Эмили Болд - Вечный [litres]

– Ciamar a tha thu? – заботливо осведомился Уильям о моем самочувствии. Его взгляд говорил о бесконечной усталости. Я постаралась успокоить его мягкой улыбкой и жестом попросила присоединиться ко мне. Он повернулся к жене, которая вытирала свои покрасневшие от слез глаза платком. Она не отходила от постели Кайла уже несколько часов и, вероятно, останется там в ближайшее время.

Вздохнув, Уильям последовал моему безмолвному призыву и сел рядом на другой табурет.

– Она винит себя, – пояснил он, указывая на сгорбленную спину жены.

Я испытывала глубокую жалость к матери Кайла. Она лишь на мгновение потеряла из виду малыша, когда тот решил последовать за старшими детьми к озеру. К тому времени, как она заметила, что сына больше нет рядом с ней, события уже шли своим чередом.

– Небеса послали тебя, Саманта! – поблагодарил меня Уильям, и в его глазах тоже блестели слезы. – Ты спасла жизнь Кайлу.

Его голос сорвался, и он схватил меня за руку:

– Нет ничего, чем мы могли бы загладить свою вину, но если мы можем хоть как-то отблагодарить тебя…

– В этом нет необходимости, Уильям. – Мой голос тоже дрожал, но по причинам, которые он никогда не поймет. – Жизнь Кайла…

Перед моими глазами стояли видения. Еще один шотландец по имени Кайл. Который уже почти стал мужчиной и умер из-за моего страха.

Я позволила убить одного Кайла – и спасла другого. Было ли это поддержанием равновесия в мире? Искупила ли я этим свою вину? Я откашлялась.

– Вам не нужно благодарить меня. Я только хотела бы… – я снова подумала о брате Пейтона, – хотела бы быть сильнее. Я хотела бы предотвратить это.

Уильям забрал у меня из рук кружку и притянул меня к себе. Я прильнула к его груди, как ребенок, и слезы по-детски легко покатились по моим щекам.

– Не в наших силах изменить то, что уже произошло, Саманта. Завтра или послезавтра моя жена тоже это поймет, и, когда Кайл снова начнет таскать с подоконника лепешки, она, надеюсь, в досаде на маленького негодяя перестанет себя упрекать. Но твой поступок мы никогда не забудем.

Он заставил меня посмотреть ему в глаза. Это были голубые глаза, широкие, как море, и такие же взволнованные.

– Рисковать жизнью ради ребенка, которого ты даже не знаешь, – разве это не проявление силы? Моя сила ничем не помогла в тот момент, когда мой сын был в опасности, поэтому просто скажи, есть ли что-нибудь, чем я могу выразить тебе свою признательность?

Я сглотнула. Шотландия и ее люди пробрались мне глубоко в душу. Этот миг, когда мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, я никогда не забуду. Как и настойчивые слова человека, рядом с которым я нашла утешение. Сын Уильяма отныне всегда будет частью моей жизни.

Маленький Кайл беспокойно ворочался в своей постели и с плачем звал маму. Она взяла его на руки, и Уильям тоже подошел и опустился на колени у ее ног. Они целовали мальчика и успокаивающе разговаривали с ним, пока он не сунул большой палец в рот и с чавкающим звуком не погрузился обратно в сон.

В этот момент я почувствовала себя незваным гостем рядом с этой семьей, воссоединившейся таким болезненным образом. Искренние объятия и тихое бормотание молитв дали мне понять, что я должна идти дальше. Я больше не могла отступать от истинной цели своего путешествия. Мое присутствие в этом времени имело свои основания.

– На самом деле есть кое-что, что ты мог бы для меня сделать, – прошептала я, когда Уильям уложил Кайла обратно в постель.

На следующее утро Пейтону не стало лучше. Запах из кухни пансиона проникал в уютную столовую, но Пейтон чувствовал себя нежеланным гостем. Аромат кофе прервал его размышления.

– Чай или кофе? – приветливо спросила хозяйка о его предпочтениях.

– Ifrinn! Могу я хоть пять минут побыть в покое? Я не хочу завтракать! – грубо ответил он пожилой даме и за это получил от Шона неодобрительный взгляд.

– Tha mi duilich , он плохо спал, – объяснил брат Пейтона его грубый тон и пнул того под столом: – Возьми себя в руки, ладно?

– Pogmo Thon , Шон! Неужели ты думаешь, что мне в горло полезет кусок, пока Сэм находится в такой опасности?

Пейтон потер покрасневшие глаза. Он не спал всю ночь, потому хотел вернуться к памятному камню. Только угроза Шона в случае необходимости применить силу, чтобы он остался, заставила его уступить.

В этом пансионе Шон жил еще прошлой осенью, когда Пейтон решил дождаться на кладбище либо смерти, либо возвращения Сэм.

– Она сама выбрала для себя эту опасность, bràthair , не забывай об этом, – напомнил Шон о том, что в этот раз ситуация была несколько иной.

В ярости Пейтон стукнул кулаком по столу так, что дерево содрогнулось, а чашки задрожали в своих блюдцах. Он провел руками по волосам, а затем уперся лбом в ладони.

– Bas mallaichte! Что я делаю? Я снова просто сижу тут, и мне не остается ничего другого, кроме как ждать ее возвращения, Шон. – Он покачал головой. – Я не могу снова бездействовать и наблюдать, как она берет все в свои руки. Всю ночь я размышлял и пришел к выводу, что есть только один вариант. Сэм действительно еще раз прошла сквозь время! Или у вас есть лучшее объяснение моей машины, брошенной на кладбище, пустого ящика от кинжала, ее странного поведения… и, конечно же, исчезновения?

Эшли беспомощно пожала плечами:

– Я не знаю, Пейтон. Зачем она позвонила тебе и попросила приехать, если на самом деле хотела молча уйти, – и бесследно исчезла? Разве это не бессмысленно? Особенно если учесть опасность, на которую она рискнула пойти добровольно? Можете говорить мне все, что вам угодно, но я не считаю Сэм настолько легкомысленной!

Теснота пансиона угнетала Пейтона. Он отодвинул свой стул и поспешил выйти наружу. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, он прислонился к влажной каменной стене, которая шла вокруг дома. Рядом со стеной цвел розовый куст. Раскрывающиеся на утреннем солнце кроваво-красные цветы источали завораживающий аромат. Воздух был наполнен им и напомнил ему запах роз у памятного камня сестрам.

Камень был вратами в прошлое.

Смутная мысль, затерявшаяся где-то среди его злости, напоминала небольшое семечко. Вид влажных лепестков питал это семечко, чтобы оно могло прорасти. Кроваво-красные.

Пейтон провел рукой по волосам. Короткие прядки на лбу встали дыбом от того, что он сегодня часто делал это беспомощное движение и никак не мог приблизиться к разгадке.

Кроваво-красные цветы. Розы с шипами. Кровь. Мысль застыла.

В прошлый раз он намеревался сам пройти сквозь время, чтобы добраться до крови Ваноры, но проклятие к тому времени уже лишило его сил. Кроме того, ни ему, ни Шону, ни даже Рою не удалось открыть портал. Тогда никто из них не знал, что кровь была ключом. Они считали, что путешествовать в прошлое можно только женщинам, потому что друид когда-то создал врата для своих дочерей, чтобы они могли вернуться к нему сквозь время.