Лара Делаж - Пророчество королевы Севера

– Как дела? – он прошел мимо нее не останавливаясь и сразу направился к кровати.

В чем дело? Никаких вопросов? Как будто не было этой встречи, погони, пряток от него сегодня? Кавада подумала вдруг, что он просто посетил бордель. Возможно, он посещает его регулярно. И ей стало… обидно. Может, Бен вообще ее не заметил? Дважды проехал мимо на улицах города, а потом просто заехал в бордель. Да и мало ли вокруг женских голов, увенчанных черными косами? Почему она решила, что занимает особенное место в его жизни?

Как ужасно, подумала Кавада, что Тарис может быть нежным только в постели. В жизни он холоден и молчалив. Как ей быть? Просто улыбнуться? Раздеться и лечь с ним, хотя ее тело еще хранит запах другого мужчины? Она чувствовала себя обманщицей. Как странно… Он говорил, что не любит ее. Она говорила ему, что не любит его.

Кавада вдруг поняла, почему ей так плохо – она предала свое «я»… И неважно, спал ли он с другими женщинами во время своего отсутствия, посещает ли он бордель, есть ли у него еще любовницы. Ему нужна новизна, новые люди, новая обстановка…

– В чем дело? – граф что-то почувствовал.

Он уже сбросил камзол и остался в одной рубашке. Как хорошо, что Тарис стал снимать маску. Он больше не боится видеть свое отражение в ее глазах, а она больше не боится его. Ей вообще стало все равно, что лицо любовника так изуродовано. Она перестала это замечать. Оно ей не мешает – его лицо…

Кавада не знала, что сказать. Что-то внутри ей говорило, что надо сделать вид, будто ничего и не произошло… Все останется по-прежнему. Она будет любовницей Бена, пока ему не наскучит. Или до того времени, пока в его жизни не появится другая женщина, которая так же не будет бояться его уродства. Он может найти жену, в конце концов… иметь семью, детей.

– Что случилось, Кавада? – Тарис подошел, внимательно вглядываясь в нее.

Но она уже выдала себя. Выдала, потому что внутри нее живет «я» – то, о чем говорил Варг – и этому «я» противно лгать. Она лжет всю жизнь. И терпит эту жизнь, чтобы не умереть. Потому что если она скажет Тарису правду и он выгонит ее, то очутится на улице. И, что хуже всего, с ней окажется Винта – женщина, которая ни в чем не виновата…

Тарис взял ее за подбородок, повернул лицо к свету. Кавада закрыла глаза и вдруг почувствовала в себе какое-то ядро – что-то, что отличает ее от других – ее честность. И это чувство неожиданно наполнило ее силой, которую она никогда в себе не ощущала. Женщина подняла веки и посмотрела на любовника твердым взглядом.

– Я изменила тебе.

– Да? – в его голосе не было удивления. Он вообще не изменился. – С кем?

– Я тебе не скажу.

– Почему?

- Потому что это тебя не касается.

– А почему ты решила мне об этом сообщить?

Она не знала почему… Они вообще никогда не разговаривали, только в постели. Говорили друг другу ничего не значащие фразы…

– Ты… ты слишком важный человек в моей жизни, – Кавада медленно подбирала слова, как будто сама искала ответ. – Обмануть тебя – значит обмануть саму себя.

– Не понял.

– Я изменила тебе, думая, что ты ничего не значишь в моей жизни. Думая, что я могу делать все что угодно, не поставив тебя в известность. Что я и только я ответственна за свою жизнь…

Ей так тяжело давались слова! А он смотрел на нее, как смотрят на забавного зверька, с интересом в пустых глазах… Не похоже, чтобы он был зол или хотя бы уязвлен. Кавада подумала, что он, наверное, за время их связи переспал с десятками, даже сотнями женщин и не собирался ей в этом отчитываться. Женщины изменяют и мужьям, и любовникам, и не признаются… Зачем она это делает? Он по-прежнему держал ее за подбородок.

– Если бы я этого не сказала, я не смогла бы больше себя уважать.

– А что, тебе есть за что себя уважать?

Что это в его словах? Насмешка? Презрение? Кавада снова вспомнила слова Варга: «Никакая грязь к вам не пристанет, если в вас сохранится ваше „я“».

– Да. Мне есть за что себя уважать.

– За что?

– За то, что я не притворяюсь. Я честна. И пусть я спала с мужчинами, которых не любила, которые были мне противны, я никогда никому не врала, что его люблю. Никогда не притворялась во время любви, что мне хорошо, не испытывая удовлетворения. Никогда не улыбалась, когда мне хотелось плакать.

– Ну, это скорее порок. Так никто не делает, – наконец Тарис отпустил ее лицо. Сел на край стола, налил себе воды.

– Мне все равно, что делают другие. Мне важно, как веду себя я. – Кавада откинулась на спинку стула… Словно гора с плеч свалилась! Ей стало так легко и пусто на душе. Сейчас было даже все равно, выгонит он ее или нет. Она была готова к этому.

– Уходи, – в его голосе не прозвучало ничего.

– Мне уйти из замка или из спальни?

– Из замка, чтобы я тебя больше никогда не видел – исчезни.

«Как странно, – подумала она. – Меня не пугает это. Куда я пойду?»

Кавада встала и начала собирать вещи. Тарис смотрел, как она перебирает платья. Они были все очень открытые и слишком красивые. Она не может их взять. Пожалуй, только эти два: темно-каштановое и глухое черное. Немного белья, две пары обуви, плащ с капюшоном… Как жаль, что у нее нет добротных ботинок! Все эти туфельки совершенно бесполезны за стенами замка… Что еще? Ее книги, расчеты, инструменты – в кабинете. В звездной сфере спрятано немного денег… У нее были клиенты. Кто-то обращался за гороскопом, кто-то за лечением. Она никогда не назначала цену – забыла, что можно пользоваться деньгами. Но люди оставляли их на столе… Надо собрать еще один саквояж, найти Винту и объявить ей, что они уходят… в никуда. Кого она знает в городе? Кава-да задумчиво закручивала волосы в узел у шеи.

– Дай мне, пожалуйста, нож.

– Зачем?

– Если кто-то нападет на меня или на Винту, я смогу нас защитить.

– Ты шутишь?

– Нет. Я не умею шутить. Разве ты не знаешь?

Она, действительно, никогда не шутила и не смеялась. Тарис подошел к кровати и снял нож в ножнах со своего ремня, брошенного на покрывало.

– На.

Кавада нисколько не сомневалась, что граф действительно не хочет ее видеть. Он такой гордый, такой властный… как король. Вдруг поняла, что ей хочется плакать. И тут же опять вспомнила слова Варга: «И мне вас не жаль, как не было жаль и себя». Не смей себя жалеть! Нечего себя жалеть! Подумала, что надо бы поцеловать Тариса на прощание. Хотя, наверное, это будет смешно… И он еще решит, что она играется с ним и все это просто сцена.

– Прощай, – произнесла уже в дверях.

Кавада боялась смотреть ему в глаза. «Я могу больше его не увидеть», – от этой мысли почему-то похолодело в груди…

– Прощай, – спокойно, будто ничего не случилось, сказал Бен.

Кавада не поняла выражения его глаз. Она вообще его не понимала. Он был слишком сложный для нее. Никогда не знала, правду Тарис говорит или лжет, чего хочет… Он всегда был непредсказуемый – слишком непредсказуемый…