Лара Делаж - Пророчество королевы Севера

– Умеешь читать-то? – он развернул грубыми пальцами пергамент, положил на плохо обструганные доски кору с письменами.

Ворон снова вернулся на стол, нахохлился и наклонил голову, разглядывая потеки краски. Хозяин поднес пергамент к окошку, снова прищурился, внимательно вчитываясь в текст, потом взял бересту, пальцем провел по вырезанным рунам.

– Где нашел?

– В лесу. Путника, видать, волки задрали… Обглодали звери начисто, как будто несколько лет назад погиб. Но по одежде и вещам видно, что не раньше, чем с конца зимы или даже с начала весны лежит…

– Это у вас-то жена Ландоса Корноуэла верховодит? – старик пристально посмотрел на Домира.

– У нас, у нас…

– А чего к ней-то не понес? Она ведь у вас грамотная.

– Слишком грамотная, – нахмурился молодой охотник, снова огладив усы. – И чересчур хитрая.

Его собеседник покачал головой:

- Ну, что тебе рассказать? Человек этот был лазутчиком Даневана, который между лордом да вашей Мирой связь держал. Слышали уже, небось, что предала она мужа своего?

– Нет, не слышали… Встречали мы людей из других селений, охотников, пастухов… Крутятся все вокруг да около, да боятся люди нам говорить. Понимаем, недоговаривают что-то все, но вот только от тебя сейчас и услышал правду.

– Как зовут тебя, парень?

– Домиром кличут. А ты кто?

– Шаман я. Имя свое не скажу. Кхах – так ко мне обращаются те, кто во мне нуждается. Что-то новость тебе новостью не показалась?

– Насчет Миры-то? Думали уже мы, мужчины, которые за ней в лес ушли, что нечисто у нее на душе. Скрывает что-то она… Расскажи, что знаешь.

– Написано на пергаменте по-валласки: лорд осведомляется у Миры, сполна ли добавляет посланное ей мужу и братьям его в пищу. А на бересте она пишет по-нашему, про лекарство спрашивает для сына своего. Слышал я уже зимой этой – проходил мимо охотник один, – добавляла ваша хозяйка яд в пищу правителям Севера. В обмен на порошок от болезни первенца своего…

Глаза Домира остекленели на миг, затем засверкали гневом.

– Как быть нам теперь?..

– Вы за ней пошли, вам теперь и решать, что с ней делать. Только негоже под властью ее ходить…

– Нет у нас грамотных в поселении, – нахмурился охотник. – Пойдешь со мной? Обличишь ведьму в глаза? Если правду говоришь, под угрозой земля наша. Нового правителя выбрать нужно… Надо решать людям, что делать, чтобы уйти от длинных рук Травалов, что дотянулись до Арута. Следует лазутчиков послать, узнать судьбу схваченных рыцарей. Никаких новостей из Валласа нет давно… Что делать-то нам?

Ворон, сидевший на краю стола и вращающий фиолетовым глазом, вдруг закаркал и расправил крылья.

– Вот он знает, что вам делать, – тихо низким голосом сказал шаман.

– Кто он? – зрачки Домира расширились.

– Человеческая душа в нем, – ответил Кхах. – К отмщению взывает.

– Уж не господин ли Ландос сам?

– Не могу тебе сейчас это сказать…

Птица принялась каркать не переставая, вытягивая голову и заглядывая шаману в лицо, переступая с лапы на лапу, распрямляя крылья…

– Видение у меня было, – говорил старик, обращаясь то ли к гостью, то ли к ворону. – Дорога зовет меня. Что ж, поедем… Не могу с пути своего свернуть. Подожди меня снаружи…

Пока Домир отвязывал и поил коня, Кхах переоделся. Надел грубые сапоги, сменил шапку на меховую, несмотря на лето. Собрал что-то тяжелое в котомку, закинул за плечо лук, взял длинный нож и бубен. Закрыл дверь избушки на щеколду и спустился на землю, озираясь кругом. Громко свистнул трижды. На свист вышел из леса волосатый буланый конек с длинной, спускающейся до колен гривой. Шаман достал из-за пазухи плетеную уздечку, взнуздал лошадь, вскочил на нее неожиданно ловким прыжком, обхватил ногами круглые бока.

– Показывай дорогу…

Мужчины медленно, будто нехотя, заходили в терем, выстраиваясь полукругом вокруг нее… Паска опустила взгляд, и забегали ее всегда такие честные и ясные глаза. И поняла Мира, что затевается недоброе. Первая мысль была – выскочить с черного хода да бежать в лес, спасать свою жизнь… Вторая – о Сваре. Что подумает сын о ней, и главное, что с ним будет тогда? Нет, лучше остаться и принять задуманное против нее с гордостью. Не покидал ее страх, что раскроют ее. С того самого первого дня, когда в замок Арута приехал усталый путник в плаще, застегнутом серебряной брошкой со светло-зеленым камнем…

Гость, недолго ожидая удобного момента для встречи с хозяйкой с глазу на глаз, загородил ей дорогу в вечернем коридоре замка и спросил без предисловий: «Хочешь первенца своего здоровым видеть?» И Мира долго не раздумывала, ибо страх потерять Свара уничтожил все другие мысли и опасения. Человек, присланный Даневаном, оказался еще и красивым, умелым мужчиной с ласковыми руками, который смог заставить ее забыть гордость жены правителя в последней поре женской жизни, уже осыпанной хлопьями надвигающейся старости. Разгладились тогда морщинки на лице хозяйки Арута – следы ночных бдений у постели сына и вечной усталости супруги старшего правителя Севера. Вспомнила она и юность, и жаркую зрелость, и давнюю тоску о сильных мужских руках… Как запоздавшее горячее лето, всполохнула быстрая страсть к гонцу. Забыла Мира все, только сына и любовника помнила. И это позднее чувство выжгло в ней коротким лесным пожаром уже успокоившуюся, почти потухшую любовь к мужу, заслонила от нее других троих детей, как будто обрезав все нити, привязывающие женщину к ее и трудной, и счастливой обыденной жизни…

Да, знала и чувствовала с первого дня, что раскроют ее. Но пошла на преступление, расслабившись под напором настойчивых мужских рук и витиеватых уговоров змееустого посланца, привеченного по законам гостеприимного Севера мужем ее. Совесть зашевелилась лишь после того, как пропал ее любовник, не вернулся в назначенный час. Не привез ни письма, ни лечебной травы. Только тогда, когда потеряла она связного, укоры страдающей души стали колоть ядовитым жалом. Да поздно уже было… Понимала, что разрушила она жизнь свою. Вопрос был только, как скоро ее разоблачат. И вот это случилось…

Мира провела ладонями по лицу, стирая страх, и гордо выпрямилась. Села к столу и замерла, взявшись пальцами за широкие гладкие доски. Смотрела, как входят в светлицу охотники, как за ними поднимаются по ступенькам старики. Лица людей были строги и торжественны. Никто не смотрел ей в глаза, и это последний раз порадовало – люди боялись ее гнева, ума, ее хитрости…

Понимала Мира, что свершающееся вокруг нее подготавливалось не один день. Наверное, пришли вначале слухи, потом их как-то проверили… Затем должен был появиться кто-то, кто взял на себя тяжесть вершителя ее судьбы и повел людей по пути правосудия. И она забегала глазами: кто?.. неужели Горий?