Майкл Салливан - Смерть леди Далгат. Исчезновение дочери Уинтера

Потом мраморный Новрон начал убивать людей.

Огромная сандалия опустилась на Флорета и размазала его по камням мостовой. Теперь эта нога статуи оставляла кровавые отпечатки везде, куда ступала. Другой ногой Новрон отбросил двух сыновей Киллиана через всю площадь. Судя по пятну на мраморной голени, Освал не сомневался, что они погибли в момент удара. И это была только преамбула. Сойдя с пьедестала и крепко встав на ноги, Новрон принялся размахивать мечом. Огромное мраморное оружие длиной восемь футов косило ряды людей, столпившихся вместе. С каждым взмахом прежде белоснежная статуя покрывалась новыми кровавыми брызгами.

Освал в ужасе вцепился себе в горло. Его поразила скорость убийства. Мир решил осквернить самый святой символ церкви, выбрав его в качестве орудия резни, и епископ гневно стукнул кулаками по окну-розетке.

Как он посмел!

Ужас, вызванный криками умирающих и обреченных, затмила ярость от унижения, которому подверг веру мир, воспользовавшись образом Новрона в качестве инструмента разрушения.

Это неприемлемо.

Одно дело – мятеж. Другое – темная магия. Но это было немыслимым извращением. Он должен вмешаться. Епископ побежал к лестнице и понесся вниз. Тайнуэлл сам не знал, что станет делать, когда спустится, но его захлестнуло негодование. Споткнувшись о полы своего одеяния, он пролетел последние три ступени, однако даже не ощутил боли.

Схватив кованый подсвечник, епископ пробежал от своего кабинета к массивным парадным дверям и остановился, задыхаясь от усилий, прислонившись к железному пюпитру и оглядывая пустой собор. Крики снаружи не умолкали. Тайнуэлл не осмеливался открыть двери. Он посмотрел в окно на огромную ожившую статую, крушившую площадь. И когда подумал, что хуже уже не будет, появилась вторая гигантская статуя.

Странно, но Виллар не заметил прихода Гленморгана, хотя прежний наместник Империи был ростом двенадцать футов, и его ноги разбивали камни мостовой в мелкую щебенку. Виллар был поглощен – ошеломлен – удовольствием, которое приносило уничтожение правителей Альбурна с помощью их собственного бога.

Статуя Новрона была огромной и сильно отличалась от более мелких горгулий, к каким привык Виллар. Она медленнее двигалась, реагировала с задержкой – но была невероятно мощной. И ему нравился вид. Статуя была такой высокой, что он мог наблюдать все – за исключением Гленморгана. Это откровение явилось ему в форме мощного удара.

Физически Виллара не было на площади, он управлял големом удаленно, как столько раз прежде – горгульями. И когда Новрон Великий и статуя Гленморгана, обычно стоявшая на пьедестале в центре Имперской галереи, врезались в каменный пилон, увековечивший героев Первой битвы на Виланских холмах, Виллар ничего не почувствовал. Не ощутил он и ударов, которыми Гленморган осыпал Новрона. Но увидел мраморные осколки, летевшие из груди Новрона под кулаками Гленморгана.

Грисвольд! Эразм Ним был мертв, и теперь только гном обладал знаниями, необходимыми, чтобы разбудить голема. Он пытается остановить меня.

Виллар откатился в сторону и вновь поднялся на каменные ноги.

Неугомонный Гленморган вцепился в него сзади, запрыгнул Новрону на спину, обхватил рукой шею императора и сдавил.

Может, Грисвольд и был гномом, представителем народа, раскрывшего тайны големов, но ему недоставало опыта управления каменным гигантом. Они предоставили Виллару выполнять всю работу, совершать предварительные убийства в каменном обличье. Они были ленивы, и теперь гном поплатится за это. Грисвольд дрался как существо из плоти и крови. Распространенная ошибка. Раньше Виллар поступал так же. Но статуи не были живыми, а камень не дышит. Душить их бесполезно. А вот удары и падения наносили немалый вред.

Не успев добраться до места, Дженни столкнулась с паникующей толпой. Сотни празднично разодетых людей бежали с площади. Дамы в весенних нарядах и господа в чулках с пряжками неслись так, словно за ними гнался сам Уберлин. Женщина в светло-голубом платье с белыми кружевными манжетами махнула рукой Дженни и крикнула:

– Беги! Новрон убивает всех!

С тем же успехом она могла сказать, что Гром-галимус отплясывает джигу. Дженни не сбавила темпа. Нет, она двигалась не очень быстро. В одном ей повезло: бежать пришлось под горку.

– Нет! Нет! Вернись! – Человек с причудливой шляпой в руках тоже обращался к Дженни. – Там всех убивают!

Она притормозила. Причиной послужили не слова, а кровавое пятно на щеке мужчины. Оно заставило Дженни отнестись к предупреждению всерьез, но все-таки не остановило ее. Она зашагала по Центральной улице к перекрестку с Винтаж-авеню, откуда открывался хороший вид на площадь. Две огромные каменные статуи сцепились в схватке; одна висела на спине у другой, обхватив рукой ее шею. Мостовая у них под ногами окрасилась в кошмарные цвета. Словно голубика в клубничном варенье, на залитых кровью камнях лежали тела.

Дженни двинулась дальше.

Лео?

Она осмотрела трупы. Они были страшно искалечены, и Дженни не надеялась, что сумеет опознать мужа в этой ужасной массе, но вдруг ей удастся заметить жилет? Он был таким ярким. Потом Дженни вспомнила, что не купила его. А даже если бы и купила, не успела бы вручить. Ее схватили прежде, чем она вернулась домой.

Как жаль, что я ничего тебе не подарила. Дженни снова заплакала.

Если в уголках ее сердца и таились сомнения в том, что она по-прежнему любит Лео Харгрейва, то слезы смыли их без остатка.

Даже если Лео не любит меня, он хороший человек, добрый. Иначе я бы не любила его так сильно.

Что-то синее пошевелилось. Человек у ближайшего к Дженни края площади пытался ползти. Одна его нога была выгнута под неестественным углом, и он подтягивался на руках, оставляя красный след. Над ним пошатывались сцепившиеся гиганты, массивные каменные ноги врезались в мостовую с такой силой, что весенние украшения падали со стен. Статуя Новрона старалась сбросить статую Гленморгана, и четыре ноги таранили площадь, угрожая раздавить несчастного калеку.

При мысли, что это может быть Лео, сердце Дженни сжалось, и она кинулась в кровавое море под бурей каменных ног. Дженни быстро поняла, что это не Лео. Мужчина был моложе и стройнее. Это ее не остановило. На месте этого человека мог быть Лео, и она хотела помочь ему в надежде, что кто-то другой поможет ее любимому. Даже не глядя на статуи, жадно ловя ртом воздух, Дженни схватила человека за плечи туники и потянула.

В молодости герцогиня Рошельская наравне с мужчинами носила, перекатывала и складывала бочонки с виски. Калека на площади был легче бочек, которые ей доводилось поднимать. Она быстро, пусть и не слишком нежно, оттащила его от побоища. Дженни не знала, откуда взялся этот всплеск энергии. Это не имело значения. Она использует новообретенные силы как можно лучше. Герцогиня отнесла выжившего человека подальше.