Иван Першин - Еглеоп

— Даже Мара. — Горькая усмешка искривила губы Грегора, — И даже Мара не осудила тогда Тобиаса. Как и никто из членов совета. У меня есть то, на что они не смогут закрыть глаза, я готов поставить на своего нового утрилла все, что у меня есть против твоей картины.

— Сколько их было, Грегор? Скольких вы представили собранию?

— Леант вернулся только из-за этой девушки. Я не уговаривал его. Откровенно говоря, даже не думал об его возвращении в тот момент.

— Леант. Я тогда сказал ему, что мандалы создают для того, чтобы стереть и приняться за новые. Ни злости, ни ярости, ни сожаления. Одна пустота в глазах. Я убил своего ученика. Выпил из него жизнь, этот вкус не перебить ничем.

— И все же, его глаза зажглись вновь. Помоги нам. Расскажи о золотой крови.

— Да это даже не моя область. — Базилевс пожал плечами. — Эяр всегда сам ими занимался.

— Я не могу сейчас обратиться к главе совета. Да и ни к кому другому тоже. — Грегор щелчком пальца отправил граненый стакан на противоположный край стола. — Времени у меня полно.

Спустя пару часов все менее связанного рассказа Базилевс клюнул носом в стол и захрапел. Несколько выдернутых волос, мазок за щекой, еще один в ушной раковине. Странная манера прощаться у Гения физики.

Десять километров пешком по тайге — не проблема. Пусть и не по родной. Зато не заблудишься, стартовый комплекс с любого открытого места видно. Хотя ей вряд ли ориентиры нужны, все карты в голове.

Неплохая она вообще-то эта Рита. Правда, на сутки заперла в своей лаборатории и смылась. Хорошо хоть еды оставила.

Теперь тащит не понятно куда. Вернее, понятно, место ни с чем не спутаешь. Учитель физики в школе рассказывал: самый северный космодром, почти половина общемировых запусков, первые советские баллистические ракеты, способные долететь до своего главного вероятного противника. Гордился, что побывал тут. Ее-то зачем привезли?

Рита толком ничего не рассказывает. Про себя часами готова тараторить, про ее судьбу — все к Грегору.

Яна остановилась на пересечении просек, переводя дыхание.

— Далеко нам еще?

— Три квартала.

— То есть три километра.

— Угу. И еще двести метров. Разметка равна путевой версте, не знала? Лесок молодой, конечно, но разметку при старой системе еще делали.

Верста, километр. Какая разница-то? И с какого перепугу лес молодой, чащоба дремучая, деревья выше, чем дома.

Выкинув ненужные вопросы из головы, Яна двинулась догонять беззаботную спутницу.

Хотят от нее чего-то. Чудес в своем виртуальном мире. Значит, нужно просто ничего не делать, притвориться, что стараюсь, может, отпустят. Пока не угрожали ни разу.

На поляне их уже ждут. Римлянин и мужик. Зачем мужик напялил на себя такой облегающий эластиковый костюм — непонятно.

И головка сыра посередине. Огромная, метров шесть в диаметре и полтора в высоту. Только это не сыр. Янтарь?

— Какая прекрасная идея, устроить фейерверк прямо под носом у Гедеона.

Рита сходу принялась осматривать странный монумент.

— То что нужно, — Леант неторопливыми шагами меряет плоскую поверхность диска. — Столб света стороны космодрома, не удивит никого. У нас будет немного времени.

— Ну и где Грегор шляется? Ему-то сюда пешком тащиться не надо.

— Он все подготовил уже. Должен скоро быть.

Порядком уставшая Яна уселась на краю поляны. Ждать. А потом доказать свою бесполезность. Другого не остается.

Цветы вокруг, как специально высаживали. Красивые. Руки сами принялись плести венок, детская привычка.

— Эй, — Рита переключила внимание на Фрола — Ты чего на нее пялишься?

— Да вот не пойму никак, девица ваша, кривенькая штоль?

— Я те дам кривенькая, я тебя сейчас самого без глаза оставлю. Леант, ты не мог взять кого-нибудь поприличнее?

— Фрол отлично подходит для нашего эксперимента.

— Фрол, Фрол. А это не тот дворник, который просил тебя научить взглядом девок в постель затаскивать?

Бородач смущенно отвернулся, пробурчав под нос что-то нечленораздельное.

Мужик, вроде, не колдун. Но тоже доверия не вызывает.

— Гентиана пнеумананат.

Заммер возник за спиной неожиданно.

— Горечавка Легочная. Между прочим, занесена в местную красную книгу.

— Я не знала, — Яна растерянно отложила венок на землю.

— Популяцию ты вряд ли уничтожишь таким способом.

Грегор поднял почти законченное плетение и несколькими движениями довел работу до конца.

— Тебе идет. — Высокогорное небо цветов легло на ночь ее волос. — Ей когда-то лечили чуму. Иногда вполне успешно. Может и с твоим недугом поможет?

Недугом? О чем он вообще?

— Все готово Грегор? — Леант спрыгнул с янтарного кристалла, — Можем начинать?

— Да. Яна, нет никаких аллергических реакций, кроме яркого света? Непереносимость запахов, звуков?

— Ничего серьезного. Только… запах капусты терпеть не могу с детства.

Грегор прикуси губу.

— Хаос. У него же там бочка с квашеной капустой в углу всегда стоит. Запах сильно неприятен? Рвота, слезоточивость?

— Не настолько, просто не нравится сильно.

— Господин Грегор… — Фрол развел руками, пытаясь встрять в разговор.

— Не извиняйся Фрол. Ты создаешь комнату такой, какой запомнил. Будем надеяться, что это не сильно повлияет на результат. Откладывать мы все равно не можем.

— Но у меня…

— Я сказал, нет времени переделывать твою реальность. Делай то, что привык делать.

Леант что-то прошептал Фролу на ухо, тот, пыхтя, принялся взбираться на пьедестал. Грегор запрыгнув одним движением, протянул Яне руку.

Они встали кругом и взялись за руки.

Хоровод водить будем? Или песенки петь? Объяснили бы заранее, что от нее хотят.

Девушка бросила вопрошающий взгляд на нерахри. Тот лишь крепче сжал ладонь.

Первая спираль возникла на уровне глаз и, дорисовываясь прямо в воздухе, вошла в янтарную поверхность. Из периметра вылетела широким кольцом, устремляясь вверх. Достигнув верхушек деревьев, кольцо сжалось, застыло, и вновь тонкой спиралью упало вниз.

Вторая появилась вслед за первой, пытаясь ее догнать. Третья. Спустя минуту единое поле мерцающих волн полностью замкнулось.

— Сейчас.

Голос Грегора улетел в пустоту вместе с окружающим миром, и Яна очутилась в архаичной каморке. Крепко сбитый стол у окна, лавка вдоль стены. Широкие брусья низкого потолка и давно не метеный пол из потемневшей струганной доски. Гитара на стене и медный рукомойник, приколоченный к другой. Бочка в дальнем углу. Здоровенная бочка с квашеной капустой. Запах от нее пропитал все помещение. На секунду Яне показалось, что в окне есть форточка, но приглядевшись, поняла, все стекла наглухо вставлены в цельный оконный блок.

Фрол уселся на лавку и принялся заботливо поглаживать овечью шкуру.