Мара Вульф - Возвращение ангелов [litres]

– И мы не сможем жить вместе? – сердито спрашивает Тициан.

Я качаю головой.

– По-другому не получается, но так будет только сначала. – Я пытаюсь успокоить брата. – Когда я приеду к вам, мы все уладим.

– А если ты не приедешь? – кричит брат на меня, ударяя кулаком по столу. – Если у тебя не получится? Если тебе не хватит денег? Если ты умрешь на открытии арены? – Он подскакивает со стула и убегает в свою комнату.

Я хочу пойти за ним вслед, но Стар кладет свою руку на мою.

«Я с ним поговорю. Ты и так уже очень многое сделала» .

Но все еще недостаточно, думаю я, когда она встает и идет в комнату Тициана. Недостаточно.

Алессио открывает бутылку вина и разливает напиток по двум бокалам.

– Не надо было рассказывать ему про открытие арены. Извини меня.

– Уже завтра он в любом случае узнал бы об этом в школе. Списки бойцов там тоже вывешивают.

Я потираю виски.

– На него столько всего свалилось. Переживания о моих битвах, побег, ответственность за Стар, и, кроме того, ему придется оставить своих друзей.

– Когда он будет чуть старше, он поймет, почему тебе пришлось все это на него повесить.

– Он уже потерял родителей. Я бы с радостью не заставляла его переживать все это.

– Но ты ничего не можешь поделать с этим. Самое тяжелое для него – это то, что ему придется расстаться с тобой, ты что, не понимаешь?

– Понимаю, – говорю я. – К тому же очень хорошо.

У нас с матерью были не лучшие отношения. Она была со мной строга и непреклонна в своих требованиях, но я каждый день по ней скучаю.

– Ты попросишь Феникса попрощаться со Стар?

– А ты бы это сделал? – спрашиваю я Алессио. – Что, если он уговорит ее остаться с ним?

– Можно что угодно говорить о Фениксе, но он сможет ее защитить.

– А еще он может разбить ей сердце. Недавно видела его с двумя девушками. Причем прямо здесь, у библиотеки.

Алессио вздыхает.

– Ты пообещала матери, что присмотришь за Стар. И ты это делаешь. Но ты не можешь помешать ей совершить свои собственные ошибки в любви. Она взрослая женщина и сама вправе выбирать, кого ей любить. Ты же выбираешь.

В его голосе нет упрека; тем не менее я чувствую, будто меня ударили под дых.

– Я не люблю Кассиэля, если ты на это намекаешь, – отвечаю я. – Я не люблю никого, кроме Стар и Тициана. И тебя, хотя ты ужасно любишь поумничать.

– Кто-то же должен за тобой присматривать. Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Я вздыхаю.

– Может быть, я немного влюблена, – признаю я. – Но речь не обо мне. Стар знает только Феникса, он уделяет ей внимание, поэтому и нравится. Он никогда не смеялся над ней из-за того, что она другая. Она должна была в него влюбиться.

Алессио поднимает брови:

– Конечно, их отношения немного глубже, чем это. Но я не могу с тобой не согласиться. У нее никогда не было выбора. Правда, некоторые люди в нем и не нуждаются. Они просто знают, кто их человек.

– Он должен бы постоянно присматривать за Стар. Как ты думаешь, ему бы это удалось?

– Я не знаю. Мы с ним не лучшие друзья. Я всегда беспокоюсь за ребят, присоединяющихся к его банде. Они воры, и меня не удивит, если они кого-нибудь убили.

– Видишь? От этого я и пытаюсь защитить Стар. Феникс знает о предстоящем побеге. Если он хочет попрощаться с ней, он может прийти, я не стану этому препятствовать.

– Мне надо вернуться в больницу, – говорит Алессио, выглядывая в окно.

Мы встаем, и я провожаю его до двери.

– Спасибо, что остался. Надо было обсудить детали побега. Я все время откладывала этот разговор.

– В последнее время мы с тобой редко общаемся. – Он кладет свою теплую ладонь на мою руку. – Скоро все изменится, – обещает он.

– Пьетро просил тебя переехать в больницу, – выдавливаю я сквозь зубы. – Ты согласишься?

Он наклоняет голову:

– Ты думаешь, я оставлю тебя здесь одну?

Я сильнее сжимаю его пальцы:

– Этого ты не сделаешь, но твоя работа много значит для тебя и очень важна.

– Ты тоже очень важна, Мун. Если ты думаешь, что я просто уйду, значит, ты не поняла, что вы для меня значите. Вы моя семья. Не у тебя одной есть потребность заботиться о своих близких людях.

Я обнимаю его. Он кладет свой подбородок на мой лоб.

– Мне было бы приятнее, если бы ты остался здесь, даже если это звучит эгоистично.

Алессио обхватывает руками мое лицо и внимательно на меня смотрит:

– Ты всегда делаешь так, чтобы выглядеть сильной в глазах других, Мун. Но мы оба знаем, какое у тебя на самом деле нежное сердце. Оно не из стекла, скорее из марципана или шоколада, поэтому постарайся не допустить того, чтобы кто-то вырвал его из твоей груди.

Я моргаю, потому что к глазам подкатывают слезы:

– Я не знала, что ты такой романтик.

Алессио улыбается и целует меня в лоб.

– У меня есть свои тайны, и, кстати, я тоже люблю тебя, хотя ты и ужасная всезнайка.

Он уходит, оставляя меня в коридоре.

Я обхватываю свое тело руками, потому что мне вдруг становится холодно. Потом направляюсь к окну и наблюдаю за тем, как Алессио идет по площади. Когда он исчезает из моего поля зрения, я еще некоторое время стою на месте, окидывая взглядом руины собора Сан-Марко. Большинство камней уже подобрали с земли – они используются для постройки новой арены. Когда я больше ничего не могу разглядеть, то зажигаю свечу и иду в комнату, в которой мать тренировала меня. Здесь я оставила щит и меч после последнего боя. Я достаю оружие из шкафа и внимательно его рассматриваю. Меч доблестно служил мне все эти годы. Я провожу рукой по его царапинам и вмятинам, размахиваю им в воздухе и радуюсь тому, что он так привычно лежит у меня в руке. Он никогда не оставлял меня в беде, и я надеюсь, что так будет продолжаться еще некоторое время. Я достаю из шкафа еще свечи и ставлю их на подоконник. Они озаряют комнату мягким светом. С легким нажимом я полирую лезвие, чтобы оно блестело, а затем выполняю несколько шагов с мечом, закрыв глаза. Эти упражнения стали моей второй натурой. Я чувствую себя так, будто танцую. После этого я делаю много отжиманий и подтягиваний, пока не промокаю от пота насквозь. Когда я устало падаю в постель, я уверена в том, что переживу открытие арены. Я просто обязана сделать это. Умирать нельзя.

Когда Кассиэль заявляется к нам на следующий день с мечом наперевес, я не удивлена: он обещал мне помочь. Не успевает ангел пройти через калитку, ведущую в сад, как уже обнимает меня. Его губы скользят по моему виску.

– Как ты себя чувствуешь?

– Все хорошо. Сегодня на рынке куча людей говорила со мной о предстоящей битве, желали удачи.

– Тебе точно повезет, – обещает Кассиэль. – Но для этого мы должны тренироваться, а не стоять на месте.

В этом он прав. Тем не менее я встаю на цыпочки и притягиваю его к себе. У нас есть всего несколько минут в этом прохладном, негостеприимном коридоре для того, чтобы побыть наедине. Тут затхлый запах, и факелы рисуют на стенах страшные тени, но я не хочу быть где-то еще. Я осторожно целую его, а он точно так же осторожно отвечает на мой поцелуй. Нас прерывает покашливание Тициана, и мы отстраняемся друг от друга. Брат стоит на верхних ступеньках лестницы и осуждающе на нас смотрит.