Василий Криптонов - Эра Огня 5. Мятежное пламя [СИ]

Она заплакала. Натсэ с недоумением посмотрела на меня, потом принялась тормошить, что-то спрашивая. Она-то не поняла ни слова.

— Огонь... — прошептал я. — Сейчас, да...

Я бросился в кухню, открыл газ сразу на двух конфорках, вдавил кнопку. Вхолостую сверкнули несколько электрических искорок, и вот — два огненных столба выросли над плитой, оба — до самого потолка. Я подавил рефлексы, которые призывали меня перекрыть газ, и для верности вообще вышел из кухни.

Натсэ встала рядом со мной, я нашёл её руку. Мы, словно безумцы, смотрели, не двигаясь, как огонь перекидывается на потолок, ползёт по нему, начинает облизывать стены, занавески.

— Если нас спасут, — сказал я, следя за стремительно распространяющимся пожаром, — то вряд ли определят в одну палату. Кажется, психов разного пола содержат отдельно...

Вдруг ключ повернулся в замке входной двери. Я оглянулся.

— Дима? Я сумку забыла, а ты почему ещё...

Мама, не договорив, закричала. Бросилась обратно в подъезд, потом — ко мне.

— Нет! — рявкнул я на неё так, что сам испугался. — Не лезь в это!

Мама остановилась, будто наткнувшись на стену. Глаза широко открыты, в них — ужас пополам с недоумением. Что творится?! Она протянула ко мне руки.

Я отвернулся. В огне мне чудилась женская фигура. Она тоже протянула ко мне руки. В её огненных ладонях что-то вспыхивало и сверкало.

— Дима! — закричала мама. — Бежим отсюда!

— Мортегар, — пророкотало пламя.

Стиснув зубы и крепче сжав ладонь Натсэ, я шагнул вперёд. Руки огненной фигуры поднялись мне навстречу, и то, сверкающее, влетело мне в голову ослепительной вспышкой боли.

Я кричал. В голове что-то рвалось, трещало, менялось, кровь хлестала из глаз и ушей, из носа. Стремительным хороводом пронеслась череда картинок-воспоминаний, которые у меня подло украл Мелаирим...

— Спасибо тебе за всё, братик, — услышал я последние слова Талли. — Надеюсь, я хоть немного смогла тебе отплатить...

Огонь раздался в стороны, и в нём я увидел щель, пролом в никуда. Я прыгнул туда, увлекая Натсэ за собой, и в этот раз не выпустил её руки до самого конца пути через вечность.

Мы рухнули на белый мраморный пол. Я закашлялся, плюясь кровью на эту ослепительную белизну.

— Мо-о-орт? — простонала Натсэ. — Ты вспомнил?

— Да, — выплюнул я ещё один сгусток крови. — Блин... Да!

— Хвала всем Стихиям, вместе взятым!

Было тихо. Такую тишину может создать только множество людей, одновременно молчащих в одном месте. Я поднял голову и увидел их всех. Маги Воздуха, Земли, Воды. Они собрались сюда, чтобы смотреть какое-то представление, но, похоже, не наше триумфальное появление. А что же...

В десяти шагах от нас, перед белой статуей, стояли трое. Авелла, Зован — в свадебных костюмах — и служитель из клана Воздуха. Все трое, раскрыв рты, смотрели на нас.

— Офигеть, — сказала Натсэ. — Белянка, тебя на минуту одну нельзя оставить. Стоило отлучиться — и она уже выходит замуж за брата! А чего не за отца? Я испытываю муки ревности, между прочим!

— Наверное, у неё есть какое-то разумное объяснение, — простонал я, и меня вырвало целым литром крови.

Прежде чем, по давней традиции, упасть без чувств, я увидел и услышал, как Авелла, издав оглушительный восторженный визг, расшвыряла по сторонам букет белых цветов, подпрыгнула и сделала в воздухе двойное сальто, прямо в своём пышном свадебном платье. А ещё... А ещё Зован мне улыбнулся. А служитель гневно захлопнул свою книгу. Вовремя мы вернулись...

____________________

[1] Я пыталась дважды, но ты оба раза убил меня — Настя/Талли имеет в виду две её попытки явиться Мортегару. Первая попытка — ноутбук, который загорелся, но Морт залил его водой в ванне. Вторая попытка — вспышка огня в кухне, которую он погасил. Для Талли это были отчаянные попытки прорваться в наш мир, она потратила на них множество сил, и в третий раз рисковать не хотела, потому что сил у неё оставалось лишь на одну попытку. Прим. авт.

— Слушай, у него было кровохаркание. Тебе правда обязательно лежать у него на груди? Я понимаю, ты лёгкая, и всё такое...

— Обязательно! Я слушаю его сердце.

— О, это мило. Ладно. Но мою руку ты можешь отпустить хотя бы ненадолго? Я не исчезну.

— Не могу!

— Прекрасно. А если я, к примеру, хочу сходить в комнату с удобствами?

— Пошли.

— Белянка! Хватит сходить с ума!

— Полгода, Натсэ! Полгода! Ты, со своим предупреждением, опоздала месяцев на шесть.

Приходя в себя, я слушал перебранку Натсэ и Авеллы, чувствовал у себя на груди лёгкую тяжесть и не хотел шевелиться. Казалось, открою глаза и опять увижу другой мир, а этот окажется сном. Я понимал Авеллу. Я тоже изо всех сил цеплялся за голоса, боясь потерять эту ниточку навсегда.

В груди болело, голова трещала, хотелось пить. И все эти чувства тоже будто привязывали меня к миру, поэтому и с ними я не мечтал поскорее расстаться.

— Какой он? Его мир? — спросила Авелла.

— Лучше тебе не знать. Серьёзно.

— Ну расскажи...

— Ну... Там совершенно нет магии. Разговоры на расстоянии, водопровод — всё это есть, но они как-то сделали это по-другому, как-то... примитивно. Ещё у них нет лошадей, и они сделали кареты, которые ездят сами по себе. При этом гудят, воняют и выглядят по-дурацки. И их настолько много, что на дорогах ставят такие специальные светящиеся штуки, которые показывают, когда каретам нужно остановиться, а людям — идти. Иначе ты через дорогу просто не перейдёшь!

— Интересно...

— Люди на улице ведут себя так, будто им не могут в любую секунду воткнуть нож в спину.

— Как Мортегар?

— Да, примерно как Мортегар. И людей там много, очень много. Я шла по городу несколько часов и только своими глазами увидела как минимум население Сезана, а это была только крохотная часть города. Огромные дома, в каждом столько жильцов, сколько на двух-трёх больших улицах.

— Невероятно!

— Еда — дрянь. Вонь... Вообще, там воздуха нет.

— Как?! — Авелла, судя по ощущениям, даже приподнялась с моей груди.

— Знать не знаю, как они называют то, чем дышат, но это совершенно точно не воздух. Удивляюсь, как я кровью кашлять не начала.

— Да ладно, — тихо и хрипло произнёс я, открывая глаза. — Это Красноярск, ты просто не в теме.

Помещение, в котором я лежал, было незнакомым. Но, по обилию белого цвета и отсутствию мебели я догадался, что это, видимо, медпункт.

Авелла, увидев, что я проснулся, снова упала мне на грудь и заревела, как ребёнок. Натсэ улыбнулась. Она сидела рядом, на краешке довольно широкой кровати, и Авелла всё ещё держала её за руку.

— Ну как? Жить будешь? — спросила Натсэ.

— Надо начинать, — улыбнулся я ей в ответ и погладил белокурую голову, вздрагивающую у меня на груди. — Полгода?