Ребекка Роанхорс - След молнии [litres]

– О чем он говорит? – переспрашиваю я. – Где ты встречался с покойником?

Кай смотрит на Койота, задумчиво поджав губы, словно переосмысливая все хорошее, что он успел подумать о Ма’йи.

– Покойник – это Длиннорукий, верно? В общем, он говорит о Тсэ-Бонито, вернее, о конкретном месте в этом городке. Он говорит о Шалимаре.

– Ты уверен, что это необходимо?

Час спустя я сижу в ванной трейлера Грейс вместе с Клайвом, который трудится над моими волосами. Для помешанного на оружии качка у него оказались великолепные навыки стилиста.

– Я полон противоречий, – подмигнул он мне, прежде чем взяться за дело, и я рассмеялась, не ожидая многого.

Но уже скоро мне становится не до смеха.

Он формирует из передней части моих волос длинную челку, которая спадает на одну сторону лица. Это выглядит круто, но непрактично и ужасно раздражает, как все остальное, что он сделал со мной сегодня вечером. Он подвел мне глаза черным карандашом, а губы выкрасил в темно-алый цвет. Я не пользовалась косметикой со средней школы. Я даже не знала, что она до сих пор существует, пока Клайв не достал свои запасы, которые обрадовали бы даже трансвестита. Что, впрочем, оказалось довольно близко к истине.

– Откуда у тебя все это? – спрашиваю я с изумлением, пока он роется в коробке с помадой, тенями для век и бог знает чем еще.

Клайв пожимает плечами.

– От старого дружка, который любил переодеваться в женщину. Он меня бросил, а я сохранил его вещи. С тех пор собираю и прикупаю при случае чего-нибудь новенькое. Побалуйся, пока есть возможность. Никогда ведь не знаешь, когда тебя снова призовут как Убийцу Чудовищ.

– Я думала, ты любишь оружие! – выпаливаю я.

Он смеется.

– Это ты так спрашиваешь о моей ориентации? – Он проводит большим пальцем по моей щеке, втирая контурный крем. – Разве нельзя любить оружие и гламур одновременно? Одно не исключает другого, знаешь ли.

– Ну да. Наверное.

– Не будь смешной, – говорит он недовольно, нанося мне на лицо какую-то финишную пудру. Затем окидывает меня критическим взглядом и дергает подбородком, показывая, что я должна развернуться и посмотреть на себя в зеркало.

Я разворачиваюсь. Из зеркала на меня смотрит незнакомка.

Я ерзаю на табуретке. Одергиваю короткий топ, который Клайв выкопал для меня из коробки со старой одеждой. Он состоит из двух V-образных черных лент, которые идут от плеч и соединяются вместе чуть выше пупка, придавая выражению «низкий вырез» совершенно новый смысл. Тонкая горизонтальная кожаная ленточка удерживает топ на груди. Я по-прежнему в легинсах и мокасинах, но между верхом штанов и низом топа остается открытыми добрых три дюйма моей кожи. На бедрах, как обычно, висит охотничий нож в ножнах на низком кожаном ремне, а за спиной – ружье. Но в дополнение к этому Клайв откопал где-то патронташ, который пересекает мою грудь, словно лента участницы некоего смертельного конкурса красоты. Патронташ уже заполнен моими патронами – как специальными для сверхъестественных целей, так и обычными, предназначенными для убийства людей. Он даже нашел кобуру для «глока», который теперь висит у меня на бедре.

– Все это будет дико бесить, – бормочу я, двигая плечами, чтобы почувствовать вес амуниции. Ремни впиваются в голую кожу, но каждый раз, когда я жалуюсь, Клайв говорит мне, что это необходимо. – Может, я надену свою старую кожаную куртку? – говорю я. – Она для того и предназначена. Чтобы защищать тело.

– Нет, если не хочешь испортить внешний вид.

– На кой мне такой внешний вид? Я что – Безумный Макс?

– Ты Убийца Чудовищ, – говорит он. – И должна соответствовать.

Наши глаза встречаются в зеркале. Я не знаю, что еще сказать.

Он вздыхает от моей непонятливости.

– Если так будет удобнее, считай это маскировочным костюмом.

– Маскировочным?

– Пойми, Шалимар – это не совсем обычное место. Это как… ну, в общем, увидишь сама. Но поверь, хочешь ты или нет, но тебе придется выглядеть эффектно. Ты видела, во что был одет Кай, когда ты впервые привезла его сюда?

Бирюзовые брюки, костюмная рубашка и галстук. Серебристые туфли.

– Люди одеваются, чтобы производить впечатление на других людей, – продолжает он. – Кроме того, учитывая железо, которое ты постоянно носишь на себе, нужно сделать так, чтобы оно выглядело как естественная часть образа, а не признак желания кого-нибудь убить.

– Не вижу особой разницы.

Клайв вздыхает еще раз, измученный моей безнадежной тупостью.

– Я знаю.

Он перехватывает мою руку, когда я пытаюсь убрать длинную челку с глаз. Я морщусь, но уступаю мужчине контроль над моей прической. Очевидно, он понимает в этом больше, чем я. Он «колдует» надо мной еще несколько минут и наконец, удовлетворившись результатом, указывает на дверь. Маневрируя вокруг него, я протискиваюсь к выходу, желая поскорее убраться к черту из этого вызывающего клаустрофобию пространства.

Но час от часу не легче.

У противоположной стены стоит Кай, одетый словно какой-нибудь футуристический вождь навахо. На нем мягкие черные штаны из овечьей кожи, заправленные в черные мокасины до колен, свободная и длинная темно-синяя мятая бархатная рубаха, туго стянутая замшевыми лентами на плечах и ремнем вокруг талии, украшенным серебряными кончо [71] Кончо (кончас) – исп. «ракушки». Овальные или круглые украшения из серебра, мельхиора или золота для браслетов, ремней, уздечек, седел и т. д. Были очень популярны на Юго-Западе Северной Америки как среди белых, так и индейцев. . На шее ожерелье из белых ракушек, в ушах черные жемчужные серьги-капельки, на каждом пальце сверкает по кольцу. Волосы вновь находятся в живописном беспорядке – в виде торчащих пучков с посеребренными концами. Вокруг лба обернута темно-синяя тканевая лента, завязанная сбоку в узел. Глаза обведены серебристой краской.

Я замираю и таращусь на него, как школьница, впервые увидевшая кинозвезду. Нет, это даже круче, чем кинозвезда или мальчик из бойз-бэнда.

Но, к моему удивлению, Кай смотрит на меня и сам с трудом подбирает слова:

– Ты выглядишь…

– Как горячая наемная убийца? Как бомбически сексуальная телохранительница? – предлагает варианты стоящий сзади Клайв.

– Перестань ему подсказывать, – бормочу я и вновь одергиваю то, что заменило мне рубашку.

Кай не сводит с меня глаз, и я начинаю неловко переступать на месте, чувствуя, как приливает к щекам жар.

– Опасно, – говорит наконец Кай. – В смысле, ты выглядишь опасно.

Я выдыхаю и хлопаю в ладоши.

– Отлично. Ты тоже ничего. Шик-блеск, все такое. Выглядишь по-царски.

Он тихо хихикает.

Я понимаю, что сболтнула какую-то чушь, но его глаза по-прежнему горят огнем.