Майкл Салливан - Смерть леди Далгат. Исчезновение дочери Уинтера

– Зачем?

– Чтобы повторить то, что ты устроил в Колноре. Только на сей раз я хочу, чтобы ты пустил кровь городу Рошель.

Адриан поерзал и переставил ноги.

– Почему?

Мужчина отодвинулся от стола и скрестил руки на груди, будто размышляя, что ответить, а может, собираясь с духом. Некоторые вещи давались непросто. Ройс хорошо понимал это и по выражению лица гостя предположил: что бы тот ни собирался сказать, прежде он этого не озвучивал.

– Моя жена умерла десять лет назад. Мы с дочерью остались вдвоем. Хорошая девочка, моя Дженни, верная, преданная, трудолюбивая, быстрая, как удар кнутом, и крепкая, как кожа. Мы неплохо справлялись вместе, она и я. Дженни помогала мне держаться в трудные времена, а таких было немало. Но четыре месяца назад она спуталась с аристократом из Рошели по имени Лео Харгрейв.

Адриан подался вперед:

– Леопольд Харгрейв?

– Он самый.

Ройс вопросительно вскинул бровь, глядя на Адриана.

– Он герцог Рошели. Это в Альбурне, к юго-востоку отсюда. Я побывал там с армией короля Рейнолда, прежде чем отплыть в Калис.

– Рейнолд мертв, – сообщил Уинтер.

– Король Альбурна умер?

– Он и вся его семья. Епископ Тайнуэлл собирается короновать нового короля во время Весеннего праздника. Дженни написала мне об этом. После свадьбы она писала трижды в неделю, а потом перестала. – Мужчина нахмурился, опустив взгляд на столешницу, от которой ногтем пытался оторвать щепку.

Ройс кивнул.

– И что? Думаете, дочь мертва?

– Я это знаю.

– Потому что она не пишет? – спросил Адриан. – Женщина только что вышла замуж, живет в новом городе, стала герцогиней. Может, она немного занята. Или отправила письма, но курьер заблудился в пургу. Весна еще не наступила, и горные перевалы весьма опасны. Вы торопитесь с выводами.

Габриэль Уинтер посмотрел Адриану в лицо:

– Я получил письмо, но не от моей Дженни. Харгрейв сообщил, что она пропала.

– Ну, пропала – это… плохо, однако не означает, что она мертва.

– Нет, означает. – Его взгляд был холоднее и тяжелее гранита. – Я говорил дочери, что так и будет. Она меня не послушала. Харгрейв женился на Дженни по одной причине: ради ее приданого. Он ее не любит. И никогда не любил. Но Дженни, понимаете, любит его. Любит всем своим существом, с макушки головы до кончиков пальцев на ногах. Не знаю почему. Раньше Дженни всегда была такой разумной, а этот Харгрейв… он аристократ, она сразу должна была все понять. Я пытался остановить ее, но как? Он – все, чего она когда-либо хотела. Так она мне заявила. Мою Дженни не назовешь красавицей. Несмотря на наше богатство, никто ни разу к ней не посватался. Она уже немолода, осенью ей исполнится тридцать три года, и когда герцог попросил ее руки, это было все равно что дать курице крылья. Дженни видела только свою мечту. Харгрейв убил ее, он и ему подобные. Он с самого начала собирался так поступить. Я видел это в его глазах. Харгрейв ее использовал. – Габриэль повернулся к Ройсу. – Я бы сам туда поехал, но… – Он развел руками. – Я старый и толстый и никогда не умел обращаться с ножом. Как я могу отомстить за мою дорогую дочурку? Никак. Как отец я не в состоянии этого сделать, но как делец… – он показал на Ройса, – могу нанять других, чтобы они стали моими руками.

Делец! В голове у Ройса щелкнуло, и он наконец сообразил, кто его собеседник и как тот узнал, где его искать.

– «Виски Уинтера»?

– Это я.

Настала очередь Адриана вопросительно вскинуть бровь.

– Один из деловых баронов Колноры, тех, кто действительно управляет городом, – пояснил Ройс. – Руководством должны заниматься аристократы, назначенные королем Уоррика, но у них это получается не лучше, чем у моллюска – править кораблем. Настоящая власть сосредоточена в руках магнатов, живущих в районе Холма, таких людей, как ДеЛуры, Боканты и Габриэль Уинтер, поставщик изысканных ликеров и лучших спиртных напитков.

– Космос ДеЛур – мой сосед. Он любезно снабдил меня твоим новым адресом.

– Я так и подумал.

– Мои деньги купили мне все, что душе угодно, но сейчас я хочу лишь мести.

– Вы пытались связаться с герцогом? – спросил Адриан.

– Разумеется.

– И что он сказал?

– Его секретарь написал, что Харгрейв «расследует дело». Расследует дело! И, не сомневаюсь, весьма тщательно, с учетом того, что именно он ее убил!

– Вы в этом уверены? – Адриан потрясенно уставился на гостя.

– Уверен так же, как в том, что ты сидишь передо мной. Я говорил Дженни, что Харгрейву нужны только ее деньги. Зачем ему моя девочка, когда он оплатит свои долги? Аристократы не похожи на нас с тобой. Ни верности, ни воспитания. Ведут себя вроде благочестиво и порядочно, однако это лишь видимость. – Габриэль повернулся к Ройсу. – Ты заставишь их страдать, как заставил Колнору?

– Это будет дорого, – произнес Ройс.

– Ты знаешь, кто я. На какой улице живу. Я могу себе это позволить, и я хочу крови. Заплачу пятьдесят золотых за твое время и еще по двадцать пять за каждую взятую тобой жизнь. Пятьдесят, если они будут страдать.

Адриан провел ладонью по лицу.

– Все эти слова о крови и трупах… Возможно, она еще жива. – Габриэль начал отвечать, и Адриан поднял руку, останавливая его. – Согласен, это выглядит паршиво и звучит так, будто с ней случилось что-нибудь плохое, но она необязательно мертва. Может, заперта где-то. Убивать герцогиню опасно, даже новую.

Габриэль на мгновение задумался.

– Хорошо. Я заплачу сто пятьдесят золотых с уродливой башкой Этельреда, если вы найдете, спасете и вернете Дженни живой. Но если она мертва, мое изначальное предложение в силе.

– В зависимости от моего усердия эта работа может дорого обойтись. Даже тебе.

Габриэля Уинтера охватила ярость, и он сжал руки в кулаки.

– У меня много денег, но лишь одна дочь. И если ее нет, зачем мне золото? – Он вытер глаза. – Пусти кровь проклятому герцогу и всем его прислужникам. Окрась реку Роше красным, за меня и мою Дженни.

– Сколько времени туда ехать? – спросил Ройс.

Адриан убрал буханку свежего хлеба в небольшой мешок, привязанный к луке седла Плясуньи. Это была его «подручная» сумка, где он хранил вещи первой необходимости: перчатки, немного арахиса, три полоски вяленого мяса, тряпку, несколько яблок, кедровую мазь, чтобы отпугивать насекомых, трут, иголку и нитку. Буханка была еще теплой, только что из печи. Адриан недавно плотно позавтракал, но знал, что хлеб вряд ли доживет даже до Входного моста. Адриан думал спрятать буханку в большие кожаные сумки за седлом, однако там она помнется, а подарок Гвен заслуживал лучшего обращения.

– До Рошели? – уточнил он. – Не знаю, дней пять, может, шесть, если перевалы открылись. А они должны были открыться, раз Габриэль Уинтер получал письма оттуда. Нам придется пересечь Величественные горы с запада на восток.