Роман Хаер - Великолепное занятие [СИ]

Следующего зомби сняли с кола, который Мул даже умудрился немного заострить на конце, скорее всего отобранной у одного из преследователей саблей. Кол был установлен столь хитро и замаскирован столь хорошо, что бегущий по следу мертвяк, обезумевший от близости свежей крови, налетел на острый конец точно горлом и практически оторвал сам себе голову. Многие пираты снова напряженно переглянулись, понимая то, что сами вполне могли попасться в эту примитивную на первый взгляд ловушку. Дальнейшее преследование происходило в полной тишине.

— Такое ощущение, что он знает местный лес как свою ладонь, — пробормотал Одноглазый Торв после того, как собственноручно добил очередного мертвяка, безнадежно запутавшегося в переплетении кустов и лиан, явно при помощи Мула.

— Он все видит на своем пути, — сказал Рей. — Очень опасный человек.

Тут лес закончился, и пираты высыпали на пляж. На берегу не так давно произошел заключительный акт преследования. Мертвяки, наконец, догнали свою столь долго преследуемую жертву. Как оказалось — сделали они это на свою голову. Бой был короткий, и семь пока еще живых трупов чуть подергивали конечностями, готовясь обрести вечный покой — с каждым зомби было покончено одним четко выверенным ударом. Жуткого бойца, в одиночку победившего целую команду корабля-призрака, сразу никто не увидел, разве что на песке валялись грязные тряпки, ранее принадлежавшие рабу Мулу.

— Вон он, купается! — восхищенно выдохнул совсем молодой пиратик, глядя в сторону морского горизонта широко распахнутыми голубыми глазищами. — Да как хорошо плавает!

В принципе, жители Вольницы плавать умели неплохо, все же жизнь у моря к этому обязывает. Стилей практиковалось два: лагунная "размашка", быстрый и шумный способ, которым в основном плавали по мелким, прогретым насквозь коралловым лагунам там, где рядом не мог неожиданно появиться над водой огромный спинной плавник привлеченного шумом хищного ихтиозавра или акулы; и "лягушачий" способ, которым обычно плавали в открытом море или ныряли на глубину. В принципе, Мул плыл попеременно, то "лягушкой", то "размашкой", но при этом в чем-то неуловимо не так, как это было принято в Вольных Морях, а главное — скорость, с которой можно сказать несся непонятный раб по мелкой морской зыби, поразила воображение бывалых моряков. Мало того, что смелый Мул совершенно не боялся шумно плыть по глубокому месту, так он еще и проделывал это, как в тот момент показалось пиратам, практически со скоростью морского зверя. Высыпавшие на берег бойцы молча смотрели на резвящегося в воде непонятного раба, не замечающего их восхищенного внимания.

Потом вдруг произошло событие, надолго запомнившееся всем пиратам — непонятный раб вдруг вылетел из воды почти по пояс, резко взмахнул обеими руками и нырнул. Через полсекунды он снова вылетел из воды, опять сделал мах и снова погрузился под воду — после чего пловец понесся вперед, и всем зрителям казалось, что каждые полсекунды он почти взлетает над поверхностью, взмахивая в воздухе не знающими усталости руками. Так в мире Ворк впервые был продемонстрирован стиль плавания, на Земле именуемый "баттерфляй".

— Какой же это мул, — с завистью пробормотал одноногий Рей, взирающий на демонстрирующееся пиратам морское шоу. — Это прям дельфин какой-то…

— Дельфин, дельфин, дельф… — тут же зашептались Обычные Парни.

Первым пришел в себя, естественно, гильдейский голова — недаром он слыл одним из самых ушлых пиратов Вольных Морей. В переговорах, кабацких драках, неожиданных встречах на море и массе других ситуаций первый, кто начинает действовать, чаще всего и побеждает — потому, наверно, Одноглазый Торв и стал главой гильдии ОПа.

— Чего рты раззявили, — прогудел Торв. — Может, он зомбяков чем-то подобным и отвлек, и где теперь мертвяки эти?

Пираты тут же стряхнули с себя оцепенение, навеянное необычным зрелищем, и буквально через полминуты праздная толпа зевак на берегу превратилась в хорошо организованную банду, перекрывшую отходы и готовую ко всему. Глава с удовлетворением оглядел слаженные действия абордажного отряда, напоследок взглянул на резвящегося пловца, после чего повернулся к главному надсмотрщику и сказал:

— Рей, крикни его, твоя глотка самая луженая на острове.

Одноногий Рей кивнул, подошел к самой воде, сложил руки рупором у рта и гаркнул так, что у стоящих рядом бойцов заложило уши:

— Эй, раб, плыви сюда!

Пловец в очередной раз вынырнул из воды, заметил машущего ему руками пирата, стоящего на берегу в окружении столь же колоритных персонажей, радостно улыбнулся и, махнув в ответ, быстро поплыл к берегу.

Через минуту на прибрежный песок вышел могучий голый человек, совершенно не стесняющийся собственной наготы. Мощное тело атлета, не имеющее ни капли жира, казалось — сплошь состояло из перевитых мышц. Контрастом с серьезным торсом, совсем не располагающим к шуткам с его обладателем, смотрелись глаза цвета морской волны, подкрашенной прибрежными водорослями, в глубине которых затаилась вечная смешинка. Цепко оглядев рассматривающих его пиратов, человек по одному ему известному признаку сразу же выделил из толпы Одноглазого Торва, широко ему улыбнулся и вдруг спросил:

— А чего это тут меня рабом назвали?

— Потому что последнюю неделю ты и был гильдейский раб, — вместо Торва ответил человеку Рей.

— Я раб? — ошарашено выговорил могучий человек, потом вдруг замер и через секунду задал главе гильдии странный вопрос: — То есть, я тут ни за что ответственности не несу?

— Ты раб! — теряя терпение, прорычал главный надсмотрщик.

— Я раб, — просиял странный человек, при этом его зеленые глаза лучились неподдельным удовольствием. Потом неправильный раб потянулся как кот, казалось, прохрустев каждым суставом своего могучего организма, после чего удовлетворенно выдохнул: — Хорошо-то как…

Есть люди, на которых невозможно сердится. Никак невозможно. Любого другого за подобный поступок вы бы сами били, пока не устали, — а этот сделает что-то не вписывающиеся ни в одни нормы поведения, потом взглянет в глаза честно-честно, — и вот вы уже сами не понимаете, за что наказывать эту лапочку? Со временем такие ребята становятся мастерами своего дела, заключающегося исключительно в нарушении устоев и традиций. А впрочем — может именно в этом и есть нестандартность? Да и повторять за ними их поступки остальным категорически противопоказано — этим парнягам все сойдет с рук, а вот вас точно побьют…