Василий Криптонов - Эра Огня 1. Первые искры

— О, но тут же совершенно нечего стесняться, как мне кажется! — И снова ослепительная улыбка Авеллы вся досталась мне, без остатка. — Времена меняются, и даже древние рода магов понимают, что кровь решает не всё. Вы знаете, что за прошедший год треть детей магов, проходящих конфирмацию, оказались неспособны к магии?

— С ума сойти, — буркнула Талли.

— Да! — У Авеллы в мозгу, похоже, отсутствовал участок обработки сарказма. — Как хорошо, что клан Огня более не существует. Представляете, каково было бы бедным детям?..

Я не представлял и обратился к «интерфейсу». Тот не подкачал:

Конфирмация — обряд первичного родового посвящения и испытания стихией для детей магов. Маг погружается в стихию своего клана, и если та помогает ему освободиться, маг получает возможность совершенствоваться дальше в академии, либо с индивидуальным наставником и принять печать клана. Детей магов Воды связывают и бросают в воду, детей магов Земли зарывают в землю по горло, детей магов Воздуха бросают со скалы…

Я сморгнул буквы и поёжился, вспомнив свою «конфирмацию», даже две. Да, пожалуй, Авелла права насчет несчастных детей. Гореть живьём — то ещё удовольствие.

— Можно подумать, детям Воздуха легче, — опять встряла Талли.

— О, ну их же ловят, — опять улыбнулась Авелла, и опять — мне. Впрочем, она тут же посерьезнела и заговорила уже не таким беззаботным тоном:

— На самом деле я хотела принести извинения. Официальные извинения рода Кенса за моего брата, Зована.

Я недоумевающе заморгал, потихоньку проникаясь ужасом от мысли, что за всю беседу не сказал толком ни слова, если не считать имени и попытки солгать насчет рода. К счастью в это время принесли еду, и у меня появилось несколько секунд на размышления, пока наш «официант» расставлял тарелки с золотистыми кусками мяса, еще шкворчащими.

Что сказать Авелле?! Может, что погода хорошая? Вдруг она тогда опять улыбнётся? Она так прекрасно улыбается… Так, стоп, что она говорит о брате? Какой такой «брат»?

Авелла была чудом. Ей, казалось, и не нужно было, чтобы я ей что-то говорил. Она легко прочитала недоумение по моим глазам и улыбнулась смущенно, заправив за ухо прядь волос.

— Зован толкнул вас на рынке, — сказала она. — Он бывает груб и невоздержан…

— Я бы тоже злилась, если бы мой папаша после смерти матушки привел в дом женщину из клана Воздуха! — Талли поняла, что огрызаться бессмысленно, и попробовала жалить. С тем же результатом: Авелла звонко рассмеялась, благопристойно прикрыв рот ладошкой.

— Да, конечно, это сыграло роль, вы очень проницательны! — Тут она даже удостоила Талли беглого взгляда. — И, тем не менее, такое поведение непростительно. Зован искренне раскаивается в своём поступке. Мой отец и моя мать уверяют вас в своём полнейшем расположении и приглашают в гости. Мы ужинаем в десять, можете прийти в любой день и взять с собой друга или друзей. Я буду рада видеть такого интересного собеседника.

Исходи последняя фраза из других уст, я бы не задумываясь решил, что меня подкалывают, но Авелла была — сама искренность и открытость. К тому же она потянулась ко мне, и я ощутил её прикосновение на своей ладони. Мимолетное. Когда же я опустил взгляд, рядом с моей рукой лежала белая визитная карточка с витиеватой надписью, разобрать которую сходу у меня не получилось. А когда я вскинул голову, Авелла уже поднималась.

— Большое спасибо за то, что не прогнали, — сказала она, изящно поклонившись сначала мне, потом — Талли. — Спасибо за беседу и надеюсь увидеть вас еще. Вы ведь поступаете в этом году?

Сам не знаю, что заставило меня ляпнуть: «Да!». Авелла в ответ еще раз улыбнулась и упорхнула прочь, растворилась в сиянии дня, как бесплотный дух. Прекрасный бесплотный дух.

— В жизни не встречала такой бездарной, искусственной, напыщенной куклы, — процедила сквозь зубы Талли.

Натсэ, которая за всё время разговора никак себя не проявила, молча подняла кружку и сделала хороший глоток. Так, будто полностью соглашалась со словами Талли. Та хотела было еще что-то сказать, но тут во второй раз за день у меня над ухом раздалось:

— Партрэт! Мыдалйон. Заказ.

На стол передо мной брякнулся золотой медальон. Я посмотрел на художника, про которого совсем забыл. Тот ощерился на меня и протянул руку:

— Харашо.

Я пожал ему руку и почувствовал в широкой и грубой ладони тёплый пластик своего смарта. Иногда я не тормоз. Мне хватило ума после рукопожатия быстро сунуть руку в карман. Потом я взял медальон и открыл его. Не поверил глазам.

В левой части находилось изображение моей сестрички. Здесь было всё: и её веснушки, которые почти исчезли из памяти, и озорной взгляд, и детское, но приготовившееся стать взрослым лицо. Нет, художник явно работал не из-под палки. Портрет вышел настолько лучше фотографии, что даже и сравнивать смешно. И почему такой мастер сидит на рынке? Что, в этом мире нет такого понятия, как «искусство»?

Со второй половины медальона на меня смотрела — внезапно — Талли. Здесь тоже было всё: и надменность, и самоуверенность, и вызов, и авантюрность. Но он ведь видел её всего лишь какой-то миг! Как?!

— Чего там? — заинтересовалась Талли.

— Ничего. — Я защелкнул медальон и повесил цепочку на шею. — Личное.

— Не думай, что я буду платить за это «личное», — пригрозила Талли.

Вот же ж! А ведь правда, про деньги-то я только сейчас подумал. Блин… Как выкручиваться? Учитывая то, что навык «выкручивания» у меня отсутствует как таковой.

— Дэнги — нэ нада, — взмахнул рукой художник. — Нэ платы́.

— Почему? — удивился я. Денег у меня, конечно, не было, но за художника было обидно. Такая работа стоила денег — и не малых.

— Патаму, — загадочно ответил художник и удалился, сутулясь и волоча ноги. Я проводил его взглядом.

— Да ты быстро осваиваешься, — сказала Талли. — Первый день в городе, а тебя уже приглашают на ужин в один из самых древних родов, а чорр не берет денег за работу. Может, я чего-то о тебе не знаю?

Чорр — презрительное, насмешливое наименование немногочисленного народа ар-чорр-аров, не имеющего своей территории и скитающегося по миру. Основной род занятий — торговля, работа по найму, воровство, разбой.

— Эту дрянь сам выкинешь, или помочь? — Талли потянулась к оставшейся на столе карточке.

И снова я не успел даже заметить движения. Увидел лишь, как нож, лежавший рядом с моей тарелкой, исчез, а миг спустя он уже торчал из столешницы в миллиметре от пальцев Талли. Та, вскрикнув, отдернула руку.

— Раб должен защищать жизнь и имущество своего хозяина, — ровным голосом произнесла Натсэ.

Талли потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

— Ах ты дрянь, — прошипела она. — Ну ничего, ты это вспомнишь, когда будешь…