С. Ренсом - Рассеиваясь, как свет. Призрачная красота [litres]

– Пожалуйста, Алекс, присядь, – сказала она. – Что ты будешь: кофе или чай?

– Кофе, пожалуйста, – ответила я и села за небольшой столик, а она отошла к барной стойке за нашими напитками. Сейчас на ней не было ни рясы, ни даже стоячего священнического воротника, и она была одета как любая другая старая дама. Выглядела она абсолютно безвредной, и над ее головой мерцал ярко-желтый огонек. Вскоре она вернулась к нашему столику, неся на подносе две чашки и несколько больших печений с шоколадной крошкой.

– Итак, Алекс, вот мы и встретились. Я рада, что у нас есть возможность поговорить.

Я молча кивнула, желая вначале услышать ее рассказ о себе.

– Ты конечно же знаешь, кто я?

Я медленно помешала свой кофе, гадая, с чего начать.

– Я не могу сказать, что знаю все точно. Я просто пытаюсь связать воедино то, что мне стало известно, а известно мне то, что много лет назад некая Зависшая по имени Вероника сумела спастись из своего мира, и я догадываюсь, что это были вы. – Я подняла на нее глаза. – Я права?

– Да, это была я. С тех пор прошло много лет.

Я кивнула и откинулась на спинку стула, некоторое время разглядывая ее. У нее было обветренное лицо человека, многое повидавшего в жизни, и морщины на ее лбу и вокруг губ были глубоки.

– Значит, вам удалось вернуться в наш мир благополучно?

Она кивнула, рассеянно потерев левое запястье. На нем все еще можно было разглядеть старый шрам от ожога.

– Благополучно для меня, – ответила она, опустив глаза в пол.

– Ради этого вы кого-то убили. – Я старалась говорить как можно тише, чтобы не привлекать к нам внимания. – Вы отлично понимали, что делали.

– Я знаю и живу с этой мыслью каждый день. – Она снова посмотрела на меня. – Ты совершенно не можешь себе представить, насколько ужасно существование Зависших. Мы все готовы были сделать что угодно, лишь бы положить ему конец, и я рассчитывала только на одно – достичь небытия. А вместо этого я живу, живу с постоянным чувством вины.

– Как жаль, что Кэтрин восприняла свое освобождение совершенно иначе, – пробормотала я.

– Ты знаешь Кэтрин? – тут же спросила Вероника.

– Еще бы! Пытаясь освободиться из мира Зависших, она чуть меня не убила.

Вероника воззрилась на меня с удивлением.

– Так это твои воспоминания позволили ей перебраться в мир живых? Но как же ты… я хочу сказать, что ты же осталась жива. Как тебе это удалось?

– Это долгая история. Прежде чем мы приступим к разговору обо мне, я хотела бы узнать, почему вы меня преследовали и почему не подписали свое письмо.

Прежде чем ответить, она отпила чаю.

– Я не знала, что именно тебе известно и какова будет твоя реакция. И решила не делать ничего, что могло бы встревожить тебя или испугать, полагая что ты могла бы отреагировать на мое имя именно так. Я думала, что ты позвонишь по моему номеру просто из любопытства и тогда у меня появится случай объясниться до того, как ты что-то расскажешь кому-либо еще. – Она подняла взгляд от своей чашки. – Насколько я понимаю, ты ничего не рассказывала своим родителям?

– Ха, само собой! Ведь они бы сразу же заставили меня снять амулет. – Я смотрела на нее с некоторой опаской. – Расскажите мне, что вам известно о Кэтрин, поскольку нас с вами связывает хотя бы то, что мы обе знакомы с ней.

– Я очень долго ждала появления Кэтрин, вернее, кого-то вроде нее. Каждый день я тщательно изучаю газеты в поисках сообщений о людях, спасенных из реки, и о людях, потерявших память. Благодаря тому положению, которое я занимаю, у меня также есть доступ к отчетам речной полиции и я посещаю в больницах всех, кто чуть не утонул, так, на всякий случай. Но все эти годы мне не везло, и я уже почти потеряла надежду, когда несколько недель назад навестила женщину, которую выловили из Темзы около моста Блэкфрайерз и поместили в больницу Гая. К ней никто не приходил, и персонал больницы был обеспокоен, поскольку у нее наблюдались крайне резкие перепады настроения. Как только я увидела ожог у нее на запястье и начала говорить с ней, мне стало ясно, что, прежде чем оказаться в реке, она была одной из нас, одной из Зависших.

Я вдруг осознала, что нервно тереблю в руках чайную ложку, и, не желая показывать своей нервозности, положила ее обратно на блюдце и засунула ладони под себя.

– И что она вам сказала?

– Наша беседа сразу же пошла не так, как рассчитывала я. Она была явно психически неуравновешенна и никак не могла освоиться с воспоминаниями, которые ей удалось отобрать.

– Так ей и надо, она их не заслуживала, – раздраженно сказала я, не в силах скрыть свою неприязнь. – Но продолжайте – что было потом?

– Она вышла из себя, и сотрудники больницы предложили мне перенести наш разговор на следующий день. Но, когда я вернулась назавтра, ее в больнице уже не было. С тех пор я ее больше не видела и ничего о ней не слыхала.

– Вместо этого она стала преследовать меня, стараясь сделать мою жизнь невыносимой. Это случайно не из-за того, что сказали ей вы? Это вы сказали ей что-то, из-за чего она причинила мне столько бед? – Я вдруг осознала, что говорю на повышенных тонах, и заставила себя понизить голос. – Я подалась вперед. – Что такого вы ей сказали, что вывело ее из себя?

– Это долгая история, и думаю, мне придется рассказать тебе кое-что о себе самой, чтобы тебе все стало понятно. Ты не против?

Я посмотрела ей в глаза и увидела в них только одно – сострадание.

– Простите, я не хотела, ну, вы меня понимаете. – Я спотыкалась на словах, понимая, что пора начать говорить откровенно. – Просто Кэтрин на какое-то время превратила мою жизнь в сущий ад, и я понятия не имею, почему.

– Спасибо за откровенность, я постараюсь объяснить тебе все, что могу. – Преподобная Уотерс глубоко вздохнула. – Когда я была Зависшей, когда являлась… такой же, как они, я была не очень-то хорошей девочкой. Я помню все свое тогдашнее существование очень ясно, но не помню ничего из своей прошлой жизни.

– Совсем ничего? – не удержавшись, перебила ее я. – Разве, утонув, вы не помнили, как именно стали Зависшей?

По словам Кэтрин, она это помнила. Вероника ответила на это невеселой улыбкой.

– Знаешь, в таком случае, наверное, что-то об этом помнила бы и я, если бы была тогда достаточно трезва. Но, похоже, я свалилась в реку Флит в пьяном угаре. Поэтому у меня и не осталось об этом никаких воспоминаний.

Я ошарашенно уставилась на нее.

– Что? Что вы имеете в виду?

– Видимо, я отличалась острой потребностью в эмоциональной поддержке и страдала таким видом аддикции, и это не изменилось и после того, как я утонула во Флите и застряла вместе с другими Зависшими в соборе Святого Павла. При жизни я была молода и красива и, превратившись в Зависшую, очень, очень разозлилась. Я проводила время в пабах, барах и клубах Лондона, высасывая воспоминания тех, кто напивался там допьяна. Я обнаружила, что нахожу ощущения от воспоминаний тех, кто пьян, более приятными, чем от воспоминаний тех, кто трезв.