Ольга Пашнина - Избранница грозы [litres]

Что могла чувствовать Таара на пороге безумия? Мне казалось – сожаление. Я бы точно чувствовала. Смерть и хаос бессмысленны. Власть над ними не приносит ровным счетом ничего. Ну, или я просто не понимаю смысла.

– Так, – когда я прошла первый круг, Рианнон поднялась, – разреши немного тебе помочь. Вот так, распрями плечи сильнее. Как будто лопатками зажимаешь орешек. Хорошо. И голову выше. Тебе кажется, что это смотрится глупо, но это лишь иллюзия. Хорошая осанка – это искусство, а еще половина образа. Надменно приподнятая головка подойдет Тааре. Теперь взгляд. Он должен быть медленным. Если ты переводишь взгляд на что-то, то очень медленно, при этом слегка поднимай голову, буквально чтобы обозначить движение. Это очень эффектно. Сначала переводишь взгляд, а затем приподнимаешь голову. Нет… так слишком сильно, на пару сантиметров подбородок вверх. Хорошо. Теперь походка. У тебя очень красивая фигура, но мне бы хотелось, чтобы ты использовала ее не для соблазнения, а для представления себя. Представь… что ты идешь не перед публикой, а перед подданными. Осматриваешь владения. Уверенная походка, осанка и взгляд – вот три составляющих твоего образа. Попробуй еще раз.

Лейси фыркнула, но Рианнон строго на нее зыркнула – и манекенщица умолкла. А я прошла еще три круга и на третьем, кажется, даже поймала нужное состояние. Правда, зеркала не было, и я не знала, насколько хорошо получилось.

– Ну, вот и все, дорогие мои! – хлопнула в ладоши Рианнон. – Увидимся завтра утром на репетиции. Буду очень благодарна, если вы ляжете сегодня спать пораньше, чтобы Марьяне не пришлось замазывать синяки под вашими глазами. И не пейте много воды!

Девушки потянулись к выходу, и я ощутила облегчение. А что будет завтра! Наверное, я сойду от волнения с ума. Только дошло: на меня будут смотреть десятки искушенных в моде и красоте лиц! Не на плакатах, а живьем. Обсуждать походку и осанку, обсуждать, что на мне надето, пожирать глазами. Или смеяться, если облажаюсь…

– Деллин, – окликнула меня леди Найтингрин, – не волнуйся. Я знала, на что шла, когда тебя приглашала. Тебе недостает опыта, но ты с лихвой компенсируешь его внешностью и неискушенностью.

Ну да, конечно, неискушенность для богини Таары – что может быть лучше?

И хоть Рианнон ничего больше не сказала, я поняла, что изображать Таару в динамике у меня получилось не лучше, чем коня в дурацкой детской сценке.

Смесь заката и грозы в небе неожиданно успокаивает. Я смотрю на нее, стоя на балконе, сжимаю побелевшими пальцами перила и подставляю лицо холодному ветру. Мне хочется прыгнуть вниз, расправить крылья – и унестись навстречу сине-оранжевым краскам, раствориться в плотных мазках художника, что рисует облаками по темному небу.

Но я могу только смотреть.

– Иди сюда, – слышу голос из комнаты. – Замерзнешь.

Улыбаюсь. Я не чувствую ни холода, ни жара, но забота отзывается внутри теплом, и я возвращаюсь в постель. Сильные руки обвивают мою талию, губы обжигающим поцелуем прикасаются к шее.

– Я по тебе скучал.

Мне часто снится сон, в котором я спускаюсь по скользкой лестнице и разгоняюсь все сильнее, в один момент уже не контролируя собственное тело. Сейчас то же ощущение, я падаю в пропасть, но от падения захватывает дух.

– Скучал, значит?

– Не только я.

Вздрагиваю, когда чувствую руки, ведущие вдоль выреза платья на спине. Вопросительно смотрю в синие-синие глаза и растворяюсь в поцелуе.

Теперь это точно пропасть.

– Деллин! Деллин, ты что, уснула? – Марьяна помахала у меня перед носом. – Иди сюда, леди Найтингрин велела переделать твои волосы.

– Мы же уже переделывали трижды! – застонала я.

С самого утра я оказалась в аду интроверта. Мы репетировали, примеряли платья, осваивались в зале, прогоняли план вечера, делали прически и макияжи. Марьон бегал в истерике, Марьяна деловито и четко меняла чемоданчики с косметикой для каждой коллекции, а Рианнон взирала на творящееся безобразие с удивительным спокойствием.

– У вас всегда так? – спросила я, снова садясь в кресло перед зеркалом.

– О да. Это важный показ, поэтому все должно пройти на высшем уровне.

– Ага, и поэтому позвали меня. Мы прорепетировали трижды, но у меня ни черта не получилось! Я не темная богиня, а какая-то любовница мажора старшей школы. Честное слово, Лорелей ходит по коридорам точно с таким же видом.

Девушка хихикнула.

– Это дело Рианнон – кого звать на показ. Как знать, может, пресыщенная столичными моделями публика клюнет на неопытную провинциальную иномирянку. Но с волосами что-то придется сделать. Ну и задачка…

– В чем вообще проблема?

– В том, что они тяжелые и блестящие. Их не зафиксировать! Рианнон не дает мне залить их зельями, а без зелий я могу тебя разве что причесать. Но нужно, чтобы было видно спину платья и воротники. Ладно, давай попробуем заколоть их в пучок. Что за подход к работе! Как я должна управиться с шестью разными видами волос без косметики и магии?!

Марьяна фыркнула и передразнила леди Найтингрин:

– Не должно остаться ни единого пятнышка на одежде!

Наконец Марьяне удалось сообразить что-то похожее на прическу.

– Не хватает акцента, – задумчиво прокомментировала леди Найтингрин. – А так очень хорошо.

Пришлось бедной Марьяне примерять к моим волосам то розы, то черную сирень, то какие-то шпильки со сверкающими камнями. Под Рианноново «нет, не то, поищи еще, дорогая» Марьяна медленно закипала, как чайник на плите. Из носика этого чайника почти пошел пар, когда я вдруг вспомнила, что захватила гребень.

– Может, это подойдет?

Они обе с интересом рассмотрели вещицу.

– Какой красивый камень. Никогда таких не видела, – задумчиво сказала женщина. – Марьяна, попробуй.

Гребешок, на мой неискушенный взгляд, лег идеально. И вместе с ним платья заиграли новыми красками.

– Все, отлично, крась ее – и готовимся, осталось полчаса. Девушки! Напоминаю еще раз сегодняшний план: показ, затем в последнем платье с показа вы спускаетесь на банкет и минимум час проводите среди гостей! Танцуете, общаетесь, демонстрируете коллекцию. Только ПОСЛЕ этого переодеваетесь и пьете-едите. Все понятно?

Раздался дружный хор «да!». Рианнон повернулась ко мне:

– Ты пойдешь шестой. Как только Десма уйдет, можешь выходить. Возвращаешься с подиума – и сразу переодеваешься в следующее платье. И не волнуйся. Все будет нормально.

– Леди Найтингрин, – окликнула ее я, одним глазом пытаясь подсмотреть, как готовятся другие девушки, а вторым подставиться под кисточку Марьяны.

– Да, дорогая?

– Почему вы меня взяли на показ? Я посмотрела плакаты – там совершенно другие девушки. Почему для других коллекций вы пригласили профессиональных моделей, а для темной – меня?