Ольга Пашнина - Избранница грозы [litres]

– На каждое платье мне понадобится полтора часа. Сейчас Марьяна тебя подготовит – и сразу начнем! Я должен отпустить тебя к ужину в школе, так что не будем терять ни минуты.

Он набрал в грудь воздуха и закричал:

– Марьяна! Мы готовы! Займись моделью!

Где-то в противоположном конце зала открылась незаметная дверка, и из нее выпорхнула худая и бледная девушка в темно-коричневом сарафане и белой рубашке с вышитыми птичками.

– Это моя сестра, Марьяна. Марьяна, это Деллин Шторм, наш образ Таары. Сделаешь из нее красотку? А я пока поставлю мольберты.

Марьяна приветливо мне улыбнулась.

– Ну? С чего хочешь начать?

Следующие часы моей жизни были одновременно самыми странными и самыми захватывающими. Какая девушка не любит красивые наряды? А если эта девушка ничего дороже пайеток и полиэстера не носила? Я чувствовала себя голливудской звездой, если бы в Голливуде была магия.

Марьяна привела меня в гримерку, выставила на полочке перед зеркалом кучу бутыльков и задумчиво пожевала губу, рассматривая мои волосы и лицо.

– Так, хорошо!

Ни кистей, ни помад, ни утомительной процедуры макияжа. Марьяна работала с магией и красотой. Она ловко снимала со своего браслета светлые бусины, и я преображалась. Волосы чуть потемнели («Не волнуйся, все придет в норму после первой помывки!») и лежали тяжелыми кудрями, отливающими странным металлическим блеском. Глаза благодаря темному макияжу стали огромными и какими-то колдовскими. Губы, наоборот, немного приглушили, чтобы образ не смотрелся пошло.

В зеркале отражалась не я. Вернее, у этой девушки было мое лицо, на ней была моя одежда – но и только. Я словно стала взрослее. Даже взгляд изменился. Возможно, мне почудилось, или это тоже было частью магии, но в нем появились какая-то надменность и легкая усмешка.

Затем мы пошли надевать первое платье, и, конечно, я выбрала самое пышное.

Пока Марьяна застегивала его сзади, я невесомо провела руками по переливчатой вышивке. На черной ткани крошечные бусинки сплетались в замысловатый узор, поблескивающий в дневном свете. Я даже не могла описать цвет. Слово «черное» было слишком простым для глубокого темного перламутра.

А еще платье оказалось очень тяжелым. Плотная ткань весила, казалось, целую тонну! Я не сразу поняла, как вообще в этой конструкции ходить.

Ничего лишнего, вроде кружева или блестящих цепочек, на платье не было. Только легкая струящаяся накидка, которая застегивалась на шее. Если смотреть спереди – то она выглядела как ожерелье, а сзади спускалась шлейфом.

Несмотря на то что платье было роскошным, дорогущим и прямо-таки фэнтезийным, я бы не хотела в нем куда-нибудь отправиться. В таком ни повернуться, ни присесть, а как в туалет сходить? Еще и снять без посторонней помощи вряд ли получится.

А вот два других платья мне понравились. Словно созданные для меня, они идеально сидели. Одно облегало фигуру – честное слово, я даже не знала, что она у меня есть! А другое смотрелось не так пышно, как первое, но зато за счет жесткого корсажа и декора на плечах, напоминающего крылья диковинной птицы, показалось мне идеальным.

Серьезно. Я влюбилась в него с первого взгляда, как увидела на себе в зеркале. Даже побоялась спрашивать у Марьона, сколько такое стоит.

Под каждое платье полагалась своя прическа. И чем сложнее был наряд, тем проще мне укладывали волосы. Для первого образа я позировала с крупными локонами. Для второго, облегающего, с высоким пучком. Для предмета моего вожделения Марьяна сделала сложную прическу из двух кос.

Особенно меня восхитил процесс позирования. Я вставала на вращающуюся платформу, вокруг которой Марьон установил мольберты. И сразу пять карандашей взмыли в воздух по мановению его руки. Раздался шустрый скрежет: карандашики сами зарисовывали меня со всех ракурсов.

– Ты можешь шевелиться, только постарайся не слишком менять позы. Это их сбивает.

Я в это время размышляла о том, не получится ли у меня так писать лекции. Пожалуй, такая магия спасет от головной боли в конце учебного дня.

– Этому можно научиться? – спросила я.

Марьон пожал плечами:

– Наверное. Но такой метод требует огромного количества магии. Леди Найтингрин оплачивает наши крупицы, без ее помощи я бы так и остался художником в цирке. Рисовал бы афиши и рекламные листовки. Так, повернись чуть-чуть, ага, вот так.

– Сколько стоит такое платье? – не выдержала я, в очередной раз любуясь запавшим в душу нарядом.

– О, по цене сравнимо с небольшим домиком в неплохом районе. Первый год после выхода новой коллекции платья существуют в единственном экземпляре. Поэтому каждая владелица уверена, что она – особенная. А уже потом цена снижается, и коллекция продается в домах и салонах леди Найтингрин.

Понятно: о том, чтобы подобрать платье на Бал Огня, и речи быть не может, я столько не заработаю, даже если буду позировать голой и из-под полы продавать картинки в школе. Значит, придется пройтись по магазинам и подобрать какой-нибудь наряд.

– Ну все, перерыв, – спустя три платья выдохнул Марьон. – Часик на обед и чтобы перевести дух. Можешь встретиться с друзьями. Обязательно поешь. Только, Деллин, я прошу, не смывай косметику и не переделывай прическу, иначе мы снова потратим на них кучу времени.

Я как-то засомневалась выходить, но отказываться было поздно. С удивлением увидела в холле Аннабет и Эйгена.

– Вы здесь? Я думала, вы пойдете гулять.

– Мы уже сходили, – ответил парень. – Аннабет забрала свои вакансии, потом мы прошлись по площади, а теперь вот решили тебя подождать, прежде чем сходить пообедать. Я чуть не сдох от голода, думал, тебя не отпустят. Девчонки, пожалуйста, идемте поедим, а?

Последнюю фразу он почти простонал, и я фыркнула.

– Вот это да-а-а! – Аннабет рассматривала меня так, словно видела впервые. – Ты и домой так пойдешь? Тебе нельзя умываться перед ужином!

– Ты нашла работу? – спросила я, чтобы сменить тему, обсуждение моей внешности всегда вызывало неловкость.

– Так… – уклончиво ответила Аннабет. – Кое-что.

Эйген уверенно шел через площадь, пробивая нам путь через толпу. В выходной день весь город высыпал на улицу. Развернулось шумное и яркое представление артистов, разложили товар многочисленные торговцы. Где-то поднимался дымок: жарили какое-то лакомство. Вокруг сновали дети, и приходилось придерживать рукой сумку на поясе – на всякий случай.

– Эйген! – воскликнула Аннабет, как только стало ясно, куда он нас ведет. – Я туда не пойду, ты что, головой ударился?

– А что такое? – не поняла я.

– Спокойно. Я угощаю.

С этими словами Эйген буквально впихнул нас внутрь уютного помещения, рассчитанного буквально на десяток столиков. Это оказалось что-то вроде ресторанчика. Сдержанного, но дорогого. Пожалуй, если бы Эйген не решил нас угостить, я бы тоже поостереглась здесь обедать. Это, конечно, не платье ценой в дом, но тоже не мой ценовой сегмент.