Ника Ракитина - Сага листвы [СИ]

На требовательный звонок колокольчика дверь отворилась, и на гостей внимательно уставилась пара выразительных янтарных глаз, казавшихся еще более огромными из-за очков на носу встречающего.

— Мэтр Брог дома? — невозмутимо спросил Торус, шагнув прямо на очкарика.

— А вам назначено? — тот и не думал отступать; уцепился за косяк и вызывающе поглядел на эйп Леденваля.

— У нас пациент, — Торус прищурился и усмехнулся: преграда оказалась явным собратом по крови — золотистую радужку глаз пересекала вертикальная полоска зрачка, а торчащие из длинных светлых волос уши никак не походили на человеческие. — Девушка ушиблась, и ей нужен врач.

Беловолосый коротко глянул на растрепанную Хельгу, отступил и кивнул, приглашая компанию войти.

— Вам повезло, мэтр как раз закончил прием, а следующий пациент еще не явился.

В прихожую донеслись приглушенные голоса, и вскоре из глубины коридора показался дородный господин в сопровождении кругленькой кучерявой горничной.

— А он мне на это рекомендовал… — восторженно вещал толстяк, но заметив новых пациентов, умолк. Сухо кивнул и, приняв из рук девицы плащ, споро выскользнул за дверь, низко опустив голову.

— Анна, проводите девушку, скажите, что от меня, — эйп Леденваль решительно отобрал у Хельги скатерть и легонько подтолкнул вперед.

Горничная учтиво поклонилась и повела мисс Блэкмунд за собой.

— А вы, значит, постоянный клиент? — Блондин одернул рукава черной шелковой рубахи и сделал приглашающий жест по направлению боковой двери с разноцветным цветочным витражом. — Кофе не желаете?

Торус царственно кивнул, принял у притихшей Джоанны плащ и накинул на огромные лосиные рога, что торчали из стены у входа.

— Скорее, не я, а моя матушка, — компания проследовала в небольшой кабинет, залитый солнцем. — Женщина, даже если она элвилин, всегда найдет повод повидаться с модным лекарем. А вот вас я, признаться, вижу в первый раз.

— Мое имя — Ил а р Абранав е ль, — с достоинством кивнул пришлый, — алхимик, немного лекарь, немного… всего понемногу, в общем. Мэтр любезно предоставил мне место помощника.

— Торус эйп Леденваль, — брюнет испытующе посмотрел на Илара, словно ожидая, какой эффект произведет его имя. Очкарик безмятежно продолжал разливать ароматный напиток по изщным чашечкам, а Торус представил спутников, как показалось Мидесу, с немалой долей облегчения.

Все уселись, и Салзар расслабленно откинулся на мягкую спинку высокого стула.

— Вы давно в столице? — меж тем продолжал пытать алхимика эйп Леденваль.

— Второй месяц, — Илар пожал узкими плечами и пригубил кофе. — Раньше у меня была собственная практика на Побережье. Впрочем, не будем о том.

— Как угодно, — Торус сделал шумный глоток. — Признаться, удивлен, что лекарь Его Величества взял себе в помощники элвилин. Слыхал, что Фредерик Щербатый недолюбливает представителей нашей расы.

— А можно мне булочку? — отмерла Джоня, и Илар кончиками пальцев пододвинул девочке блюдо. Было в его движениях что-то грациозное, аристократичное, никак с образом простого врачевателя не вязавшееся.

— Я не вхожу в круг особ, допущенных ко двору, — кисло заметил алхимик, и поправил съезжающие с носа очки, — а Фредерику какая разница, кого берет в помощники мэтр Брог? Он, наверное, и вопросом таким не задается…

В холле послышались шаги, и мужчины поднялись, когда горничная распахнула дверь перед старшей мисс Блэкмунд.

— Ну, что? — быстро спросил Мидес и шагнул навстречу девушке. — Что сказал врач?

— Ничего страшного, обычный ушиб, — монотонно проговорила Хельга и поморщилась. — Салз, поехали домой. У меня дико разболелась голова, а время близится к вечеру.

— Может, тогда отменим поход в библиотеку? — юноша озабоченно взял подругу за холодную руку.

— Думаю, к ночи всё пройдет, доктор дал мне порошки. И, потом, ты же сам говорил, что это дело чести, и оно не терпит отлагательств?

Тут сзади раздался грохот. Обернувшись, Мидес увидел испуганную Джоньку. Девочка, зажав рот ладошкой, смотрела на осколки изысканной чашки на полу.

— Позвольте, я вас провожу, — поспешно сказал Илар, и с неудовольствием покосился на стул, на мягком сидении которого не высохшие до конца штаны Торуса оставили темное пятно.

Эйп Леденваль презрительно фыркнул и, небрежно бросив на столик несколько серебряных монет, двинулся к выходу.

— Простите, — пролепетала Джоня, мышкой порскнув следом.

— Ничего-ничего… — пробормотал помощник лекаря и молча проводил гостей до парадного. А там, взявшись за выкованную в виде диковинной птицы ручку, вдруг устремил на них отрешенный взгляд:

— Господа ордальоны… честь имею.

— Чего-о? — Торус вскинул бровь и выразительно посмотрел на Салзара: — Пошли отсюда.

— Как он нас назвал? — удивилась старшая сестра, когда Мидес потянул ее к калитке, и оглянулась. Беловолосый элвилин в черной рубашке всё так же стоял на пороге и, опустив голову, задумчиво потирал лоб.

— Может, он имел в виду «ордалиане»? — пожал плечами некромант. — Блаженный какой-то, честное слово…

Проводив сестричек Блэкмунд до дома, молодые люди решили немного пройтись по улочке, заросшей ржавыми липами и полыхающими кленами.

Опавшая листва мягко шуршала под ногами, вечер обещал быть теплым и славным, а предстоящее приключение Мидеса ничуть не страшило; пьянило даже, словно выдержанное вино.

— Торус, — благодушное настроение придало юноше дерзости, — ты что, действительно так богат, что соришь деньгами направо и налево? По правде сказать, так мне уже неудобно…

— Ой, прекрати, — элвилин поморщился и, дернув с клена резной лист, галантно вручил его проплывающей мимо матроне. Та поначалу глуповато заморгала, а потом зарделась, точно впечатлительная девица. Откуда-то пахнуло сиренью, а пришлый, как ни в чем не бывало, повернулся к Салзару. — Возможно, в твоих глазах я и транжира, но, поверь, могу себе позволить.

— Ты так это сказал, — рассмеялся некромант, — что ежели бы не уши, я б заподозрил в тебе внебрачного королевского отпрыска.

Торус помрачнел — словно тень набежала на бледное лицо, — резко остановился и, прищурившись, уставился на Мидеса. И студиозусу вдруг стало отчетливо ясно, что элвилин вовсе не так молод, как казалось вот только что. В кошачьих глазах эйп Леденваля жила жестокость.

Салзар почувствовал, как вдоль позвоночника будто скользнуло что-то холодное и липкое. Поежился, невольно опуская на мгновение взгляд, а, подняв, снова увидел всё того же благодушного общительного юношу.

— Вообще-то, — пришлый пожал плечами, — матушка моя очень богатая женщина. Еще и дед был популярным скульптором, так тоже оставил нам неплохое наследство. Не кручинься, друг, и пусть совесть тебя не ест.