Василий Криптонов - Эра Огня 5. Мятежное пламя [СИ]

— Сделка заключена! — прогремел голос дракона.

Миша, услышав его, чуть не потерял сознание. Говорили одновременно два голоса — мужской и женский. Мужской бил, словно молотом по голове, а женский — змеёй вползал в эту же самую голову.

— Я не заключаю с тобой никаких сделок, Мелаирим! — крикнул Мортегар.

Он, выставив меч перед собой, стоял буквально в десятке метров от этого огненного кошмара и не собирался отступать. Наверное, об этом он и говорил тогда, в доме — что запросто может погибнуть. Миша почувствовал, как трясутся коленки.

Нет, он не то чтобы боялся смерти. Но вот так стоять у смерти перед глазами, да ещё и орать на неё, наверное, не смог бы. Этот дракон был чем-то невероятным, несоизмеримым по мощи со всем, что видел Миша до этого момента. Он, казалось, мог уничтожить весь мир. Все миры.

— Похоже, кое-кто тебя предал, Мортегар! — прогрохотал дракон и широко расправил крылья.

Миша моргнул, пытаясь осмыслить увиденное. Дракон будто бы исчез, пламя растянулось и перестало быть пламенем. В ночном небе появилось отчётливое изображение, на котором Миша первым делом узнал Настю. В том же костюме, который он ей купил.

Настя стояла в каком-то мрачном каменном помещении и держала за руку ребёнка, девочку лет шести-семи. Девочка улыбнулась и помахала свободной рукой.

— Мама! — донёсся её голос. — У меня всё хорошо, я с тётей Натсэ.

— Талли! — Боргента рванулась к этому странному экрану, вытянув руки. — Маленькая моя! Зачем ты с ней пошла?!

— Тётя Натсэ сказала, что так надо, чтобы люди больше не умирали. Ты за меня не волнуйся, хорошо?

Боргента несколько раз глубоко вдохнула, выдохнула и вдруг закричала:

— Да как ты посмела, тварь?! Кто дал тебе право играть с жизнью ребёнка?!

— Мой отец, — каким-то мёртвым голосом отозвалась Настя, которую здесь называли Натсэ. — Он дал мне право играть со всеми жизнями.

— Я ненавижу тебя! Ненавижу!

— Знаю, Боргента. Вы все меня ненавидите. Но если хотите вернуть сына Тавреси и Ямоса — опуститесь возле того холма, через который мы входили сюда. Морт… Мортегар, ты должен помнить.

Мортегар долго молчал. Потом Миша услышал его тихий голос:

— Ты ведь понимаешь, что на этом всё не закончится?

— Понимаю, — кивнула Натсэ, и по её щеке скатилась слезинка; она зло вытерла её тыльной стороной ладони. — Только вот наша история — закончилась.

— Нет! — крикнула вдруг Авелла. — Она никогда не закончится, слышишь меня?! Мы тебя спасём.

Натсэ рассмеялась сквозь слёзы, покачала головой.

— Дурочка ты, белянка…

И сеанс оборвался. Вместо экрана в небе вновь парил дракон.

— Заберите мусор, — велел он. — И убирайтесь. Я исполню обещание. Человеческие города больше не пострадают. Но каждый маг, которого заметят на земле, умрёт. Вам остаётся небо. Пока ещё. Не возвращайся больше, Мортегар. Следующая наша встреча станет последней.

Много раз я рисовал в воображении встречу с матерью Натсэ. Боялся этой встречи. Представлял, как буду смущаться, как будет смущена сама Натсэ. Как её мама воспримет нашу семью… Семью, которая, мало того, что состоит из троих равноправных участников, так ещё и один из них — я. Да, некоторых вещей из головы просто так не выкорчуешь. И я по-прежнему не мог относиться к себе, как к чьему-то там мужу, или, тем более, отцу.

В действительности встреча произошла совсем иначе…

Авелла опустила остров. Возле знакомого холма стояла перепуганная женщина с орущим ребёнком на руках. Наверное, они пробыли тут достаточно долго и видели воздушный бой.

— Проходите в дом, — сказал я женщине. Говорил — и будто со стороны себя слышал, со стороны наблюдал.

— Благодарю вас, — тихо сказала женщина и, проходя мимо, задержала на мне взгляд.

Я отвернулся. Она ничего не сказала и исчезла в доме. Что Натсэ успела ей рассказать? Успела ли хоть что-нибудь?..

— Полетели, — сказал я Авелле.

— Куда? — Мне казалось, что она тоже слышит себя со стороны. Будто бы находится где-то вовне и управляет собственным телом, как марионеткой, которой полагается дотанцевать до конца спектакля, как бы хреново ни было кукловоду.

— На Материк.

— Материк…

— Ребёнка нужно оставить там. Асзару нужна печать. Летим. Ты… ты вообще — как?

Авелла пожала плечами. Не сказала ни слова, но остров начал подниматься. Меня вдруг затошнило. Не от полётов, нет. От всего, наверное. И сразу.

— Буду в кабинете, — буркнул я и двинулся к дому. По пути поймал взглядом Мишу, который растерянно топтался возле Боргенты. Тоже проблема. Тоже надо решать. Хоть чем-то займусь, пока летим на Материк. — Ты — за мной.

Он, видно, почувствовал, что я ни разу не в настроении пререкаться, и молча пошёл следом. Мать Натсэ с ребёнком на руках стояла в гостиной, крутя головой. Не знала, куда приткнуться. Я вдруг подумал, что она наверняка впервые в жизни попала в такой большой и — условно — богатый дом.

Я остановился и мысленно потянул к себе Огневушку. Привилегия хозяина. Пару секунд спустя её башмаки застучали по лестнице, и она подбежала ко мне.

— Звали, хозяин?

— Как себя чувствуешь? — спросил я.

— Гораздо лучше.

— Позаботься о них. — Я кивнул на женщину, которая не сводила с меня внимательного взгляда.

— Убить? — с готовностью спросила Огневушка.

— Нет! Мы оставим их на Материке. Спроси, не хотят ли они есть, не хотят ли спать… Я не знаю. Сделай что-нибудь.

Сказав это, я двинулся по коридору к лестнице. Миша двигался за мной.

— Простите, — настиг меня голос женщины. — Сэр Мортегар?

Я остановился. Хотелось уже просто упасть и отключиться, забыть весь этот кошмар хоть на мгновение.

— Да? — спросил я, не оборачиваясь.

— Я хотела сказать вам спасибо. За всё, что вы сделали. Для меня. Для моей дочери…

Тут хлопнула входная дверь, и раздался дрожащий от ярости голос Боргенты:

— Если бы вы знали, сколько он сделал для вашей дочери, вам стыдно было бы говорить «спасибо». Она ему десяток жизней должна. Но вместо благодарности…

— Хватит! — сказал я громко. — Хватит, пожалуйста.

Боргента замолчала.

В кабинете я упал в кресло и обхватил голову руками. Миша плюхнулся на диван. Пару минут он добросовестно молчал, потом, сообразив, что начинать разговор я не собираюсь, подал голос сам:

— Фиговый день?

— Угу, — отозвался я. — Фиговее не придумаешь.

— У меня тоже. Видел твоих предков, кстати. Они про тебя забыли.

Я пожал плечами. В душе́ у меня все резервуары были уже переполнены. Для беспокойства о родителях места не осталось.

— Надо полагать, — сказал я. — Так же, как они забыли мою сестру.

— У тебя сестра есть?

— Была. Она погибла.

— Сочувствую. Здесь погибла?