Лилия Бернис - Жнец поневоле [СИ]

Даот заметил меня, я даже прочел в его глазах некий намек на удивление, но в следующий момент Князь был вынужден вернуться к отражению очередной волны тварей. Так мне что, ждать здесь, когда он освободится и сможет ответить на мои вопросы?

– Достали! – злобно прошипел я, вытягивая тугие жгуты своей воли в исполинскую проплешину барьера.

Ощутив четыре удивительно развитых разума, я захлестнул каждый своей волей и втащил в мир Даота. Твари испуганно завизжали, забились в невидимых путах, но это их не спасло. Доля мгновения потребовалась мне, чтобы призвать меч и развеять эти отвратительные туши в Бездне.

Армия тварей лишилась командования, но не перестала сражаться! Они все еще продолжали валом идти к единственному островку упорядоченного перед их глазами (если они у них были). Разрыв барьера был так велик, что Старшим никак не удавалось его закрыть.

– Вон! – рыкнул я тварям, подкрепляя свои слова мощным прессом воли.

А произошедшее дальше удивило меня настолько, что я даже забыл о собственном гневе. Твари Хаоса, которые без всякого инстинкта самосохранения буквально заваливали своими телами демонические легионы, завизжали от ужаса и бросились обратно в Хаос, беспощадно затаптывая друг друга в колоссальной давке.

Дождавшись, когда последняя визжащая от ужаса тварь скроется за барьером, я машинально швырнул на провал сырой силы. Прореха на глазах затянулась и купол, защищающий мир Даота от Хаоса, вновь стал монолитно целостным.

В опустившейся на поле битвы давящей тишине я сделал неспешный шаг в сторону Даота. Демоны, мимо которых я проходил, с ужасом отшатывались от меня, отводили взгляды, не в силах смотреть на то, во что я превратился. Даже Баал, даже мои собственные лорды. Хотя, какие они теперь мои?

Внезапно дорогу мне заступила Старшая Ларфит.

– Мы не позволим тебе напасть на нашего Повелителя!

Внутри все сжалось от боли. Светлая составляющая обострила многие чувства, которые у демонов существуют в виде рудиментов.

– Ларфит, – печально качнул я головой, заглядывая в ее треугольные зрачки. Демоница вздрогнула и отвела взгляд. Как и все до нее. Ничего нового. – Я не стал бы убивать того, кто подарил мне пусть недолгую, но по-настоящему полноценную жизнь. Я просто пришел узнать, почему Князь решил расторгнуть договор.

Даот, вслушивавшийся в мою речь, аккуратно отодвинул перепончатое крыло Старшей и вышел вперед.

– Урташ?

– А ты знаешь еще кого-то, родившегося столь несуразным? – ехидно спросил я, старательно затыкая подальше липкое отчаяние от осознания того, что здесь мне, действительно, больше не место.

Мне больше нет нигде места. Взгляд сам собой остановился на энергетической стенке барьера, за которым ярились твари Хаоса. Даот, словно мысли мои прочел. Он резко приблизился и крепко сжал мое чешуйчатое плечо. Без малейшего признака страха или омерзения Повелитель взглянул мне прямо в глаза.

– Урташ, клянусь Тьмой и Хаосом, не я сорвал печать с твоей светлой составляющей.

Соткав прямо из воздуха едва видимый стул, я плюхнулся в него, распластав свои золотистые крылья. Из меня словно стержень вытянули. Ничего не хотелось. Ни мести, ни правды. Да, это не Даот сломал печать. Я же не дурак, понимаю, что в то время он как раз сражался с тварями. Но какая разница, кто именно это сделал? Случившегося не исправить.

Повелитель соткал из воздуха такой же стул и молча уселся напротив. Так мы и сидели посреди заваленного трупами демонов и тварей поля боя, окруженные молчаливыми легионами. Трупы уже начинали медленно рассыпаться голубоватыми искрами. Здесь процесс распада духовных тел происходит значительно медленнее, чем в материальных мирах.

– Я уже говорил, что не смогу вновь отделить твою светлую составляющую, – несколько расстроено проговорил Князь Тьмы. – Из-за Сути ты стал в чем-то подобен смертным. Можешь совмещать в себе Свет и Тьму. В тебе все так переплелось, что невозможно отделить одно от другого.

– Я понимаю, – шепнул я, пряча лицо в когтистые ладони.

– Прости меня. Не уследил. Заметил вырвавшуюся структуру, когда был в пылу схватки. Если бы не это – успел бы перехватить и вновь запечатать.

– Ты не мог жертвовать интересами своего мира ради какой-то печати. Можешь ничего не объяснять. Но если это не ты, то кто?

– Я скажу, кто, – неожиданно прозвучало из протекавшей в отдалении огненной реки.

Несколько мгновений все наблюдали, как из лавового потока, кряхтя и отдуваясь, выползает исполинская саламандра.

– Здравствуй, Шарум, – натянуто улыбнулся я огненному стихиалю.

– Приветствую, друг, – невозмутимо заявила эта ящерица! Нет, старик умеет удивлять. Он полностью проигнорировал произошедшие во мне изменения! Словно так оно и надо.

– Ты не удивлен.

Стихиаль только ощерился широкой зубастой пастью.

– Урташ, я знал, что однажды так будет. В мире, где я твоими стараниями побывал, есть поговорка. Если в начале спектакля на стене висит ружье – то к концу оно обязательно выстрелит.

– Не сильно обнадеживает, – буркнул я.

– А что тебе не так? Ну, стал сильнее, ну стал и светлым и темным сразу. Собой-то ты остался! Так вот! О чем я. Наргот печать сломал. О том мне доложили саламандры. Этот негодник запытал до смерти нескольких стихиалей. Я, собственно, вернулся из смертного мира, только чтобы с Даотом это обсудить. Знаю, что Наргот не подданный, но следить за ним было необходимо.

Все понятно. Можно было сразу догадаться, кто мог такое совершить. Щелчком пальцев открывается портал. Из него выпадает несколько изумленный герцог. Увидев меня, он низко сгибается в поклоне. От него исходят эмоции ликования. Теперь, в этой форме, я их очень хорошо могу чувствовать.

– Ты приговариваешься к уничтожению, – сухо сообщил я этому ничтожеству.

В эмоциях Наргота прорезалось явное недоумение. Он искренне полагал, что я ему буду благодарен! Даже не верится!

– За что, Господин? – его взгляд был таким растерянным… – Я же… я же… все ради тебя! Ведь благодаря мне освободилась твоя сущность!

– Именно за это, – безжалостно припечатал я. – Или ты действительно полагал, что я служил Даоту не по своей воле?

– Он тебя обманул! Ты был совсем маленьким тогда! Что ты мог понимать?

– Такой древний, а такой дурак, – качнул головой молчавший до этого момента Даот. – Думаешь, Урташ первый сын своего отца? Все его братья и сестры погибали, не успев даже подрасти. Потому что Свет и Тьма возрастали в них не пропорционально и в какой-то момент приводили к тому, что духовное тело не выдерживало и развеивалось в Бездне. Альтернативой было полностью выжечь демонические силы, став светлым. Вот только Урташ не хотел становиться светлым. Что-то ему в этом не нравилось. И чтобы спасти жизнь этому странному ребенку, я и запечатал более могущественную светлую составляющую. Да, использовал ее энергию для укрепления барьера. Но Урташ сам настоял на этом в свое время. Ведь мой мир стал ему домом. И вдруг являешься ты и разом лишаешь всего того, что твой Господин с таким трудом добивался? И еще говоришь, что сделал это ради него.