Василий Криптонов - Эра Огня 5. Мятежное пламя [СИ]

— Да, сочувствую. Меня так в восьмом классе старостой назначали.

— Вот, ты понял.

Наконец-то между нами протянулась некая связующая ниточка. Я её действительно видел — тоненькая, серебристая. Хм, занятно. Я могу увидеть дружбу. И, судя по всему, не только. Ещё — любовь. Мечту… Магия Души — это нечто, требующее долгих исследований. Жаль, ни сил, ни времени на это нет. Ни мозгов…

— Так, это… — Моингран откашлялся. — Чё там по мечу?

— Блин, как ребёнок, честное слово!

Но я всё же вытянул руку над столом. Резерва было полно, я предполагал, что битва будет дольше и страшнее. Поэтому меч сотворил без труда. Короткий, с цельнометаллической рукоятью. Моингран покрутил его в руке.

— Сойдёт? — спросил я.

— А чё ручка железная?

— Долго объяснять. Другого меча тебе не получить. Во всяком случае, пока.

— Блин, скользкая… Изолента есть?

— Иди отсюда, а? — застонал я. — Дай мне чуток с мыслями собраться.

— А куда я?..

— Да куда хочешь. Только с острова не падай — расшибёшься. И с Вуктом осторожнее. Скажи, что ты — из клана Огня. И посмотри так, со значением. Он поймёт, мы с ним говорили на эту тему.

***

Ребёнка Тавреси с рук на руки передавала Авелла, когда мы, уже под утро, пришли в особняк, где временно проживал род Калас. Никто не спал.

— Слышали, в стороне Сезана что-то сильно сверкало и грохотало, — сказала госпожа Калас, держа руки на плечах ревущей над ребёнком Тавреси.

Малыш, будто в самом деле понимал, что это — мама, прекратил, наконец, реветь и делал попытки улыбнуться. Тавреси тоже пыталась улыбаться ему. Получалось у них плохо.

— Н-да, сверкало, — сказал я.

— Вы… победили?

Я покачал головой. Приобнял понурившуюся Авеллу, легонько потянул её от порога.

— Идём, — сказал я. — Нам пора.

— Спасибо вам! — вскинула голову Тавреси. — Спасибо!

— Держитесь, — сказал я, сам толком не зная, что имею в виду.

Авелла просто кивнула, и мы ушли.

В Каменном страже нас уже ждала госпожа Акади. Они с матерью Натсэ сидели за столом и пили чай, болтая, будто старые подруги. Меня буквально передёрнуло от этой сцены. Слова Лореотиса неплохо расположились у меня в голове, но проникнуть в сердце им было тяжелее. И спокойно глядеть на эту темноволосую женщину я не мог.

— Доброе утро, сэр Мортегар! — сказала Акади, поднимаясь мне навстречу. — Авелла сообщила мне о вашем желании, но я поговорила с госпожой Ниитлис… Она предпочла бы остаться здесь.

Ниитлис? Я искоса посмотрел на мать Натсэ, которая внимательно, не таясь, изучала меня взглядом. Теперь, когда у неё появилось имя, она стала для меня более человеком, чем раньше. И мне это не понравилось.

— Исключено, — сказал я. — Она даже не маг. Смысла нет.

— Я очень постараюсь не путаться у вас под ногами, — тихо сказала Ниитлис.

— А если вас убьют? — Я впервые посмотрел ей в глаза. Прямо, открыто.

Она улыбнулась:

— Значит, я умру.

— А вам это зачем?

— Вы ведь собираетесь спасать мою дочку?

— Спасать… Она, если захочет, сама кого угодно спасёт, — с горечью сказал я.

Почему, ну почему она не поставила в известность меня? Если бы я знал, если бы я мог нести это бремя вместе с ней, мне сейчас странным образом было бы гораздо легче.

— Я долгие годы думала, что Нероемон угробил её. И теперь не хочу больше потерять. Если ей суждено погибнуть — я хочу держать её голову у себя на коленях. Если суждено погибнуть мне — пусть она успеет заглянуть мне в глаза. Это всё, о чём я прошу, сэр Мортегар. Сопливые бредни выжившей из ума старухи. Вы легко сможете от них отмахнуться.

Я молчал минуту, не меньше, постукивая пальцами по затвердевшему от крови краю плаща.

— Как её зовут? — спросил я.

— Кого?

— Натсэ. Вашу дочь. Это ведь не её настоящее имя.

— А разве это имеет значение, сэр Мортегар? — Ниитлис как будто удивилась. — Она прожила с нынешнимименем бо́льшую часть жизни и, должно быть, давно забыла…

— Госпожа Ниитлис, — подала голос Авелла. — Мы очень хотели бы знать.

— Нильтия, — сказала Ниитлис. — Сокращённо — Нильти.

Не знаю, почему мне важно было это услышать. Как будто что-то в глубине души сместилось. И имя Натсэ, ставшее тяжёлым, перегруженным чувством вины, уступило место другому — лёгкому, весёлому. Нильти.

Я понял, что улыбаюсь, только когда заметил улыбку Авеллы. Мы переглянулись, без труда поняв, что чувствуем сейчас одно и то же. Разрушенная было семья начала восстанавливаться в этот самый момент. Что бы Натсэ там ни думала — мы её вернём. И, если понадобится, свяжем.

— Оставайтесь, — кивнул я Ниитлис. — Госпожа Акади, нам нужно, чтобы Асзар вошёл в клан Воздуха. Сможете это устроить?

— Совет решил пока ввести запрет на обращения, — задумчиво сказала Акади. — Идти против совета нам с Денсаоли сейчас очень не с руки… Но есть лазейка. Если господин Асзар согласится заключить брак с госпожой Денсаоли в клане Воздуха…

— Согласится, — уверенно сказал я. — Пусть только попробует не согласиться. Тогда остаётся два Сердца. За Огненным я отправлюсь один, а остальные…

— Вот нет, — перебила меня Авелла. — Вот про «один» — это ты путаешь.

— Авелла…

— Нет, я сказала! — И она топнула ногой. — Хватит уже меня бросать! Что за дурных манер вы нахватались в этом своём мире?!

Впечатлений у Миши было столько, что он даже не заметил смены часовых поясов (дома было утро, а здесь очутился ночью). Ещё один момент, который его не то расстроил, не то порадовал, но явно отличался от «попаданческих» книжек: всем было на него плевать.

Все ходили, разговаривали, предавались уединённым размышлениям, а Мишу — или, как его теперь звали, Моинграна, — никто не замечал. Царила какая-то суета. Планировали то войну, то свадьбу, то ещё что-то непонятное. Голова кру́гом шла.

И ещё меч… Меч, который Мортегар сотворил буквально одной левой.

Ножен не было. Попытка запихать меч за ремень привела к плачевному результату: ремень оказался разрезан практически полностью. Миша успел вовремя остановиться, но тонкой полоски кожи явно надолго не хватит. Скоро придётся выяснять, как в этом мире обстоят дела с ремнями.

— Вас обуяла страсть, господин Моингран?

Перед Мишей, который стоял спиной к подоконнику в столовой, остановилась странная девица, которую здесь звали Огневушкой. Она внимательно, с лёгким удивлением, смотрела на Мишу.

— А это вопрос, или предложение? — спросил он.

— Вопрос… Просто я заметила, что вы разрезали ремень своих штанов.

— Ах, это… Ну, он мне просто надоел.

— Понимаю. Мне тоже иногда надоедает. — Она потеребила свой ошейник и поморщилась.

— Так может, того? — Миша показал ей меч.

— Что вы! — Огневушка отшатнулась от него. — Если вы вернёте меня во власть Стихий, я потеряю всё! Разум, душу, любовь господина Зована…