Ольга Пашнина - Избранница грозы [litres]

Кейман устало махнул рукой.

– Иди. Лист наказания отдашь магистру Оллису, он решит, какой работой тебя нагрузить. И, Шторм… нравится тебе или нет, но с ди Файром придется считаться. Ну, или убить его. Но за это точно отчисляют, а иногда даже казнят.

Выйдя из кабинета, я тут же взглядом наткнулась на смятую бумажку, валявшуюся прямо на темном ковре. Чутье не обмануло: Бастиан выбросил свое направление, едва за его спиной закрылись двери кабинета Кеймана.

Я взглянула на часы. Еще оставалось полчаса от ужина, хоть что-то перекусить, да успею. Подумав, подняла с пола бумажку и заботливо распрямила. Пожалуй, в чем-то Кейман прав, можно хотя бы попробовать подружиться с одним из самых влиятельных людей в мире магии. И начну с того, что верну ему направление, которое Бастиан наверняка совершенно случайно обронил в коридоре.

Как же он без него жить-то будет?

Готовиться к началу занятий оказалось не таким уж страшным делом, как представлялось в самом начале. Стресс от переезда в другой мир прошел, нервы, расшатанные огромным количеством новых людей вокруг, успокоились, и стало чуть-чуть полегче.

Читать приходилось много, но из всех преподавателей лютовала лишь Яспера. На ее парах я традиционно переписывала учебник, а потом с раскалывающейся головой пыталась вернуть себе человеческое вменяемое состояние. Иногда, если было время, просила разрешения взять крылья. Если тренер был на месте, то разрешал, краем глаза поглядывая, чтобы я не убилась. Иногда шла гулять.

Жизнь потекла размеренно и неспешно. Хотя в скором времени обещала измениться. Во-первых, народу в школе становилось все больше и больше: к началу занятий прибывали адепты. Столовая уже не напоминала уютную кафешку, она походила на гигантский муравейник. К выходным не занятыми остались всего несколько столов.

Во-вторых, придя однажды на ужин, я заметила на своей полке новую табличку, означавшую, что кто-то изъявил желание сесть за наш столик. Интересно, кто вступил в славные ряды камикадзе? Я с самого начала не слишком надеялась на кучу друзей, но после скандала с Бастианом школа разделилась на два лагеря, и оба со мной не общались. Первый по причине здорового опасения: вдруг у меня крыша течет, раз я такое устроила? А второй по непосредственному приказу местной знати.

Я хихикнула, вспомнив, как побагровел ди Файр, когда я вернула ему листок с наказанием и предложила лично донести его до магистра Симона, дабы его величество не напрягался. С тех пор огненный король делал вид, что меня вовсе не существует в его жизненном пространстве. Но я знала: то была иллюзия. Бастиан что-то готовил.

Эйген, к слову, после инцидента с ананасом куда-то пропал. И вот теперь я стояла и смотрела на табличку с его именем.

– Ого, – подошедшая Аннабет заглянула мне через плечо. – Возьмешь?

Я пожала плечами и сунула табличку в ячейку.

– Пусть садится, мне без разницы.

– Пойдем завтра в город? Поищем подработку.

– Да, пожалуй, стоит, – кивнула я.

Пока что деньги мне не пригодились. В комнате еще оставалась горстка монет, выданных Кейманом. Крупиц я истратила всего четыре штуки, на парах с магистром Оллисом мы тренировали высвобождение магии. Но Аннабет справедливо рассудила, что в следующие выходные, когда сюда понаедет толпа адептов, работы не останется вообще. Но я понятия не имела, кем смогу работать. Аннабет было без разницы, она привыкла к борьбе за жизнь. А я… я тоже привыкла. Но на Земле всем было плевать на горничную в отеле, никто не интересовался, чем она живет и что делает, отпахав смену. А здесь Бастиан и его свора, едва узнают, что я мою полы, устроят мне незабываемую жизнь.

Но прежде, чем предаваться унынию, надо было хотя бы посмотреть список вакансий. А еще я жаждала выбраться в город и как следует там погулять. Пока что ни один минус новой жизни не перевесил огромный интерес к миру магии.

Мы как раз пили чай и обсуждали магистра Оллиса, когда рядом с нашим столиком остановился смущенный Эйген.

– Можно? – спросил он.

– Садись.

Воцарилась неловкая пауза. Аннабет ерзала, Эйген тоскливо ковырялся в тарелке с рагу.

– Спасибо, что вступилась за меня, – выдавил он. – Но ты не должна была подставляться. Сильно влетело?

– Не очень. Магистр Оллис сказал, что наказания начинаются вместе с учебным годом. Сказал, что нужно прибраться в подвальном архиве. Нестрашно. Зато лицо ди Файра, которого отправили клеить старые книги в библиотеку, надо было брать и зарисовывать. Я порой думаю о том, что выучусь в школе и придумаю вам аналог «Инстаграма», чтобы такие ценные мгновения не пропали даром.

– Что такое инстаграм? – живо заинтересовалась Аннабет.

Под мои рассказы об Интернете атмосфера немного сбавила градус напряжения. Аннабет восхищалась индустрией блогинга, а Эйген заметно оживился на части про порно.

Мне до ужаса хотелось узнать, за что парня изгнали из секты Свидетелей Бастиана, но он молчал, как партизан. Только уточнил:

– Но не из-за того, что я рассказал тебе. Так что спор еще действует… я полагаю.

– После апельсинового сока условия спора наверняка изменились, – заметила Аннабет. – И теперь награда назначена за твою голову, а не за девственность.

– Я вот даже не знаю, радоваться мне этому или нет.

Когда со столов все исчезло и толпа потянулась к выходу, Аннабет предложила:

– Пойдем в учебку? Позанимаемся.

За первую неделю в школе это стало своеобразным ритуалом. Аннабет было скучно, и она читала мне вслух параграфы из учебников, щедро разбавляя текст комментариями и рассказами. Только благодаря ей я худо-бедно справлялась с заданиями Ясперы. Но в то же время понимала, что вечно так продолжаться не может.

Однако сегодня я бы не смогла выдержать теорию темной магии. И вообще какую бы то ни было информацию. Как же хорошо, что завтра выходные!

– Я прогуляюсь. Голова трещит. Давай завтра встретимся? Сходим в город, а вечером посидим у меня.

Аннабет упорхнула. Я долго смотрела ей вслед, а потом побрела вокруг школы, пытаясь понять новую подругу. Ее детство прошло в лишениях и борьбе. Она сбегала, воровала, пряталась и бродяжничала. Потом встретила магистра, который ее пожалел и выбил стипендию, а сейчас просто наслаждалась сытой жизнью. Она понимала, какой шанс ей выпал, и прилежно училась. От нее буквально исходили волны позитива и оптимизма.

В чем-то моя история была похожа. Только детство у меня было пусть и бедное, но счастливое. А еще я не бродяжничала. При всех недостатках XXI века, если ты родился в достаточно развитой стране, то надо постараться, чтобы оказаться на улице.

Может, это не так уж и хорошо, потому что сейчас я никак не могла определиться, повезло мне или нет. И чего я хочу, тоже не знала. На Земле уцепилась бы за возможность получить образование изо всех сил. Здесь тоже цеплялась, но чувство, что огромный пласт информации – важной информации – ускользает, не давало расслабляться и пробиваться наверх.