и он замолк.

- И что теперь? – спросил, немного подумав, Сет, - пора выбираться отсюда. Куда предлагаешь податься?

- На юг.

- Серьёзно? Много дней пути пустыней к голому берегу моря? Что там можно найти?

- Не знаю пока. Мне нравится море. В Глубокой Пустыне нам нечего делать. У Роксахора мы уже были. К Принцу я не хочу. Уйдём по руслу реки. Что-то там есть, я чувствую. Какой-то ответ.

Немного погодя снова зазвучал её голос, на этот раз совсем тихо:

- Знаешь, чего я боюсь? Есть я и братец. Кому-то из нас – превратиться в Амей Коата. Сделать выбор. Сейчас я готова. Но - что будет, если выбирать придётся не мне?

Сет молча внимательно слушал.

- Рдяный Царь будет связан со Змеем магической и любовной связью. Что, если Принц уже знает, чего он хочет?

И почти неслышно таяли во тьме последние слова:

- Ведь девушка из нас двоих – я. Я больше гожусь для любви. И по преданию – Змей будет женщиной…

- Может, будет, а может, и нет, - осторожно ответил Сет, начиная смутно догадываться, какого рода помощь надеется получить от него это создание,- предания вещь ненадёжная. И постой, почему ты решила, что для любви нужна девушка?

- Ведь это естественно.

Сет не сразу нашёлся с ответом.

- Знаешь что, для исчадия ада ты и слишком невежественна и слишком невинна. Или только делаешь вид? Самая противоестественная вещь на свете – это магия. Маги всегда извращенцы. Всем своим существом они восстают против нормального хода вещей – Церковь знает, что делает, когда ставит их вне закона. А Ченан особенный даже среди подобных. Не возьмусь предугадывать его выбор.

- Энтреа был слаб и далёк – а ты видел, что ему удалось сотворить со мной. Во что превратит меня Принц? Пусть катится в пропасть вся эта магия, я никогда её не хотела.

- Я знаю. Понял ещё в нашу первую встречу, - мирно заметил Сет, - но тут ничего не поделать.

- А ты?

- Что я?

- Ты ведь маг?

- Я грешник, вестимо. Но я хотя бы монах. С любовью у нас всё значительно проще.

Фран изумлённо повернулась к еретику, тщетно пытаясь разглядеть его лицо в кромешном мраке.

- Но ты понимаешь?

- Да.

- О, - только и сказала она, - и ещё, немного подумав, - послушай… Сет, - она впервые назвала его по имени, - объясни мне уже, наконец, что это значит: стать Змеем. Мне так и не удалось разобраться. Это случается с телом или – внутри? Как я пойму, что это произошло? Обернуться хвостатой тварью – разве это возможно?

Сет ответил не сразу.

- Кое-кто утверждает, что Змей – это символ. Образ души, отвергнувшей всё человеческое. По мне, всё намного проще. Сбудется по написанному. Я видел людей, перекинувшихся в хвостатую тварь. Нет в этом ничего невозможного. Но и хорошего тоже мало – для тех, кто пойдёт убивать. Слишком страшным оружием были Небесные Змеи, драконы древних времён.

Ночью они покинули Таомеру.

Задержались у грубой решётки, выходящей в кусты на откосе – ярко светила луна и глазам нужно было привыкнуть к этому свету. Сет поставил набитый снедью мешок – и тут под ногами что-то блеснуло. Фран бросилась посмотреть, что подобрал еретик, и чуть не вскрикнула – на его ладони лежала серебряная серьга.

И тут произошло непонятное. Фран зажала лицо руками но не могла это остановить – из её глаз ручьями бежали слёзы.

У них получилось! Горстка измученных людей из взорванной башни прошла подземными лабиринтами и вырвалась на свободу. И не так уж важно, обронил серьгу их вожак или оставил как знак – весть о том, что они живы, наполнила душу Фран непривычным, почти нестерпимым ощущением счастья. И не только это: Фран убедилась, что предчувствия могут быть чушью, обманом. «До конца недели не доживут» - многие, да – но не все. А ведь она уже видела смерть за спиной гитариста.

И тут с ней, без всякой магии, случилось что-то вроде ясновидения: Фран знала, что ещё встретит этих парней, и снова будет война, и будет над их головой флаг с ликом блаженного Тони.

Она очнулась на груди еретика. Третий раз за всё время она оказалась к нему так близко – но теперь всё изменилось. Сильная рука гладила её по спине, успокаивая. «Это временный союз» - сказала она себе. И ответила: «Я люблю его». «И Принца?» - «И Принца». «Так что же теперь делать?» - «Не знаю. Возвращаться к морю». Это страшно далеко от родных мест, но море – оно то же самое.

И там что-то ждёт её, очень ждёт – там, в глубине, где скелеты.