Марина Эльденберт - Небо для двоих [litres]

Я моргаю и выразительно смотрю на него: нет, ну правда, что тут вообще скажешь?

– В клубах всегда одно и то же: алкоголь, визги девиц и взгляды, которыми провожают вплоть до самых дверей. До того как мне прилетело в голову раскрыть свое лицо, было спокойнее. Было гораздо спокойнее, никто не просил расписаться на пятом размере, выкладывая этот самый размер на стол по поводу и без, никто не рвался на кастинги при помощи пятых и остальных, никто не задалбливал виарьими взглядами, от которых уже просто блевать хотелось.

Ты была как будто из прошлой жизни: не пасовала, не прятала взгляд, смотрела в упор – как стреляла в лазерном тире. Что самое интересное, тебя в лазерном тире было представить легко, несмотря на обтягивающие аппетитную задницу джинсы и шпильки, от которых даже моделей шатает. А еще ты танцевала как пламя. Ты не двигалась, ты становилась музыкой, плещущей на танцпол.

Ты втекала в прогибы и выходила из них с такой безудержной сексуальностью, звала каждым движением так яростно, что у половины присутствующих на танцполе стояло задолго до того, как твои волосы расстелились по впитавшему неон металлу. Я смотрел на тебя и думал о том, что мне, драконы меня дери, с этим делать.

Потому что я хотел тебя в постановку.

И просто хотел.

Хотеть в постановку непрофессиональную актрису – это вроде как дурной тон. Впрочем, учитывая, что дурным тоном называли все, что я делаю, дурной тон – не хотеть тебя в постановку. Но что по-настоящему дурной тон – это хотеть младшую сестренку Ладэ. Я помнил тебя по гримерной после триумфа в Мэйстоне, как ни странно, уже тогда мне в память впечатался твой прямой взгляд. Ты смотрела, нисколько не стесняясь того, что вокруг собрались без двух минут звезды.

Ты была совсем не похожа на Леону.

В тебе не было ни капли крови иртханов, но ты напоминала вспышку на солнце.

Дотронешься – и будешь лечить волдыри на всех местах разом.

Я не привык оставлять такие вопросы незакрытыми, поэтому позвал тебя в ВИПку. Подумал, что в лучшем случае я забуду тебя через пару минут, в худшем – трахну тебя и забуду через пару минут. Мне даже в голову не приходило, чем это все закончится.

– Да, ледяной компресс ты вряд ли представлял даже в самых смелых фантазиях, – сказала я, когда ко мне вернулся дар речи.

– Да я вообще слабо представлял, во что ввязываюсь. Попытки вести себя с тобой так же, как с остальными, не увенчались успехом. Чем больше я пытался, тем сильнее меня затягивало в тебя. Я даже Ширил трахнул, чтобы избавиться от наваждения…

– Я этого не слышу, – сообщила я.

– Но это было, Танни. Я никогда не был хорошим парнем, и уж точно я не считал, что рядом с тобой мне захочется остаться надолго. Наверное, даже когда мы были с тобой в ту короткую неделю, я не до конца понимал, что на меня свалилось. Зато я очень хорошо понял, чего во мне не стало, когда решил от тебя отказаться.

– И чего же? – поинтересовалась я.

– Меня. – Он посмотрел на меня. – Мне было до чешуи, что вокруг происходит. Я жил, потому что жил, Сибрилла… ну, она с самого начала знала, что просто не будет, особенно учитывая, что мы собирались расторгнуть помолвку сразу же, как все это дерьмо закончится.

– То есть жениться на ней ты тоже не собирался? – уточнила я.

Гроу ткнулся в меня подбородком.

– Зачем я все это сейчас говорил?

– У вас же вроде намечался династический брак и все такое?

Вот теперь он развернулся ко мне лицом и поморщился.

– Танни, ты представляешь меня на посту главы Ферверна?

– Ну…

– Только честно, – он сдвинул брови, – сама посуди, какой из меня политик?

– Ты говорил, что хочешь вернуться…

– К драконам, – ответил Гроу. – Я даже всерьез думал о том, что действительно вернусь. Иногда нужно сделать что-то, чтобы понять, что дальше этого делать не нужно.

– То есть ты…

– Я собираюсь вернуться в Аронгару, Танни. Надеюсь, вместе с тобой.

Я не ответила. На это стоило что-нибудь ответить, но я не знала что. У меня с детства было очень мало заморочек по поводу чего бы то ни было, но в отношениях с Гроу их стало столько, что справиться с ними не представлялось возможным.

– Давай отложим этот вопрос на потом…

– Не давай. – Гроу внимательно на меня посмотрел. – Ты мне сказала нет, и я хочу знать, изменилось ли что-нибудь сейчас. Когда я проснулся, а ты была рядом, мне казалось, что изменилось.

– Я тебя люблю, – честно сказала я. – Но я не представляю, что с этим делать.

– Разве «я тебя люблю» не подразумевает, что с этим ничего делать не надо?

– Подразумевает. Но не совсем. – Я повернулась в его руках. – Гроу, у меня был отец, который любил маму… точнее, когда я была маленькой девочкой, мне так казалось. Он носился со мной и с Леоной, из своей маленькой зарплаты покупал нам подарки… а потом мамы не стало, и он слинял. На долгие годы, до той самой минуты, когда вернулся, чтобы поздравить меня с днем рождения, подарить подарочек, а спустя несколько дней, когда моя директриса выставила меня тупой малолетней шлюшкой, это подтвердить. Все эти годы я любила его… в смысле годы, которые были после смерти мамы и до «малолетней шлюшки». Ненавидела, знать не желала, но и любила тоже. Я представляла, что было бы, если бы он вернулся – когда была совсем маленькой, и в тот день рождения, когда он пришел поздравлять меня вместе с Леоной, я подумала, что все еще может быть по-другому, я в это поверила. Понимаешь, о чем я?

– Понимаю. – Гроу повернулся на бок и поморщился.

– Тебе вообще можно так лежать?

– Мне можно все, что мне нельзя. Я не твой отец, Танни.

– Ты не мой отец, ты – гораздо хуже. В смысле… если спустя какое-то время я снова окажусь на вторых ролях…

– Ты никогда не была на вторых ролях.

– Да ладно? – Я хмыкнула. – Не знаю, на каких ролях я была, когда ты единолично принял решение о том, как будет лучше для нас двоих. И это после того, как долго и нудно вещал о том, что в отношениях нужно решать сообща.

– Это правда было нудно?

Я вздохнула:

– Ты опять пытаешься свести все в шутку. А для меня это не шутки, Гроу. Я не хочу однажды проснуться и узнать, что ты в Ферверне, в Рагране, еще где-нибудь и что ты вдруг внезапно решил, что мне будет лучше без тебя, потому что на тебя охотится стая драконов-убийц или еще кто-нибудь.

– И это ты называешь «серьезный подход к делу»? – Гроу изогнул бровь.

– Нет, я это называю «откровенный разговор». Я знаю, что ты не мой отец, но не могу избавиться от чувства, что… я слишком часто ошибаюсь в мужчинах.

В палате воцарилась тишина.

По правде говоря, я шла сюда не за этим, я шла просто услышать его дыхание и биение сердца, почувствовать тепло его кожи и на время забыть обо всем, но разговор из «забыть обо всем» как-то незаметно перетек в «обо всем вспомнить».