Синтия Хэнд - Священная [litres]

Брови Анджелы сходятся на переносице. Она сосредотачивается на несколько секунд, а затем выдыхает:

– Я ничего не чувствую.

Она смотрит на боковую дверь, ведущую к полю. Ей явно хочется отправиться туда и увидеть падшего ангела.

– Нет, – останавливаю я, крепко сжимая ее руку.

А затем лезу в карман за мобильником. Но тут понимаю, что он остался у Семъйязы.

– У тебя есть телефон?

Она кивает, сбрасывает рюкзак на пол и в мгновение ока вытаскивает телефон из внешнего кармана.

– Позвони мне домой. Только не на мой сотовый, – быстро говорю я, прежде чем она успеет набрать номер. – Скорее всего, тебе ответит Билли. Расскажи ей, что происходит.

Я поворачиваюсь к Кристиану.

– Беги за мистером Фиббсом. Он обычно обедает в своем кабинете. Найди его.

Он кивает, а затем направляется к выходу. Анджела что-то возбужденно тараторит в трубку.

– Где Такер? – спрашиваю я, чувствуя, как все леденеет в груди от мысли, что он мог отправиться на парковку, чтобы поехать на тренировку по родео.

Семъйяза знает о нем. И знает, как я его люблю.

«Такера нет на кладбище», – вновь воспоминаю я.

– Он там, – выпаливает Анджела, заметив гримасу ужаса на моем лице.

Я резко оборачиваюсь и тут же натыкаюсь взглядом на Такера, отчего меня охватывает невероятное облегчение. Увидев, что я иду к нему, он встает и крепко обнимает меня.

– Что случилось? – спрашивает он. – Ты выглядишь, будто…

– Падший ангел здесь. В поле за школой. – Меня сотрясает дрожь.

– Прямо сейчас?

О да. Он все еще там. А его скорбь вместе с одиночеством тянутся ко мне, обвивают, словно щупальцами, мое сердце и манят меня.

– Да, – отвечаю я. – Прямо сейчас.

– Что нам делать? – помрачнев, интересуется он.

– Оставаться в школе. Он не может зайти на территорию. Эта земля освящена.

Несмотря на пугающую ситуацию, уголок рта Такера приподнимается в ухмылке.

– Школа стоит на освященной земле. Ты, наверное, шутишь.

Анджела слегка отводит телефон в сторону и поднимает руку.

– Билли спрашивает, все ли в порядке, – говорит она.

«Нет, – мгновенно осознаю я. – Не все». Одного из нас здесь нет. Джеффри, он выскочил из столовой.

И направился к парковке.

– Клара, подожди! – кричит Такер мне вслед, когда я срываюсь на бег. – Ты бежишь к нему ?

– Оставайся здесь! – кричу я через плечо.

Я не хочу тратить время на объяснения. И не думаю о том, как на меня посмотрят другие школьники. А просто бегу. Выскакиваю из столовой через боковую дверь и несусь к парковке навстречу скорби. А потом вижу брата, бредущего между машин с поднятой головой, словно он к чему-то прислушивается. Словно следует зову.

– Джеффри, – кричу я.

Он останавливается и с хмурым видом смотрит на меня через плечо. А затем поворачивается обратно к полю. Он практически добрался до края парковки. Я несусь к нему со всей возможной скоростью, не заботясь о том, что кто-то может меня увидеть. Главное сейчас как можно быстрее добраться до брата, чтобы спасти его. И мне удается это сделать в шаге от низенького деревянного заборчика, отделяющего парковку от поля. Я хватаю Джеффри за плечи и дергаю назад так сильно, что мы оба теряем равновесие и падаем. Брат тут же пытается оттолкнуть меня.

– Джеффри, – выдыхаю я. – Перестань.

– Боже, Клара, успокойся. Это просто собака, – говорит он, все еще пытаясь вырваться из моих рук.

Я вскакиваю на ноги, но не отпускаю его. И смотрю на поле. Он прав. Это собака, большая черная собака, напоминающая лабрадора, только с более густой шерстью. Но в ее совершенно неподвижной позе с одним поднятым ухом и взгляде есть что-то хищное. А в желтых глазах явно мелькает нечто человеческое.

– Просто пес, видишь? – снова говорит Джеффри. – И ему больно. – Он делает шаг к забору. – Хороший мальчик.

Но я вновь отдергиваю брата назад и обхватываю руками.

– Это не собака. Посмотри на его ухо. Видишь, правое повреждено? Это потому, что я оторвала его прошлым летом. И ему пришлось отращивать его снова. Заметил на плече кровь? Туда мистер Фиббс попал своим копьем.

– Что? – Джеффри трясет головой, словно пытается собраться с мыслями. – Ты хочешь сказать, что это Чернокрылый?

Собака встает и подходит к забору. А затем скулит. И этот тихий жалобный звук поднимает скорбь во мне до небывалых высот и зовет: «Иди ко мне. Иди».

– Это Семъйяза, – настаиваю я, пытаясь увести брата подальше.

Но он сильнее меня.

– А мне кажется, что ты окончательно сбрендила, – говорит Джеффри.

– Нет, сынок, – раздается за нашими спинами голос. – Она права. Так что лучше вам уйти оттуда, – говорит мистер Фиббс, быстро приближаясь к нам.

Джеффри перестает сопротивляться. Так что мы поворачиваемся и подходим к учителю, который не сводит взгляда с рычащей собаки.

– Что, в прошлый раз мало было? – спрашивает мистер Фиббс. – На этот раз я могу всадить тебе копье прямо меж глаз.

Пес снова рычит, но в этот раз звук наполнен такой ненавистью, что у меня волосы встают дыбом. А затем он исчезает. И ему не требуется ни пыльцы, ни волшебных слов, ничего такого. В воздухе повисает лишь легкий холодок и запах озона.

Несколько секунд мы молча стоим, переводя дыхание.

– С ума сойти, – наконец говорит Джеффри. – Если бы ты не остановила меня, я бы отвез его домой.

Теперь я почти каждый день ощущаю присутствие Семъйязы на том поле. И хотя он не всегда зовет меня, эта манящая песня скорби все время крутится у меня в голове. Главное, что он появляется там, хоть бы и на пять минут. Думаю, таким образом Чернокрылый хочет показать, что следит за мной.

Он не устраивает неприятностей, не вредит никому из учеников и даже не показывается им на глаза. Он просто то исчезает, то появляется и провожает нас до дома. Так что теперь Семъйяза знает, где мы живем. Обычно я не чувствую его, находясь дома, потому что весь наш огромный участок – от главной дороги до леса и ручья на заднем дворе – освящен. И падший ангел не может подобраться достаточно близко, чтобы я его почувствовала. Но все равно, стоит мне прислушаться к себе, как я слышу его зов. Он ждет.

Интересно, а мама тоже его ощущает?

– Ты должна научиться блокировать его, – говорит она, когда я спрашиваю ее об этом. – Да и вовсе блокировать эмпатию, потому что иногда это бывает просто необходимо.

– И как это сделать?

– Представь, что закрываешь воображаемую дверь, – отвечает она. – Или выстраиваешь вокруг себя духовный барьер.

– Духовный барьер?

– Закрываешься от силы, которая связывает нас друг с другом. Конечно, это не самое лучшее средство. Если ты будешь делать это часто, то и вовсе перестанешь воспринимать мир, но сейчас это лучший вариант. Так хотя бы ты сможешь закончить школу, не отвлекаясь ни на что другое. Попробуй.