Лара Делаж - Пророчество королевы Севера

– Хорошо, – с вызовом согласился кот, – боюсь! А ты такая честная, что никак не можешь, чтобы не поддеть меня? А?.. Все тебе правду-матку резать надо. Деликатности тебе не хватает, Анча.

Пожурив ее таким образом, кот окончил марафет и отправился проводить хозяйку до дома. Анча обиделась и больше с ним не разговаривала.

– Ну не обижайся ты на меня, – начал подлизываться Рыжий. – Давай с мышами сегодня поговорю?

– Делай что хочешь, – отрезала женщина, зайдя в дом и начав управляться по хозяйству. – Оставь меня в покое.

Кот вздохнул, вышел за дверь. Сел, оглянулся, принюхался и увидел под ступеньками маленькую дыру, ведущую под дом.

– Мыши, вы здесь? – позвал, засунув нос в нору. – Я знаю, что вы здесь, чувствую. Я не душегуб. Поэтому в первый раз предупреждаю культурно: уходите сами. Хозяева – люди честные и порядочные, вы им кровь не портите. Понятно?

– Понятно, – услышал робкий голос из глубины. – Может, куда-то определишь нас, где пропитание найти сможем?

– А чего вам приспичило в Иномирье шастать? – кот задумался. – Идите в Мир, там все хлеб едят, и вам будет чем поживиться.

– Границу нам ты, что ли, откроешь? – в ответе послышалось ехидство.

– Я! – гордо сказал кот. – Я сегодня в дозоре. Ну что, договорились? Я вам границу открываю, а вы в Мир уходите. И остаемся друзьями. Кто знает, как жизнь может повернуться. Зачем отношения портить? Согласны?

Анча уже пожарила первую партию рыбы и сложила в глубокую миску, накрыв глиняной тарелкой, как в дом вернулся хозяин. Легко, одним прыжком преодолел ступеньки, отряхнул куртку и штаны от прицепившихся колючек и снял старую, потрепанную соломенную шляпу с большими вислыми полями, скрывающую бурую кабанью голову. Почесал грудь, поросшую густыми золотистыми волосами – звериная морда резко переходила в человеческое белое тело. Повел из стороны в сторону кабаньим пятачком и радостно возопил:

– Анча! Любовь моя! Ух ты! Рыбки сегодня наловила! А я, смотри, вон сколько грибов набрал, – подошел к печи, у которой орудовала жена, и открыл плетеную корзинку, полную знатных весенних трутовиков.

– Красавцы! Неси масличка, да вместе их и пожарим, – заторопилась Анча. – Вот-вот солнце сядет, гость придет. Помоги мне, Дадыр.

Кабанья Голова посмотрел задумчиво на грибы и пошел выполнять просьбу хозяйки. И только приготовили ужин, как солнце скользнуло взглядом по небесному голубому хозяйству, выпустило последний зеленый луч и закатилось за синий лес. И тут же раздались шаги подымающегося по ступенькам человека. Без стука в дверь вошел Страж.

– Вечер добрый, – поздоровался, снимая дырявую шляпу и вешая ее на гвоздь у двери.

Его старый, выцветший от солнца и дождя кожаный камзол покрыт зелено-голубыми пятнами плесени. Деревянный лук за спиной изъеден червями. Кожа на высоких сапогах потрескалась и расползлась. На хозяев смотрели пустые глазницы… Сухая мертвая плоть болталась на белеющих, выступающих костях. На шее из-под истлевшей кожи выделялись натянутые веревки сухожилий. Длинные темно-русые волосы кое-где повылазили вместе со сползшей старой пергаментной кожей, обнажив белые кости черепа.

– Проходи, проходи, Страж, – обрадовалась Анча. – Иди садись. А что это у тебя в узелке?

– Ягод вам принес. Дай блюдце, – мертвец костяными пальцами высыпал на подставленную тарелку кучу огромной красной земляники, чуть примятой. – Побаловали нас этой весной боги, к чему бы это?

– Да уж, да уж, – согласилась Анча, подставляя к столу третий стул и смахивая с него пыль. – Дадыр! Дадыр! Где ты ходишь?

В дверь вошел хозяин с большой крынкой. Они с гостем пожали друг друга за предплечья.

– Сметанку вот принес.

В дверь протиснулся и крупный светло-бежевый пес, все кругом обнюхал и с шумом улегся под столом, стуча по полу хвостом. Анча наклонилась за печь, достала большую желтую кость и бросила ее собаке.

- Балуешь ты его, – проворчал Страж, провожая взглядом летящую кость. Пес поймал ее на лету и, радостно рыча, утащил в угол.

На стол поставили рыбу, жареные грибы, сметану, пиво. Все помолчали, пока хозяйка разливала пенящуюся жидкость в три деревянных бокала. Чокнулись и выпили залпом. Дадыр крякнул, Страж сказал: «Эх, хорошо!» – а Анча понюхала хвостик поджаренной рыбки и сгрызла его, как заяц, крепкими и белыми передними зубами. Разговор прервался, за столом дружно хрустели грибочками и рыбой, под столом пес обгладывал кость. Вдруг он поднял голову и зарычал, обернув морду ко входу. Женщина быстро встала, подошла к двери и высунула голову.

– Что там? – спросил ее муж.

– Мыши ушли, – улыбнулась Анча и добавила: – Не обманул-таки Рыжий. Молодец! Справил свою работу.

– Давайте и мы о работе поговорим, – положил на стол костяную руку Страж. – Снова все грозит сорваться.

– Кто в этот раз всему виной? – оторвался от кружки Дадыр.

– Терик Давикулюс, который колдуном Эрландом назвался. Все неймется ему, никак с судьбой своей не смирится, – вздохнул мертвый человек.

– И что, никто из богов на него управу найти не может? – спросила хозяйка.

– Боги-то могут… да решили нас проверить: на что мы годимся, не потеряли ли навыки рабочие. Не забывайте, друзья, место у нас завидное. Надо иногда подрабатывать, чтобы не подвинули… или не сдвинули.

– Ой, не нравится мне это, – протянул Кабанья Голова. – Неужели надо снова в Мир сходить? И никак без нас не обойдется? Терик – маг сильный. Не хочется мне оказаться у него на дороге…

– Никак, – расстроенно покачал головой Страж.

– Почему ему замкового не подошлют? Или подземельного какого-нибудь? Чтобы тот его угомонил.

– Видит он их, – повернул мертвый человек пустые глазницы в сторону друга. – А нас не видит.

Снова замолчали, громко хрустя хорошо прожаренной рыбкой.

– И чего таких, как этот Терик, терпят? – вставила слово Анча. – Если бы из нас кто-то рыпнулся, подобно ему, уже давно размазали бы по Безвременью!

– Молчи, женщина! – несогласно замотал мертвой головой Страж. – Не знаешь, о чем говоришь! Меня вон начали, как ты говоришь, размазывать. Теперь проблемы одни… Ни есть, ни пить нормально не могу, вкус потерял.

– А зачем тогда ешь? – сурово переспросил Дадыр. – Только продукты переводишь.

– Во-первых, ем и пью, чтобы привычку не потерять к этому действу. А то вдруг боги сжалятся и я регенерирую, а есть и пить разучился, привычку потерял… – мертвый охотник тяжело вздохнул.

– А во-вторых? – спросила грустно Анча, уперев щеку в ладонь.

– А во-вторых, за компанию… Хоть вкуса не чувствую, а как с вами пивка попьешь, рыбкой похрустишь, или грибочка вот метнешь, так кажется, что жизнь и налаживается, – Страж подцепил на нож большой красивый грибок, румянившийся золотым маслицем, поднес к провалившемуся носу. С горечью закончил: – И запахов не слышу… Хорошо хоть собаку дали…