Ричард Морган - Хладные легионы [litres]

Надзиратель Пашла Менкарак – сын великого надзирателя Анвара Менкарака, да и сам ныне большая шишка. Громкий голос посреди молодой поросли убийственно серьезных засранцев-священнослужителей, которых взращивали в Цитадели. «Прославленный автор церковных мнений и толкователь священных текстов», – пару месяцев назад зачитывала ему Имрана придворное официальное сообщение, которое получила из вторых рук. Она признавала, что некогда он был хитрым политическим игроком, а теперь открыто критиковал Империю, говоря о неудачных попытках завоевать территорию неверных, имевших место после войны. Монаршие гонцы подозревали его в прямых связях с демлашаранскими вожаками, но, похоже, пока ничего не могли доказать. А учитывая, как складывались отношения между дворцом и Цитаделью, прямо сейчас Менкараку ничто не угрожало.

В прошлом году у Арчет произошла стычка с этим козлом, и император ее поддержал. Момент был неприятный: казалось, напряженность между дворцом и Цитаделью вот-вот приведет к расколу. Но среди церковников нашлись здравомыслящие, которые заставили Менкарака извиниться, после чего он уполз в нору, зализывать раны и обдумывать месть. Больше прямых столкновений не было, но Арчет полагала, что с той поры за каждым грозным жестом со стороны Цитадели стоял Менкарак или надзиратели, разделявшие его кретинские взгляды.

Чем бы маленький говнюк ни занимался в старом храме выше по течению реки, на это стоило взглянуть.

– Ты не мог бы меня туда провести? – спросил Драконья Погибель.

Харат замер, поднеся вилку ко рту.

– Куда? В Афа’мараг? Сомневаюсь. После того как меня вышвырнули, Алнарх запретил остальным иметь со мной дело.

– Я и не думал заходить через парадную дверь.

– А-а. – Медленный кивок. Ишлинак сунул еду в рот и ухмыльнулся, не переставая жевать. – Ладно, я тебя понял. Такое можно устроить. Храм древний, разваливается на части. Там куча мест, где пробраться внутрь можно с помощью одной гнутой булавки. Я тебе покажу, если хочешь.

– А как насчет пойти со мной?

Харат замялся. Проглотил еду и откинулся на спинку стула.

– В чем дело, скаранак? Зачем ты хочешь туда попасть? Я серьезно. Друг, если ты ищешь дешевую киску из Лиги, я могу сводить тебя в пару…

– Дело не в девках, – перебил Эгар и поспешно добавил: – И не в мальчиках. Как я и сказал, Менкарак угрожает той, кого я охраняю, и мне нужно какое-то преимущество перед ним. Я лишь хочу туда пробраться, немного поразнюхать, вдруг чего найду. Потом я уйду, не поднимая шума.

– Я не хочу драться с кем-то из ребят, что там остались. Я не обнажу клинка.

– И не придется.

– Они же раньше были моими друзьями, верно? И остались бы ими, если бы не Алнарх. Та заварушка в «Голове ящера» случилась только потому, что я купил Элкрету выпивку, а Алнарх велел ему все вылить. Вот хер какой.

Эгар подался вперед.

– Сынок, взгляни на меня. Мы не станем драться с твоими друзьями. Мы вообще ни с кем не будем драться. Проникнем туда, осмотримся, может, зададим рабам пару вопросов и уйдем. Если сделаем все верно, никто не догадается, что мы там были. Но мне нужно, чтобы ты показал, как туда попасть, и прикрывал меня, пока я внутри. Если согласишься, оплачу тебе жилье до конца месяца и прибавлю еще пятьдесят элементалей наличными. Какое-то время тебе не придется колошматить вдов.

Харат снова принялся за еду. Пожал плечами. Усмехнулся, отламывая кусок хлеба.

– Лады, дружище, что тут говорить-то? Я весь твой. Деньги есть деньги.

– Деньги есть деньги, – согласился Эгар. – И я добавлю еще двадцать, когда закончим. Хочешь знать, для чего?

– Конечно. – Ишлинак небрежно взмахнул рукой, не отвлекаясь от тарелки. – Валяй удиви меня.

– Чтобы ты держал рот на замке. Не разболтал спьяну в «Голове ящера», как вломился в храм Цитадели с Драконьей Погибелью на пару.

В ответ раздалось уклончивое хмыканье.

– А байка-то неплохая. Стоит нескольких кружек пива.

– Эй. – Эгар щелкнул пальцами у него перед носом. Заставил взглянуть себе в глаза. – Слушай сюда, ишлинак. Двадцать. Сверх оплаты. Рот на замке. Я хочу, чтобы ты поклялся на крови.

– Да ладно, ладно, Драконья Погибель. Расслабься. Я тебе просто голову морочу. Клянусь кровью, на, получай.

– Хорошо.

Эгар опять откинулся на спинку скамьи, уставился на Мост Черного народа и реку, пока его спутник ел. День перевалил за середину, и полуденная жара спадала, предвещая вечер. Драконья Погибель глядел на оживленные потоки, движущиеся по эбеновой поверхности моста: повозки, всадники, тьма пешеходов. Кое-где на солнце блестели шлемы и кольчуги солдат. Рабы, покрытые пылью, спотыкаясь, вереницей брели в город: их долгий путь подошел к концу.

Он ухватил мысль за хвост. Снова взглянул на Харата.

– Эта рабыня… Думаешь, она что-то знает?

Ишлинак, не отрывая взгляда от тарелки и продолжая жевать, ухмыльнулся.

– О, она много чего знает, брат. У нее в запасе парочка таких трюков, ой-ой-ой…

Он покачал головой в смущенном восторге.

– Даже так?

– Даже так. – Харат проглотил прожеванное и потянулся за хлебом. Перегнувшись через стол, взмахнул рукой, в которой сжимал оторванный кусок. – Слушай, должен признаться, что за последние пару лет у меня девок было больше, чем у старшего сына вождя за всю жизнь. Я, наверное, побывал в каждом борделе от Дхашары до Демлашарана. И все равно это был один из самых славных перепихонов, какие у меня случались.

Эгар такое уже слышал – Уранн свидетель, он и сам нес такую же чепуху, когда ему было столько лет, сколько Харату. Но на всякий случай…

– Она попросила у тебя что-нибудь взамен?

Ишлинак рассмеялся.

– Еще бы, а ты как думаешь? Чтобы я ее оттуда вытащил. О чем еще может просить рабыня?

– И что с ней случилось?

Харат принялся вымазывать подливу оторванным куском хлеба, пожал плечами и не поднял глаз. Потом покачал головой, жуя.

– Не знаю, я ее больше не видел. А что?

Рингил и Эрил посмотрели друг на друга. Их мечи с плащами и прочим остались в комнатах. Эскиат произнес негромко и беззаботно:

– Солдаты, значит.

Эрил демонстративно откинулся на спинку скамьи.

– И чего им надо, малый? Это Стража?

Мальчик покачал головой и опять облизал губы.

– Нет, милорды. Они наемники.

Во взгляде, который он устремил на двух клиентов, сквозила мольба. Война здесь закончилась не так давно. Стены Хинериона неплохо держались в битвах с Чешуйчатым народом, но последовавшие приграничные стычки между имперцами и Лигой обошлись местным дорого. Оттого все трактирщики в этих краях мудро считали, что от мундиров или номинальной преданности кому бы то ни было ничего не зависит: если видишь человека с оружием и шрамами, считай, перед тобой голодный дикий пес. Покорми и напои с опаской, веди себя так осторожно, словно несешь драконьи яйца, и никогда – никогда! – не становись между соперничающими стаями.