Василий Криптонов - Эра Огня 5. Мятежное пламя [СИ]

Я убрал своё огненное облачение. Одновременно избавилась от каменной оболочки Натсэ, получилось, что мы лежим на земле, глядя в глаза друг другу.

— Вы живы?! — подбежала к нам Авелла, держа за руку Маленькую Талли.

— Почему-то, — сказал я, скатившись с Натсэ. — А где все...

Ответ уже не требовался. Я увидел, куда стремились все стихиали и близнецы с близняшками.

На крыше чудом уцелевшего после стольких апокалипсисов каменного дома стоял, воздев посох, Старик. От конца посоха распространялось сияние. Оно тоже было белым, но сердце подсказывало, что это — не та белизна, не уничтожающая. Та, что, напротив, способна создавать Вселенные.

Сияние, будто стеклянная преграда, останавливало пламя, не позволяя ему прорваться ниже, уничтожить нас.

Вся нечисть бежала к Старику, гонимая слепым инстинктом.

— Какие злые, — пробормотала Талли.

Земля содрогнулась. Огневушки и Огневушки-мальчики стали падать целыми толпами в возникающие то тут, то там разломы. Стихиалей это, конечно, не застопорило. Огненные птицы взлетели, тигры и лошади — прыгнули.

— Вакуум! — Авелла вытянула руку.

Кажется, пару стихиалей ей удалось поймать и уничтожить, но это была капля в море.

Старик заметил, что на него нападают, вовремя. Я почувствовал его усилие. Вот он будто толкнул вверх посох, и магическое поле его души поднялось, прогнав огонь ещё выше в небо.

А следующим движением Старик крутанул посох, одновременно сам поворачиваясь вокруг своей оси. Стихиалей, которые готовы были испепелить его, расшвыряло в разные стороны. По телам многих побежали белые разряды ослепительной энергии. Они взорвались, засыпав землю медленно гаснущими искрами.

Пламя вверху погасло. Остался только огромный Дракон, с недоумением взирающий вниз, на эту внезапно появившуюся помеху.

— Я разгадал твою загадку, Мортегар! — прогремел голос Старика.

Он шагнул с крыши, и воздух осторожно опустил его, поставил на землю. Старик неспешно пошёл ко мне.

— Загадку? — произнёс я, не в силах заставить голову хоть что-то соображать.

— Ты назвал меня «роялем». Я долго размышлял, пока меня не осенило. Подобно роялю, я был всего лишь инструментом Анемуруда, на котором он сочинил свою мелодию и оставил меня вспоминать её. Таким же инструментом был Мелаирим, таким же был и ты. Но вы оба перестали играть чужие мелодии. Вы теперь — сами творите свои судьбы, не ожидая, пока ваших клавиш коснуться пальцы музыканта. Я понял, что настало моё время взять мелодию в свои руки. Позволь мне поблагодарить тебя за мудрость, Мортегар. Для меня честь быть знакомым с тобой.

Он поклонился, остановившись, и резко развернулся. Как раз вовремя — Дракон рванулся вниз, к нему.

— Нет! — заорал я. — Идиот!!!

Старик встретил Дракона поднятым посохом. Ослепительно полыхнула белая вспышка, однако теперь, когда солнце было скрыто за чёрными тучами, Дракон даже не дёрнулся.

Запоздало до меня дошло, как я ошибся, подумав, что днём Мелаирим «заряжается» от солнца. Всё было с точностью до наоборот. Солнце оставалось настоящим Огнём этого мира, а Мелаирим был мятежным Пламенем. И Солнце наверняка причиняло ему страдания, вот и всё.

Я побежал. Прыгнул и полетел, на ходу расправляя огненные крылья, но не успел.

Пламя окутало Старика. От него остался лишь силуэт, чёрный и тонкий. Но вот в пламени забрезжило белое свечение, сделалось сильнее, ярче, и Дракон, зарычав, отпрянул.

Старику тяжело далось это, и он не мог скрыть усталости. Плечи поникли, рука, державшая посох, тряслась.

— Таков мой выбор! — чуть слышно произнёс Старик, и с конца посоха сорвалась белая молния, ударив Дракона в грудь.

Молния не исчезла, сверкнув, как подобало молнии. Нет, она продолжала дёргаться, ослепляя, соединяя в единое целое Старика, посох и Дракона.

В тот миг, когда я поравнялся со Стариком, грянул взрыв. Ещё одна буря огня пополам с белой энергией.

Меня отшвырнуло назад. Я ударился спиной о землю, меня вмяло на метр в глубину, но то ли Пятая Стихия вовремя сжалилась, то ли Натсэ успела подсуетиться, а может, Маленькая Талли — не знаю, но я ничего не сломал и даже не сильно ушибся. Тут же вскочил на ноги, тяжело дыша.

На лицо упали робкие капли дождя. Они быстро обрели уверенность, и хлынул ливень, скрыв всё в радиусе больше полутора метров. Но я успел заметить, что, во-первых, Дракона и стихиалей больше нет, а во-вторых, Старик лежит в десятке шагов от меня, рядом со сломанным в трёх местах посохом.

Я бросился к нему. Раскисшая земля скользила, будто не хотела пускать. Дождь лупил по коже и, казалось, вот-вот начнёт её резать, но я даже не подумал унять его магией. Почему-то казалось правильным, что — дождь. Он лился и будто приносил какое-то очищение.

Упав на колени возле Старика, я наклонился к нему, услышал судорожное дыхание.

— Куда ж ты полез? — простонал я. — Сам же говорил — вы не воины!

— Никто не воин, пока не начнётся война, Мортегар, — сипло ответил Старик, и я едва слышал его за шумом дождя. — Хотя бы я прогнал его. Скажи... Скажи, что я был прав.

— Ты был прав, — обречённо сказал я.

Дождь внезапно перестал литься, остался лишь звук. Я поднял голову. Они подошли все втроём. Авелла сотворила воздушный «зонтик» над нами. Я не стал с ней спорить. Все молча, с изумлением смотрели на умирающего старика. Они-то все видели его впервые в жизни.

— Корабль, — шепнул он.

— Что? — Я наклонился ближе. Расслышать слова Старика было уже почти невозможно. Глаза его начали закатываться.

— Ты просил... корабль... Сиектян... Он там, где будет его сердце, Мортегар.

— Что?! Какое ещё сердце у корабля? Неужели хоть сейчас нельзя без загадок?!

Но я кричал на мертвеца. Последний выдох Старика растворился в воздухе. На миг его тело окутало белое сияние. Потом оно отделилось — бесформенное, яркое — и полетело вверх. Легко преодолело «зонтик» Авеллы и устремилось в небо. Мы все провожали его взглядами.

Когда сияние достигло туч, кажется, произошло столкновение. По тучам разбежались белые разряды, и тучи начали расходиться. Так быстро, как будто в разные стороны одновременно начали дуть целые ураганы.

Дождь прекратился. Мы стояли и смотрели на чистое, будто свежевымытое солнце, которое всё это время спокойно светило, не ведая, должно быть, что произошло под покровом туч.

— Куда он исчез? — спросила Авелла. — Яргар?

— Вряд ли, — сказала Натсэ. — Готова поставить дилс против сундука с солсами — он уже на Материке.

Её слова тут же обрели подтверждение. Перед глазами вспыхнуло телеграфное сообщение от Лореотиса:

ЛОРЕОТИС: Главный здесь. Защиты нет. Прощай.

Ниитлис держала Алмосаю за левую руку и считала пульс, пока с правой руки текла кровь в подставленный Боргентой таз. Казалось, это длится уже целую вечность. Казалось, Алмосая уже должна умереть. Логика подсказывала, что на самом деле прошло, наверное, меньше минуты, и крови вылилось не так много, просто это — кровь, и потому страшно. Но логика сидела где-то глубоко и не могла докричаться до колотящегося в панике сердца.