Марина Эльденберт - Небо для двоих [litres]

– Папаша здорово подрастерял позиции, пока валялся в отключке, – сообщил он.

Интонация, с которой это было сказано, да и сами слова явно говорили о том, что примирение отца и сына не только не состоялось, но еще и перевалило в какую-то совершенно иную плоскость, в которой их отношения разваливались, как доспехи времен Ильеррской.

Что с этим делать, я не представляла.

Если честно, я не представляла, нужно ли вообще с этим что-то делать. И можно ли.

– Ты же был в Ферверне, – сказала я, когда обрела дар речи.

– Ты знаешь, Танни, со времен изобретения телепорта путешествовать стало намного проще. – Он шагнул ко мне.

Во мне не нашлось слов. То есть я хотела, чтобы он приехал, потому что мне было дико страшно, но ему, естественно, об этом не говорила. Я даже Леоне об этом не говорила. Никому не говорила вообще.

– Все решилось? – Я поднялась.

– А что там решать? Я вернулся в Аронгару, отец в ярости, все, как всегда.

Я снова не нашлась, что ответить, зато вспомнила о Ленарде. Стерла «Да» и написала: «Гроу приехал. Мне скоро на выход».

В мессенджер тут же упал смайлик с поднятым вверх большим пальцем и подпись: «Я уже прилип к экрану. Удачи!»

– Мне сейчас выступать перед всей Аронгарой, – сказала я.

– И не только. Это спутниковое, оно транслируется на весь мир.

– Вот умеешь ты утешить.

– Заметь, ты сейчас улыбаешься.

Я и правда улыбалась. А когда Гроу меня обнял, судорожно вздохнула.

– Представь, что выступаешь на школьном собрании.

Я ощутимо напряглась.

– Что? Неудачный пример? – Он отстранился.

– У меня глаз дергался, когда я выступала на школьных собраниях.

Гроу кивнул:

– Тогда представь, что выступаешь перед зрителями Ильеррской.

– И что это значит? Я никогда не выступала перед зрителями Ильеррской.

– Это значит, просто будь собой, Танни. И говори, что чувствуешь.

Ы.

– Танни, на выход! – В кабинет снова заглянула Янира. Кажется, ее совершенно не смутило, что рука Гроу лежит на моей талии.

Честно говоря, я не представляла, может ли эту женщину вообще что-то смутить.

– Иду, – севшим голосом сказала я и шагнула к дверям.

Гроу меня не отпустил, развернул лицом к себе.

– Представь, что говоришь со мной, – сказал еле слышно, а потом расслабил пальцы.

Это прикосновение и его голос втекли в меня теплом и уверенностью, сохраняясь все то время, что я шла по коридорам с Янирой. Когда увидела готового к выходу Рэйнара.

И когда вместе с ним шагнула на сцену, в зал, заполненный светом и репортерами.

Даармарх, Огненные земли

Я смотрела на него, не в силах поверить в услышанное. Тот холод, что сковал меня по рукам и ногам в Верхнем саду, сейчас добрался до самого сердца, потому что я все поняла. Мэррис сделала все, чтобы избавить Ибри от сильной соперницы. Она считала, что Витхар рано или поздно выберет себе жену с сильным пламенем, а место фаворитки, увы, было только одно. Когда Ибри умерла, все, что у нее осталось – внук. По ее мнению, для него я тоже была угрозой, поэтому она написала письмо, которое мне должны были передать. Она достаточно меня изучила, чтобы понять, что боль я всегда переживаю в себе и никому не скажу ни слова.

Вот тут она ошиблась.

Я рассказала Бертхарду. Бертхарду, который принял мою ярость и боль на себя. Который вытащил меня из самой ужасной тьмы, накрывшей с головой.

– Мэррис! – прорычал Витхар.

Ноздри его раскрылись, выдавая ярость, опалившую меня знакомым огнем. Он прошел мимо меня и рванул дверь с такой силой, что она чудом не слетела с петель.

– Мэррис ко мне. Немедленно. – Его голос отразился от сводов анфилады, резкий удар оборвал мечущееся по дворцу эхо.

Он шагнул ко мне, взял за плечи, встряхнул.

– Теарин!

Я подняла на него глаза. Скользнула по груди, по знакомому шраму в вырезе туники. По резкому подбородку, по губам, которые еще совсем недавно касались моих.

Мое наваждение. Он – мое наваждение.

– Мэррис сказала, что Янгеррд и Хеллирия не знали о том, что я была беременна, но это не так, – произнесла я. – Янгеррд слушал меня через камень, который был в его медальоне. Они знали, что ты пойдешь за ребенком, не так ли?

– Не так, Теарин, – он смотрел мне в глаза, – это не так. Я пришел за тобой.

И оставил меня на долгие семь лет.

Эти семь лет я жила в пустоте, несмотря на то что вокруг меня проходила жизнь. Жизнь, с которой я не справлялась, потому что во мне ее не было, я заморозила ее в себе вместе с чувствами, которые могли меня уничтожить.

Я ехала к нему, представляя сотни вариантов нашего разговора, но ни один из них не был таким. Ни один из них не поднимал со дна столько боли, которая тлела, как запертое под таэрран пламя.

– Мне жаль, Витхар, – тихо сказала я. – Мне очень жаль.

Глядя в мои глаза, он, кажется, понял все.

– Скажи, что я могу сделать, чтобы ты меня услышала? Что я могу сделать, чтобы ты поверила в то, что ты мне нужна? Как воздух. Как дыхание. Как пламя. Всегда была нужна… И сейчас.

– Ничего. – Я покачала головой.

– Теарин… – произнес глухо.

– Я уезжаю, – тихо сказала я. – Мы никогда не были опорой друг другу. Ты был прав, Витхар. Все рухнуло в тот момент, когда не стало его.

И оно действительно рухнуло. Меня выжгло из собственного тела вместе с тем, кто не успел повидать этот мир, а та, что должна была родиться заново, так и не родилась.

– Для тебя все выглядит именно так?

– А для тебя? Тебе никогда не нужна была любовь, тебе нужна была любовница. Удобная любовница, от которой ты бы никак не зависел. Ты предложил мне стать твоей тогда, на корабле. Но стать твоей означало, что я всегда буду лишь твоей прихотью. Кем я была бы сейчас, согласись я тогда? Теарин в таэрран? – Я усмехнулась. – Когда я просила тебя уйти, в Ильерре, я говорила именно об этом. Мы не умели ценить друг друга, Витхар. Мы могли бы быть счастливы, но мы прошли мимо. Возможно, мы многому друг друга научили, но… на этом все.

Тишина, повисшая после этих слов, казалась звенящей.

– Останься хотя бы на праздник, – сказал он.

Я покачала головой:

– Я выезжаю сегодня.

В глазах его снова вспыхнуло пламя: знакомое мне настолько, что на миг показалось, будто я снова в прошлом и мне сейчас отдадут приказ. Вот только приказы Витхара были больше надо мной не властны, равно как и прошлое. Благодаря Мэррис, которая сделала все, чтобы мы не остались вместе, я все-таки обрела свободу.

Взгляд Витхара полыхнул, чтобы мгновением позже потемнеть.

– Твои хаальварны устали, – коротко произнес он. – Ты тоже устала, Теарин. Подумай о том, как будет выглядеть твой скорый отъезд. Я сам был не готов к тому, что узнал сегодня. Мэррис была дружна с моей матерью, когда ее не стало… она была частью той светлой памяти, что от нее осталась. Эта часть сегодня ушла безвозвратно. Когда ты появилась в моей жизни, я тоже был к этому не готов. Не готов к нравам Ильерры, к тому, воплощением чего ты являлась.