Виктория Самира - AYENA. Эпизод 3. Голос империи

Джалан только на первый взгляд оказался большим и сложным для понимания. Стоило один раз взглянуть на карту, вовремя предоставленную Ариной, и стало понятно, что панорама города похожа на солнце, от которого «на двенадцать сторон света» расходятся лучи. И департаментов, окружающих дворец, тоже было двенадцать. А дальше еще проще: в первом круге — резиденции золотого сословия. Во втором, более широким кольцом — районы попроще. В том числе, Хеске — разноцветный богемный квартал, и Эззо, район университетов. Чем ближе к окраинам — тем беднее и серее.

Девушки быстро оценили все удобство местной логистики. Архитектор, создавший генплан города, явно понимал, что в мегаполисе понятные, прямые линии спасают сотни часов и килограммы нервов. Поэтому до телецентра, где принимались видеоматериалы конкурсантов, добрались буквально за час.

Сафира дрожащими от волнения руками сдала свою кассету, получила карточку номинанта и указание «приходить через три дня», когда вывесят списки тех, кто прошел предварительный отбор. И там же, если таки повезет пройти, выяснить, к кому из кураторов направят. А пока оставалось только ждать и нервничать.

Триединая империя, Джалан

Район Кора, квартира Арины Ярл

Арина, немного смущаясь, провела девушек в просторную квартиру, которую зачем-то назвала «скромной конурой», да еще и пообещала, что спать все будут вповалку.

— Только ремонт закончили, — объяснила она повсеместное нагромождение коробок. — Вещи перевезла, а разобрать не успела. С моей работой… в общем, у меня тут бардак.

— Понятно, — кивнула Лейла и тут же взялась деловито осматривать помещение. — Давай поможем. Красоту здесь наведем.

— Да ладно, сама справлюсь, — отмахнулась Арина.

— Ну пожалуйста, — Сафира эмоционально схватила ее за руку. — Мне и так неловко из-за того, что мы тебя тут стесняем.

Аргументов не осталось. Арина хорошо помнила, что Лейла умудрилась даже в своем вагончике навести идеальную красоту, и что Сафира могла из-за любой мелочи расстроиться и потом долго переживать. Поэтому проще было согласиться.

— Ладно, девы. Я тогда на кухню, с меня ужин. С вас — хотя бы организовать себе постель. Есть раскладной диван, но где тут постельное белье и подушки, я даже не знаю. Раскопайте сами. Я настолько мимо этой темы, что, боюсь, еще год на коробках проживу. А потом два месяца буду решать, в какой угол вазу поставить.

— Это все твои вещи? А где еще одежда? — выкрикнула Лейла, уложив и развесив в шкафу небогатый гардероб, наполовину состоящий из военной формы для разных сезонов и степеней парадности.

— Все тут, — Арина осмотрела содержимое шкафа и пришла к выводу, что ничего нигде в коробках не затерялось. — Больше ничего нет.

— Почему? — тут уже удивилась Сафира. По ее мнению, не хватало юбок, платьев и туфель. — Должен же быть у девушки минимальный набор… на выход там.

— Кому должен? Мне хватает.

— Ой, смотри. Какие красивые! — Сафира раскопала в одной из коробок шкатулку с медалями и разноцветными розетками самого экзотического вида. — Можно?

— Можно, — кивнула Арина. И девушки с интересом начали ворошить награды.

— А это кто такой? — Лейла выудила из шкатулки небольшую фотографию. На ней длинноволосая, одетая в платье Арина стояла в обнимку со статным усачом в парадной форме. — Точно. Это… ну тот мужик, который войну в Генде выиграл. Сонь, помнишь, мы про него читали? Трехфортовый герой.

— Мудак он, а не герой, — внезапно помрачнела Арина. Отобрала фотографию, сожалея о том, что сама забыла, где ее спрятала, и засунула во внутренний карман парадного кителя.

— Ого! А это профессиональная характеристика или личные заслуги? — полюбопытствовала Лейла.

— Из двух тысяч человек в моем подразделении осталось двое. И те не целиком. Короче, я не хочу об этом говорить.

— Говорить-то ты не хочешь, а фотографию хранишь, — не удержалась Лейла. Сафира с силой наступила ей на ногу.

— Давайте сменим тему.

— Ну да, тему. И занавески, — Лейла, чуть прихрамывая, пошла к окнам.

— А занавески тебе мои чем не нравятся?

— Мне тоже, — смущаясь, призналась Сафира. — Не нравятся. Мое чувство прекрасного забилось в угол и рыдает. Они ужасны. Ариш, ты замечательная, но фиолетовые шторы с зеленым горохом? Прости…

— Мне все равно, — Арина явно была расстроена своим проколом и чрезмерной догадливостью девчонок.

— Значит, решение этого вопроса я возьму на себя, — Лейла подставила табуретку и принялась снимать занавески, бормоча что-то про ужас-ужас. — И вообще, в конце коридора есть ниша, там можно построить небольшую гардеробную, а этот шкаф отсюда убрать, он только мешает. Сонь, держи!

— Чую, что вместе с гардеробной сейчас построят и нас, — заметила Сафира, принимая снятую с карниза ткань.

— Значит, я не ошибаюсь в выборе кандидатов, — усмехнулась Арина и добавила уже тише, — Командирша растет.

— Я все слышу! — засмеялась Лейла, спрыгивая с табуретки. — Новоселье отмечать будем?

— Мне завтра в казарму. Тебе в приемную комиссию.

— А мы аккуратненько и по чуть-чуть!

Под столом уже стояли три пустые бутылки. Четвертая плавно спустилась вниз, чтобы присоединиться к предыдущим.

Сафиру мучила странная история со случайно найденной фотографией. Арина, конечно, назвала человека на снимке мудаком, но фото не смяла, не выбросила, а очень аккуратно убрала. Причем, в карман парадной формы. Спрашивать было неэтично, но алкоголь предательски развязывал язык:

— Как долго длился ваш роман с этим… полковником?

— Полгода, — Арина поняла, что ляпнула. — Тьфу. Пить все-таки надо меньше. Не вышло у нас аккуратненько.

— Нам рассказывали, что его приставили к высшей награде за отвагу. Посмертно.

— Велика отвага в мясорубке? Де-юре он героически погиб. Велес вам по ящику и не такого расскажет.

— Какой Велес?

— Журнашлюха местная.

— Расскажешь, что там случилось на самом деле? — Лейла тоже решила не разводить политесов и допытаться.

Арина снова хотела отмолчаться, но поняла, что ей самой уже нужно выговориться.

— Меня после Военки отправили на спецподготовку. Сначала он был моим преподавателем. Потом командором подразделения во время конфликта в Генде. И моим любовником.

Одна за одной перед глазами Арины появлялись картины тех давних событий. Его улыбка. Его нежные руки. Концерт в полевом штабе, когда на отдаленную конфликтную точку привезли артистов, чтобы хоть как-то подбодрить солдат, полгода жарящихся в пустыне. Он официально объявил ее своей дамой. И они, счастливые донельзя, сделали ту фотографию.