Светлана Жуковского - Дети разбитого зеркала. На восток [СИ]

Тревога за Сета.

Она оставила еретика в подземной камере неподалёку от городских погребов. Тогда это представлялось безопасным, но десятки рыщущих варваров непременно его найдут. А этого допустить нельзя. Он ей нужен! Он сделал то, что она хотела, но Фран-то знала, что это ещё не всё. Благодарность и справедливость требовали спасти ему жизнь, но дело даже не в этом. Он нужен ей - просто так.

Еретик долго охотился за ней, а теперь она сама его не отпустит. Он поможет ей совладать с магией - так, как помог бы Учитель. И вытеснить образ Принца. И просто... первый раз в своей жизни она встретила человека, который так на неё похож. И можно не быть одной. И пока непонятно, нашла она друга или первого воина своей будущей армии - но ничто не заставит её его потерять.

Развернувшаяся пружина проснувшейся воли подхлестнула магическую силу и вернула Фран в зал с мертвецами. Снова вспыхнул погасший огонь. С некоторым усилием подняв с колен онемевшее замёрзшее тело, Фран спотыкаясь, рывками, двинулась в обратный путь.

На холодном тёмном алтаре за её спиной осталась лежать забытая реликвия - священный наконечник стрелы из старого дымчатого стекла.

Очень скоро Фран поняла, как фатально, катастрофически она не успевает.

Подъём требовал времени – у неё не было столько времени. Подъём требовал сил – она выбивалась из сил. Бесполезно. Сквозь толщу каменных наслоений она испуганно наблюдала за тем, как ближе и ближе подбираются варвары к бесчувственному телу еретика. А поскольку смотрела она не простым человеческим зрением, то увидела что-то ещё. Не таким уж бесчувственным оказалось недвижное тело. В закрытом, отгороженном от мира сознании определённо что-то происходило. И не без участия древней реликвии, которую так долго несла для него Фран – сначала на своём теле, а потом и внутри. Но у неё эта штука так себя не вела. Возможно, оно и к лучшему – Фран очень надеялась, что удалось утаить Слёзы Зеркала от Энтреа. Трудно иметь секреты от постояльца в собственной голове, но – она старалась.

Впрочем, в этой мысли есть что-то ещё. Каким бы кошмаром не стал для неё Энтреа, его появление помогло ей выжить – тогда, когда шансов, кажется, уже не осталось.

Пришло время и ей стать кошмаром – взломать, отворить разум Сета – и вывести из ловушки.

Вправе ли она? Строго говоря, повторный плен не грозил его жизни – еретика защищала царская тамга. Но сейчас он был ей нужен, и нужен рядом. И это не прихоть влюблённой девчонки – вопрос её жизни и смерти. Того, что хуже смерти. Может, и не для неё – но точно для многих других.

Впрочем, его интерес – тоже быть рядом с Фран, пусть и не ради её удовольствия.

Фран остановилась. Постаралась унять надрывное дыхание, разошедшееся сердце. Собрала свою волю в единую точку и безоглядно рванула вверх, чтобы броситься в пропасть чужого разума, отдельной, особенной жизни. Не было времени на любопытство – всё, что она успела сделать – мысленно окликнуть еретика (спугнув при этом большую тёмную птицу, задевшую её по щеке призрачным крылом), и, получив некий отклик, познакомить его с положением дел, поделившись картинками, что возникали в её голове благодаря волшебному зрению, - а потом и самим этим зрением.

Проснулся и сориентировался Сет быстро. Через мгновение он оказался на ногах, ещё через пару шагов подхватил и перекинул через плечо холщовую сумку и двинулся к выходу из убежища.

Но выход был уже занят, заполнен огнями и голосами. Фран впервые ощутила, как вскипает кровь мужчины предчувствием битвы, как тело звенит готовностью броситься вперёд, как стремительно просчитывает ум возможности и исходы схватки – хотя какие уж там возможности у одинокого и безоружного. Но мага! Магию Фран почувствовала тоже – другую, отличную от своей. Но что-то она умела лучше. «Замри» - шепнула беззвучно. И надоумила, показала – как отвести глаза. Стать стеной, стать никем, исчезнуть. Смотреть, как мимо проходят в заброшенную темницу варвары, перерывают всё вверх дном – и возвращаются восвояси. Ничем не выдать себя, когда подозрительно озирающийся варвар тычет факелом прямо в лицо, принюхивается к чаду, слегка отдающему запахом палёного волоса – но - не видит.

А потом она привела еретика к себе.

Фран выступила из тьмы ему навстречу, окутанная тёплым сиянием - как хозяйка, открывающая дверь припозднившемуся путнику: в одной руке лампа, другая придерживает шаль на груди. Только не было никакой лампы, кроме колдовского огонька, а вместо шали – всё тот же пёстрый шёлковый лоскут, намотанный вокруг шеи. Но появилось во всей её тонкой светлой фигуре что-то новое, какая-то нежность – и вместе – надёжность. Впервые Сет видел, как Фран ищет его взгляд, робко и испытующе всматривается ему в лицо.

- Спасибо, - сказал он ей, - но больше так делать не надо. Лезть в мою голову.

Фран согласилась:

- Да. Я и сама это ненавижу, - и засмеялась радостно.

- И что теперь, – спросил Сет, - союз?

- Да. Да! Поверить не могу, что слышу это.

- Не постоянный. Временный.

- Само собой, - отвечала Фран, а её улыбка становилась всё шире, - когда-нибудь всё изменится. Но сейчас – это больше, чем я надеялась.

- Что дальше?

- Найдём поспокойнее место. Нужен отдых. А потом будет видно.

Странно, сутки или двое они почти не разговаривали. Какие-то вещи не нуждались в разъяснении, другие – требовали куда большей откровенности, чем они могли дать друг другу. Оба знали, что это – вопрос времени. Каждый был одиночкой, и приходилось делать усилие, чтобы присмотреться, привыкнуть к присутствию другого человека. Но для начала и Фран и еретику требовался обход внутренних владений – слишком серьёзно и быстро изменились их очертания.

Неделю они провели в новом убежище. Ели, спали, прислушивались к происходящему в городе, размышляли – каждый о своём. Фран уходила – и возвращалась с едой и вином. Правда, пили они теперь чаще чистую воду, в подземелье её хватало. Сет вымылся, сбрил щетину – и стало видно, как последние события его переменили. Словно бы жёстче стали черты. И вместе с тем – он казался чуть меньше Псом, чуть больше человеком.

- Послушай, - спросил он, наконец, - зачем тебе эта тряпка? Я понял, прятать лицо, но ведь дело не только в этом?

Фран уставилась на него непонимающе, но потом её взгляд изменился.

- Хорошо, что напомнил, - сказала она, - я взяла это, чтоб не забыть, но потом всё равно забыла. Рисунок на шёлке подсказал одну мысль, а тогда мне некогда было подумать.

- Рисунок? Что в нём такого?

- Драконы.

- У магаридов они повсюду, как цветочки в Оренхеладе.

- Знаю. Всё дело в том, как выткан узор. Здесь не очень-то хорошо видно, но с одной стороны рисунок алый и золотой на чёрном фоне, а с другой – тёмный на светлом. Смотри, - она сняла и расправила свой платок, повернула одной, а потом другой стороной.